Какая красота. Не надо будет думать, что Лидушка с кем-то изменяет. Вот она здесь, под присмотром. Конечно, есть сложности. Я с женой на виду у Лидушки. Зато она мир посмотрит, отдохнёт. И я её видеть буду, уж потерпит две недели. Ну, начали.
Поехали. Не скрою, не только забота об отдыхе Лидушки с сыном беспокоила меня. А в большей степени мысли о том, что она будет делать на отдыхе без меня. Есть такие люди редкие, им начхать, что их любовница делает без них. Я точно не из их числа. Я без неё в этом круизе просто изведусь. Всё время буду думать, что за ней кто-то ухаживает. Буду смотреть на Парфенон, а видеть, как на фоне этого великого памятника древности какой-нибудь древний грек обнимает мою Лидушку. Мне будут в Турции Голубую мечеть показывать, а я вместо мечети такое увидеть могу, что туркам мало не покажется.
Вот я и купил ей каюту двухместную. Мы заранее всё обсудили. Я ей честно сказал, что еду с женой и, конечно, будут трудности. Я и моя жена всё время у Лидушки на виду, но, поскольку я по Лидушке скучать буду, почему бы не поехать вместе. Тем более что маршрут замечательный: Рим, Ницца, Барселона.
– Отдохнёшь, – говорю я ей, – мир посмотришь. Будем делать вид, что незнакомы, – сказал я, совсем забыв, что мальчонка её, Игорёк, знает меня как облупленного.
Лидушка подумала, подумала и согласилась на эту афёру. А что не согласиться? Всё бесплатно. Ну, буду я с женой. Подумаешь, жена, она и в Риме жена. Она весь год незримо присутствовала. Жена, как говорят в народе, не буфет, не отодвинешь. «В конце концов, буду отдыхать, – подумала Лида, – морем наслаждаться, новыми городами любоваться».
Вот и поехали. Значит, я с женой Ниной, Лидушка с сыном Игорьком и «крыша» моя, Рубен Петрович, со своей подружкой. Вы только не подумайте, что «крыша» – это такой амбал стриженый с перстнями на руках, обложивший рэкетом палатки. Нет, это вполне цивилизованный человек. Может быть, он когда-то кого-то и обкладывал и ходил в тренировочном и кроссовках. А теперь он вполне респектабельный. Ходит в «Версаче», имеет легальный торговый бизнес и дома в разных странах. Девица у него, естественно, выше его и молчаливо-сосредоточенна, такое ощущение, что всё время деньги считает. А он, естественно, с двумя мобильниками и во всех точках мира решает по телефону дела и время от времени орёт в трубку:
– Как не поставили? Наезжай на него! – и т. д.
Но меня он любит и относится ко мне не как к клиенту, а как к дружбану, по работе мне помогает и вообще уже чуть ли не младшим партнёром меня считает и, как он сам выражается, «пасть за меня кому хочешь порвёт». Но есть вещи, совершенно неискоренённые в этой породе людей, – понтовитость, от которой они отделаться не в состоянии. «Могу за всех заплатить». «Могу рассказать, как я всех делал». «Как в молодости от ментов ушёл». И платит, и рассказывает. Но об этом ещё впереди.
Сели в самолёт, отстояв огромную очередь. Рейс чартерный. Долго проходили таможню. Всех долго досматривали. Затем пограничники нас держали. Вы, кстати, замечали: у нас на границе, в Шереметьево, сколько бы народу ни было, а пропускать всех будут через одну кабину. Остальные закрыты на вечный обед.
У Рубена Петровича, естественно, документы особые, а значит, с ним обязательно волынка на границе. Девице его что-то не так оформили – то ли она российская подданная, то ли израильская. В Россию влетела по израильскому паспорту, выехать хотела по российскому. Таможенники в связи с этим все вещи у «крыши» перерыли, искали, не везёт ли бриллианты, и деньги все пересчитали.
– Слушай, – сказал он, – зачем пересчитываешь, позвони лучше полковнику Воробьёву. Он тебе скажет про меня.
И действительно, стали звонить Воробьёву, а он рекомендовал пропустить Рубена Петровича. Потом брали под козырёк перед «крышей». Что уж там этот Воробьёв такого сказать мог? Извинились. Пропустили.
Наконец сели в самолёт. Полетели. Я с Лидушкой не разговариваю, даже не смотрю в её сторону. Как говорится, в упор её не вижу. Летим себе по отдельности. «Крыша» всех удивляет своей покупательской способностью. Когда на тележке беспошлинные товары повезли, скупил полтележки. А как не купишь, когда его девица, что ни увидит, на все говорит: «Ой, какая вещичка клёвая. Дядька, купи». Он и покупает.
Летим. Вдруг мальчонка Игорёк, цветок жизни ядовитый, в туалет собрался. Проходит мимо меня и на весь самолёт:
– Здравствуйте, дядя Вася.
– Здравствуй, мальчик, как тебя зовут? – глупо спросил я и тут же вспотел.
– А вы что, забыли, что ли? Игорёк меня зовут.
– Да, да, как же, Игорёк.
– Я пойду, – сказал Игорёк. – Я писать хочу.
– Хорошо, что сообщил, – попытался я пошутить, но улыбка у меня получилась кривая.
– Откуда этот ребёнок знает, что ты Вася? – спросила жена.
– А это мы в аэропорту познакомились, – нашёлся я. – Когда я за сигаретами ходил.
А жена у меня, я уже говорил, ревнивая и подозрительная.
– Когда это ты за сигаретами ходил?
– Ну, когда, когда приехали, отходил я, а оказалось, за сигаретами.
Доехали до Турции, там попарились в аэропорту. Как всегда, неразбериха, как всегда, очереди в контрольно-пропускных пунктах. Но тут Рубен Петрович оказался на высоте, сунул полсотни какому-то турку, и тут же открыли ещё один пункт и быстро всех нас пропустили.
Доехали наконец до парохода. Уютный такой, аккуратный, белый пароходик. И название такое поэтичное – «Одесса-сонг». «Сонг» – «песня». Народ подобрался самый разнообразный. Компания артистов, значит, будут нас развлекать. «Крутых» человек двадцать. Остальные – молодёжь, дети «крутых», затем родители «крутых». И пожалуй, треть тех, кто весь год копил на отпуск. А как ещё туда попадёшь? Полторы тысячи баксов на человека.
У Рубена, как всегда, всё не как у людей. Его вселили в каюту не по рангу. Он на меня набросился:
– Что ты мне взял? Ты какую каюту мне взял?
– Первый класс.
– А что, люксов не было?
– Да ведь вы же, Рубен Петрович, то ехали, то не ехали, то одно хотели, то другое, в результате оба люкса уже заняты.
– Да я, – стал раздуваться Рубен, – да я весь пароход куплю. Пойди к капитану, скажи, я весь пароход беру в аренду.
– Но со следующего рейса. А сейчас только первый класс.
– Первый класс тоже бывает разный, – уже более миролюбиво заявил Рубен.
Пришлось мне пойти, договориться с администрацией, и Рубен Петрович со своей подругой перешли на верхнюю палубу – новая каюта была больше на метр.
Расселились. Мы с женой на первой палубе, Лидушка с сыном – на второй.
В ресторане я выбрал такой стол, чтобы мне видно было Лидушку. Конечно, я не предполагал, что жена моя познакомится с Лидушкой. Но жизнь распорядилась по-своему. Уже в первый день на пляже у бассейна они оказались рядом. Разговорились, понравились друг другу. Лидушка весёлая, общительная, жена моя – более сдержанная, но тоже симпатичная. Смотрел я на них издали и думал: «А губа у меня не дура».
В первый вечер было знакомство с командой, а потом концерт – представление артистов. Собрались в музыкальном салоне. Оркестр заиграл «Капитан, капитан, улыбнитесь». Вышли под этот марш сам капитан, помощники его и кок, вызвавший почему-то бурные аплодисменты. Капитан всех представил. Особенно хороши были два помощника капитана: высокие, стройные, в белоснежных кителях. Хороши до невозможности. Будто с открытки «Люби меня, как я тебя». И сразу у всех женщин мечтательное выражение лица. И не только Лидушка, но, самое интересное, и жена моя, Нина, загляделась на них. И судя по взглядам, помощники тоже заметили моих красоток. Или мне это показалось?
Потом артисты выступали, официанты обносили гостей шампанским. Весело. Суетно. И конечно же, после концерта танцы. И так теперь будет каждый день – и концерты, и танцы.
А Лидушка – она с ребёнком. Один вечер с ребёнком на палубе простояла, глядя в море на закат.
Второй вечер – опять море, опять закат. А народ веселится. И мы со своей компанией тоже веселимся. Сидим в музсалоне, выпиваем, анекдоты травим, танцуем. А она одна, Лидушка, при своём весёлом характере. Я иной раз выйду на палубу покурить, а подойти к ней не могу. Погляжу издали, как Штирлиц на свою жену, и назад к своей жене.
И вот однажды стоит Лидушка на своем месте, а к ней подваливает мужик какой-то. Весёлый такой мужик. Заговаривает с ней. Не нахально, вежливо заговаривает. Слово за слово. Приглашает её в муз-салон шампанского выпить. Она, Лидушка, думает: «А почему нет? Ничего в этом плохого не вижу».
И вот он, зовут его Володькой, приводит Лидушку в музсалон и усаживает её – куда б вы думали? – правильно, за наш столик. Потому что сам уже был в нашей компании. А тут мы. Я с Ниной, Рубен с Леной. Володька говорит:
– Познакомьтесь.
С Ниной Лидушка уже знакома. А со мной нет. Познакомились. Она – Лида, я – Василий. Посидели, выпили, потанцевали. Рубен всё время демонстрировал красоту своей души, подзывал официанта и кричал громче музыки:
– Всем шампанского!
Лидушку все время кавалер её Володя приглашал. И она с удовольствием танцевала. Да так танцевала красиво, что все на неё внимание обращали. И у меня какое-то хорошее чувство гордости появлялось. Вот никто не знает, а она же, эта красавица, – моя.
Закончился вечер, мы по каютам пошли. Лидушка с кавалером на палубе ещё постояла. Потом он, кавалер, провожать её до каюты отправился. Ей неудобно так взять его и отшить. Дошли до каюты (это я потом уже обо всём узнал), он, Володька, и говорит:
– А какая у вас каюта?
– Двухместная.
– А сколько стоит?
– Да вот столько-то.
– А можно посмотреть, со своей сравнить?
– Там ребёнок спит.
– А мы тихонько, только гляну, и всё.
Неудобно было отказать. Зашли. Мальчонка спит.
Постояли тихо. Он говорит:
– Если я чего не так сделаю, поправьте меня, – и пытается её поцеловать.
Она говорит:
– По-моему, вы что-то делаете не так, – то есть поправляет его.