– Наверное, – сказала она раздражённо. И это раздражение передалось мне.
– А потом, я думаю, у него сработал инстинкт самосохранения. Он, в отличие от меня, почувствовал опасность и не влюбился в тебя. С тобой ведь только так и можно. Всё время убегая от тебя.
– Ну, и беги отсюда, – вспыхнула она.
– Уже в пути, – ответил я.
И мы разбежались.
Изредка мы с Таней виделись, иногда пили кофе. Она по-прежнему жаловалась на всех и на всё. Вечно её затирают, недооценивают. Иногда я видел её с оператором, но, судя по их лицам, разговор шёл только о работе. Время от времени она рассказывала об очередном влюблённом в неё миллионере, предлагавшем снять ей квартиру, и, естественно, с полным обеспечением, но она на это не шла.
Муж продолжал её третировать, поскольку жил в той же квартире. Он не давал ни копейки и по ночам поедал из холодильника все запасы съестного. И всё время провоцировал Татьяну на скандал.
– Я вижу, что он очень хочет меня ударить, но я не подаю ни малейшего повода.
А то вдруг этот бывший муж пропадал куда-то месяца на два, и она уже думала, что он наконец-то нашёл кого-то, но он снова возвращался, ещё более агрессивный.
Так они и жили.
И я жил своей, не очень интересной жизнью. Встречался с разными женщинами, милыми и симпатичными. Это были ни к чему не обязывающие встречи. Ни в кого из этих женщин я не влюблялся. Мог появиться раз в две недели. Мы ехали куда-нибудь в ресторан, ужинали, потом занимались сексом, потом я делал какие-то подарки, и все довольны. Одна женщина, прелестная, полная, светлая, улыбчивая, когда я спросил её:
– Ты хочешь и дальше со мной встречаться?
Ответила:
– Кто же не хочет праздника?
Мне эти слова очень понравились. Я старался делать праздник в каждое наше свидание. Звали её Лариса. Однажды мы поехали на дачу к одному моему знакомому грузину. На террасе сидела компания красавцев-грузин. Они встретили нас как родных. Говорили тосты и за меня, и за Ларису, и за её родителей, которые создали такое чудо, как Лариса. Чего только они не наговорили! Лариса сидела с пылающими щеками. Хороша, глаз не оторвёшь.
Мы с ней быстро захмелели, пошли на второй этап в отведённую нам комнату. Грузины остались за столом, а мы… Никогда, ни раньше, ни после, нам с ней не было так хорошо. Так возбуждающе подействовали на неё речи грузин. Когда мы через час вышли на террасу радостные, все грузины встали и зааплодировали. Я умирал со смеху. Ну, хороши ребята.
И вот в один прекрасный день всё в том же «Останкино» встречаю Татьяну. Понурая и не очень хорошо одетая. Мы присели за столик, и она сразу с места в карьер:
– Дай мне взаймы. У меня совсем плохо с деньгами. Я должна платить за обучение сына.
Я дал. Но, собственно, не взаймы, а просто дал. Ведь я её когда-то любил. Так что было не жалко этих денег.
– Ты сейчас не очень занята?
– Нет. Кассеты занесу и могу ехать домой.
Я подождал её на выходе. Была весна, прекрасный, солнечный день. Мы поехали с ней в магазин и выбрали там очень симпатичный костюм для неё. Татьяна примерила этот костюм и снимать его не стала. Так хорошо на ней сидел этот костюм. Всё на ней сидело как на супермодели. Только не на этих наших плоских, как доска, а вот на той, у которой попка торчит вверх, как у негритянки, у Синди.
Мы сели в машину и поехали к ней домой. По пути остановились в какой-то роще, и так хорошо с ней было, как когда-то в Оружейной палате. Я обнял её. Она положила мне голову на плечо. И тихо мы так сидели и боялись пошевелиться, чтобы не спугнуть очарование.
А через неделю вернулся из Америки мой старый знакомый, с которого всё и началось. Может, вы помните, в начале повествования был такой бывший капитан, а ныне богатый предприниматель, любитель женщин. Вот он и вернулся из Америки, да не один, а с продюсером.
Я позвонил Татьяне, пригласил её в японский ресторан. Предупредил, что будет ещё одна женщина и двое мужчин.
Мы с Таней встретились, заехали за Ларисой и уже втроём отправились в ресторан. Я кайфовал. Они обе были в моих костюмах.
Лариса и Татьяна быстро нашли общий язык. Татьяна рассматривала костюм Ларисы, а когда мы вышли из машины, она сказала:
– Её костюм той же фирмы, что и мой.
– Верно, – сказал я.
– Зачем ты меня пригласил? – спросила она, пока Лариса на минутку отлучилась.
– А почему бы тебе не поужинать с нами? Нас сейчас ничего не связывает, а вдруг кто-то из моих знакомых тебе понравится.
– Ну ладно, – сказала она.
Нехорошо так сказала.
В «Токио» мы сидели как на показе, а перед нами повар-японец делал на плите что-то сугубо японское. Не нравится мне эта японская манера общения, все боком друг к другу. С кем общаться? Разве что только с поваром.
Я сидел рядом с Ларисой, далее этот продюсер, с которым мы должны были ехать на гастроли в Израиль с «Маленькими комедиями». Всего три участника и автор, то есть я. Дальше сидела Татьяна, а замыкал наш ряд спонсор – тот самый «крутой» друг. Он, собственно, всё и оплачивал. Потому что мне оплатить ужин в «Токио» на пять человек не под силу. Нет, я мог бы, конечно, оплатить, но потом долго бы пришлось латать эту дыру в бюджете.
Продюсер брал нас на гастроли, потому что должен был моему другу деньги. Вот так я их и повязал. Продюсер был жутко нахальный. Всё время хвастался знаменитостями, и Лайза Миннелли у него была просто Лизкой, которая мечтала сняться у него в фильме. Фильм вот-вот будет сниматься. В общем, он всё время давал мне понять, что оказывает мне честь, беря нас на гастроли. Мой друг, крутой, вовсю ухаживал за Татьяной, а заодно улыбался Ларисе.
Вечер был на редкость оживлённым и шумным, хотя «американец» не давал никому слова сказать. Татьяна с моим другом вдруг встали и пошли на выход. Может быть, на улицу подышать. «Американец» переключился на Ларису и довольно нахально «кадрил» её. Лариса заливалась смехом и незаметно под столом гладила мою коленку, чтобы я не расстраивался и знал, что она со мной.
Минут через десять вернулась Татьяна с огромным букетом роз. Второй букет мой друг вручил Ларисе. Букетики были роз по пятьдесят. Нет, пятьдесят пять. Нечётное число. Девушки были довольны. Мужчины тоже.
Когда мы выходили, мой друг сказал мне:
– Если это удобно, дай мне телефон твоей Татьяны.
– Я спрошу у неё разрешения, – сказал я, и мы уехали.
Ларису я посадил в такси, а Татьяну повёз сам.
– Мой друг просил дать твой телефон.
– Дай, – сказала Татьяна, – я посмотрю, как у тебя это получится.
– Дам, – сказал я, – может быть, вы найдёте своё счастье, он богатый и очень приличный человек и выглядит неплохо.
– Я поняла. Дай, дай телефон, я тебе разрешаю. А вдруг действительно что-нибудь выйдет путное.
Она явно надо мной издевалась, и в то же время ей было неприятно, что я её так продаю.
В час ночи, когда я приехал домой, позвонил американский продюсер:
– Слушай, что за женщины?
– Мои подруги.
– Слушай, классные чувихи, особенно эта, как её, Татьяна.
Через три дня, когда мой друг напомнил мне о телефоне Татьяны, я сказал:
– Извини, дорогой, я даю задний ход, чувствую, что опять влип.
– Ладно, – сказал друг, – я не обижаюсь, желаю удачи.
Мы встретились с Татьяной.
– И что же твой друг не звонит? – издевательски спросила она.
– А ты так хочешь, чтобы он позвонил?
– Ты же хотел, чтобы я нашла своё счастье. А может, действительно, хватит мне мыкаться? Серьёзный человек, симпатичный, богатый, тем более твой друг, советуешь?
– Советую, – совсем уж понуро сказал я.
– Что, не нравится?
– Знаешь что, – сказал я, – давай поедем…
– Куда?
– Ты знаешь куда.
– Нет, – сказала она.
– Я хочу быть с тобой, я хочу взять на себя все твои заботы.
– Я тоже этого хочу, – сказала она.
Всё это было похоже на договор о намерениях. Я вдруг снова почувствовал, что не могу без неё. При этом я взял записную книжку и написал: «Поеду, только после Израиля». Закрыл книжку.
– Куда мы едем? – спросила Таня.
– Мы едем всё туда же.
– Я не хочу туда.
– Мы можем поехать в другое место.
– Знаешь что, – сказала она, – пусть всё это будет, когда ты вернешься из Израиля.
Я открыл книжечку, дал ей прочитать написанное мной.
– Видишь, как хорошо я тебя знаю.
Я развернулся и, ни слова больше не говоря, повёз её домой. Молча мы доехали до её дома. Распрощались. И я уехал.
Она позвонила поздно вечером.
– Мы можем завтра увидеться в «Останкино».
– Да, только не опаздывай. Жду у входа ровно в два.
В два пятнадцать она с вытаращенными от страха глазами вылетела из подъезда. Заметалась между машинами и никак с перепугу не могла найти меня. А я не подавал сигналов. И когда она уже отчаялась найти меня, я вышел из машины.
– Извини, меня задержали. Я ну никак не могла уйти раньше.
– Да ничего не случилось, – сказал я.
Мы сели в машину.
– Куда? – спросил я.
– Куда хочешь, – сказала она. – Я согласна.
– Нет, – сказал я, – мы сегодня туда не поедем.
– Жаль, а я настроилась. Я подумала, что я не права. Я подумала, что я без тебя не могу.
– Спасибо, – сказал я, – мне этого достаточно. Ты только скажи мне: «Я твоя женщина» – и мне этого достаточно.
– Я твоя женщина, – сказала она.
Мы просто сидели и молчали, и ничего не надо было говорить.
В Израиле во время гастролей я не обращал внимания ни на одну женщину. Я ходил по магазинам и выбирал Татьяне то туфли, то платья, то украшения. Я набрал там всего, чего только я мог придумать и на что хватило моих денег.
Через две недели мы вернулись из Израиля. Я пошёл и договорился в двух гостиницах о номерах на случай, если приеду с женщиной. Администраторы понимающе улыбались. Однако она захотела поехать туда, где у меня когда-то ничего не получилось.
Часа полтора мы примеряли всё то барахло, что я привёз из Израиля. Почти всё подошло.