нимать патриарха.
– А как же Лион? – спросила Лена.
– Ну, и ему где-нибудь место найдём, – ответил архимандрит Владимир.
Когда я пришёл в номер, жена мне всё это рассказала. Я удивился такому странному приглашению. Мы стали ждать звонка, чтобы пойти на приём. Ждали-ждали, не дождались и пошли на ужин. Вернулись в номер. Никто так и не позвонил. Мы очень расстроились.
Утром я побежал в церковь, настроенный очень решительно. Прихожу, у свечного ларька отец Владимир. Я делаю вид, что не знаю его. Он подходит, спрашивает, в чём дело.
Я говорю:
– Не понимаю, вы что, вчера мою жену без меня приглашали?
– Нет, конечно, и тебя тоже.
– Мы ждали звонка.
– Я звонил, никто мне не ответил.
Он позвонил как раз тогда, когда мы пошли ужинать.
Так мы не попали на приём с патриархом. И моя жена не побывала хозяйкой приёма. Зато мы познакомились с митрополитом Филаретом, недавно ушедшим из жизни. И ещё я познакомился и на всю жизнь подружился со старостой Елоховского собора – Николаем Семёновичем Капчуком. Замечательный был человек. Его называли старостой всея Руси.
Иконка, которую подарил мне патриарх, всегда была со мной. Я носил её в нагрудном кармане и никогда не покупал рубашек без кармашка.
Году в 2010-м я поехал на концерт в Уфу. Проходил контроль в аэропорту Домодедово. Выложил в ящик все свои железки, в том числе и иконку. Когда всё забирал назад, не заметил иконку и не взял её. Обнаружил это уже в Уфе. Весь вечер звонил в Москву, в Домодедово. Обзвонил всех, кого только можно. Ничего не нашёл. Нет иконки, и всё.
Летел назад, нашёл тех людей, которые были на контроле. Никто иконку не находил, и в камере хранения её тоже не было. Расстроился ужасно. Как так? С 1986 года по 2010-й никогда нигде не оставлял. Один раз в Крыму, году в 95-м, кланяясь на сцене, выронил её. Так на другой день приехал и нашёл иконку на сцене, а тут так позорно потерять.
Через пару недель ездил на концерты в Крым. Из Крыма возвращался в Домодедово. Позвонил в камеру хранения.
Говорят:
– Есть иконка. Маленькая. И на ней изображена Богородица.
Считал минуты до Москвы. Прибежал в камеру. Дают мне иконку – не моя. Совсем другая иконка. Не стал брать. Кто-нибудь ищет. Может, найдёт.
Шли годы. Мы опять приехали в Карловы Вары. Опять пришли в храм Петра и Павла. Там среди прихожан была чешка Ольга, которая в давние годы была старостой церкви. Мы вспомнили былое, вспомнили, как встречали патриарха. И я ей, Ольге, рассказал, что потерял иконку, которую мне подарил патриарх.
В следующее воскресенье мы опять встретились на службе, и вдруг Ольга вынимает несколько точно таких же иконок и дарит их мне. Оказывается, у неё остались эти иконки с того самого 1986 года. Я чуть не заплакал. Такая вот Ольга, дай ей Бог здоровья. Мы, естественно, вручили ей наши подарки, которые, конечно же, не сравнятся по значению с этой иконкой.
А приблизительно через полгода после потери иконки в Домодедово на концерт-съёмку, который я вёл в центре «Меридиан», пришла Татьяна. Она работала на контроле и помогала мне разыскивать иконку. После концерта она подарила мне вышитую иконку Христа Спасителя. Эта иконка и по сей день висит у меня на стене в комнате.
Архимандрит Владимир после посещения Карловых Вар патриархом был переведен в Москву замом руководителя ОВЦС, потом стал митрополитом Ташкентским, а теперь он митрополит Омский. Митрополит Филарет стал экзархом Беларуси, ушёл из жизни в январе 2021 года.
А мы с Леной были в Карловых Варах в 2018 году и опять виделись с Ольгой. А Татьяна из Домодедово бывает на съёмках передачи «Измайловский парк» по моему, естественно, приглашению.
К сожалению, два года назад ушёл из жизни «всероссийский староста» Николай Семёнович, послуживший с патриархами Пименом, Алексием II и Кириллом.
Вот такая история с иконкой, которую я и по сей день ношу в кармашке своей рубашки. Извините за рифму. Случайно.
Маша Постникова
Я познакомился с актрисой Машей Постниковой в Ялте, на пляже санатория «Актёр». Мы были на гастролях с «Клубом 12 стульев». С Аркадием Хайтом пошли на пляж. Там увидели Бориса Михайловича Сичкина – артиста эстрады, который сыграл Бубу Касторского в «Неуловимых мстителях».
Хайт спросил меня:
– Посмеяться хочешь?
– Естественно.
– Пошли.
Мы подошли к Сичкину, сели рядом с ним. Он безо всякого вступления начал:
– Зачем я купил этот кран? – Вдали, в море, огромный кран поднимал со дна гальку. – Говорила мне жена: «Давай поднакопим ещё денег, купим подводную лодку». Сейчас бы опустились в ней на дно, прохладно, хорошо. Нет, купил этот дурацкий кран, его же продать невозможно. Вы, кстати, газету «Труд» вчера читали?
Мы, естественно, не читали.
– А, значит, вы не в курсе.
– А что такое?
– Цены на секс снижены. В такой-то позе – на тридцать процентов, а на оральный секс – на пятьдесят процентов. На остальное – на пятнадцать процентов. Да, а вы знаете, что мы обогнали Африку по заморозкам, а Индонезию – по перхоти? Они были на первом месте в мире, но Рашидов сдал ведро первоклассной перхоти, и мы вышли на первое место.
Мы с Хайтом, очень смешливые, умирали со смеху. У Сичкина был накатанный текст, он мог долго нести эту пургу. А если учесть это многозначительное лицо и уникальную актёрскую подачу, можно было просто умереть со смеху.
Отсмеявшись, я познакомился с Машей Постниковой. У нас с ней была общая тема: оба мы в прошлом изучали японский язык. В Москве я познакомился с мамой Маши. Мама работала заместителем директора театра «Современник».
Однажды Галина Борисовна Волчек пригласила меня на какой-то спектакль. Я пришёл, а пропуска нет. Лидия Владимировна Постникова сказала мне:
– Да она просто забыла. Звони мне, я тебе всегда сделаю пропуск.
С тех пор я ходил на все премьеры «Современника».
Однажды мы сидели у Галины Борисовны на кухне. У Волчек была подруга, ясновидящая Наташа. Галина Борисовна любила разных гадалок, экстрасенсов и предсказательниц. Было нас несколько гостей, среди которых и Маша Постникова. Наташа предсказывала. Мне чего-то наговорила, я уже не помню что, а Маше она при Гале сказала:
– Ваше будущее не в актёрстве, а в семейной жизни. Вы скоро очень удачно выйдете замуж.
Через некоторое время Галя с Наташей вышли из кухни, и Маша возмутилась:
– Как она смела при руководителе театра сказать, что моё будущее не в актёрстве!
Маша чуть не плакала.
Где-то через год Маша вышла замуж за представителя крупной австрийской фармацевтической компании.
После какого-то спектакля мы поехали к ней домой. Мебель была сплошь антикварная, а на столе стояло блюдо с экзотическими фруктами. В тот вечер я впервые попробовал киви. Это сейчас киви в каждом продуктовом, а в те времена, в далеких 70-х, мы даже не знали о существовании этого фрукта.
Ещё через какое-то время Маша летела в одном самолёте с Мариной Неёловой. Неёлова летела с какого-то кинофестиваля, а Маша в той стране проживала. В Москве народная артистка Неёлова с маленьким чемоданчиком вышла из аэропорта, а за Машей везли шесть или семь чемоданов.
Иногда мы с Машей случайно встречались и с удовольствием разговаривали.
Однажды она обратилась ко мне с просьбой – написать текст для её выступления в Израиле. Она приехала ко мне домой с гастролёром – Алексеем Владимировичем Баталовым. Она, Маша, должна была вести его концерты. Баталов – милейший человек, само обаяние. И я тут же, в их присутствии, написал для Маши весь её конферанс, с которым она потом в Израиле успешно выступала.
Нет теперь ни Алексея Баталова, ни Лидии Постниковой. Она дожила до девяноста четырёх лет, в 1992-м, я помню, была ещё довольно крепкой дамой. Я, придя к ней за билетами, пожаловался, что плохо себя чувствую. А она сказала:
– Да ты что, мне – девяносто два, и я себя чувствую хорошо. Так что ты брось, тебе ещё рано.
Вот и вся история про Машу Постникову.
Белла Ахмадулина
Впервые я увидел Беллу Ахмадулину в середине 60-х в Лужниках. Был вечер поэзии. В гардеробе стояла Белла и раздавала автографы. Я подал ей записную книжку и попросил:
– Напишите какую-нибудь гадость.
Поэтесса написала слово «Гадость» и расписалась.
Затем, уже в начале 70-х, я выступал в ЦДЛ. У меня было всего два номера. В концерте я шёл после народного артиста Мосальского. Он читал отрывок из «Воскресения» Толстого. Зал слушал.
Потом выпустили меня. Я прочитал обе свои вещи. Зал хохотал и скандировал.
После концерта ко мне подошёл директор Дома литераторов Б.М. Филиппов, похвалил и пригласил назавтра к себе в кабинет. Назавтра Филиппов вручил мне пропуск в Дом литераторов. В то время туда посторонних не пускали. Однажды даже не пустили А.М. Микояна. Но охрана отодвинула бдительного администратора, и член Политбюро всё-таки попал в ЦДЛ.
Филиппов пригласил меня выступить в Дубовом зале на его вечере «В кругу друзей». Тут уже была совсем другая публика, избранная, – маститые и в основном пожилые писатели. Некоторые – со слуховыми аппаратами.
Первым выступал артист «Современника» Игорь Кваша. Читал Маяковского. Приняли хорошо. Администраторши обхаживали меня за кулисами, говорили:
– Ну, вы сейчас всех укатаете.
Плохой признак.
Второй выступала Белла Ахмадулина. Она читала так, что всё замирало. Это было какое-то волшебство. Когда она закончила читать стихи, я вдруг расслабился. Понял, что, пока она читала, я был в напряжении.
Ахмадулину приняли на ура. Объявили меня.
Я вышел со своими эстрадными номерами, которые здесь были не ко двору. Еле дочитал первый монолог, перешёл ко второму – «Руководству для желающих выйти замуж». Я надеялся вторым монологом как-то исправить положение, но только усугубил его. Провал был оглушительным. Мне вежливо похлопали. Я ушёл в дверь ресторана.
После меня выступал Шукшин. Он очень волновался перед выходом, но его приняли очень хорошо. Рассказ, помню до сих пор, про бабок, сидящих перед домом. Хороший язык, настоящая литература, да к тому же ещё смешно. Мои монологи для этой аудитории были слишком просты и грубы. Что делать, ничего другого у меня тогда не было.