— Кто такие? — требовательно спросил высокий крепкий мужчина в такой же, как у остальных, камуфляжной форме.
— Местные, — охотно пояснил Гвоздь.
— Вижу, что не марсиане. Откуда сюда явились?
— Об этом здесь говорить не принято. Я, например, все деньги спустил в казино. Заставили меня и машину продать, и квартиру. Поэтому оказался в дельте. Остальных сами расспрашивайте, если интересно. — Гвоздь, когда очень надо, мог прикинуться культурным, почти интеллигентным человеком.
— На что живете, чем промышляете?
— Зверя бьем, рыбу ловим, у народа еще какие-то деньги остались, так и перебиваемся.
— С осетрины на водку?
— А вы обыщите палатки. Сами увидите — нет у нас снасти на осетра. Но я скажу честно, когда деньги закончатся, займемся икоркой. Жить-то как-то надо.
Над головами завис вертолет Огнева. Места для второй винтокрылой машины на островке не было, и Андрей — не привыкать — спустился по складной лестнице.
— Как успехи? — спросил он.
— Пока разговариваем.
— Дело нужное. А вот с нами один товарищ говорить не захотел, прямо с катера сиганул в речку. А катер такой хороший, большой, дорогой… был, мы его так аккуратно пристроили на самое дно. — Говоря, Огнев искоса поглядывал на лицо Гвоздя, но у того не дрогнул ни один мускул.
— Мы с любезного разрешения хозяев устроим маленький досмотр, — сообщил Андрею заместитель.
— Досмотр — штука полезная. Помогает разобраться, кто друг, а кто враг. Давайте, ребята.
Ребята дали, но тут же возникло маленькое затруднение. Из крайней палатки раздался возмущенный женский крик:
— Вы что себе позволяете! Вваливаетесь к девушке, как к себе домой. Я вас пускала?
Все путаны немножко актрисы, и Кристина сыграла свою роль превосходно. Бойцы спешно ретировались и собирались переключиться на другие палатки, но решительно вмешался Андрей:
— Возможно, именно на это и рассчитывали, спрятав у женщины запрещенные вещи. Пусть она выйдет, а вы зайдете.
Но осмотр «дамской комнаты» оказался напрасной тратой времени. А в целом спецназовцы нашли только ружье и боеприпасы к нему.
— Охотничий билет есть? — строго спросил Огнев.
— Где-то был, надо поискать. Наверное, затерялся среди барахла.
— Значит, нет. В таком случае оружие придется изъять.
— Оставьте ружье, без него мы опухнем с голоду, — взмолился Гвоздь.
— Не опухнете. Снасти есть, кругом река, в которой полно рыбы. Счастливо оставаться.
Андрею очень не понравилась эта компания. Крепкие молодые люди далеко не ангельской внешности. Такие способны выйти в море и без колебаний расстрелять экипаж судна. Вот только на чем выйти? В той жалкой моторке, которая стояла у острова? Нет, она годится только для реки. А более подходящих плавсредств бойцы не обнаружили, хотя тщательно все осмотрели. Значит — нет. Или прав Шаталов: другая лодка запрятана где-то в тростнике?
Но догадки — не факты, и пришлось Огневу отдавать команду на взлет. Один из бойцов успел шепнуть ему:
— В крайней палатке не одна баба живет, а несколько. Для одной слишком много шмоток.
Еще одна несуразность? Куда подевались женщины? Если бы у Огнева стояла задача осмотреть единственный остров, он бы сумел сопоставить все факты и сделать правильные выводы. Но Андрей торопился, облет плавней едва приблизился к половине, и только позже Огнев сообразил: чтобы спрятать женщин, их следовало на чем-то увезти. Возможно, на том самом судне, которое использовалось для пиратских набегов. А человек в катере, пущенном Андреем ко дну? Хотя до островка его отделяло приличное расстояние, возможно, он принадлежал к той же компании?
К сожалению, слишком поздно Огнев обо всем догадался.
Глава 38
Комбат водился с разными людьми, с разными людьми ему приходилось выпивать, в том числе элитное спиртное под самые известные заграничные деликатесы. Однако ни один из этих деликатесов не шел ни в какое сравнение с приготовленной Чесноковым ушицей из судака. И водка — хорошая, однако ничего сверхъестественного — шла под нее душевнее иного коньяка столетней выдержки. Уха имела единственный, причем относительный, недостаток. При вторичном разогреве она теряла вкус, из божественной становилась просто восхитительной.
Излишне говорить, что через несколько дней мужчины решили повторить удавшееся застолье. Чесноков был занят на работе, и в роли добытчика выступил Рублев, получив от Григория детальную инструкцию. Оказалось, что за судаком незачем было плыть к неблизкому острову, он хорошо ловился едва ли не напротив деревни.
— Только смотри, Борис, в оба. И хорошо заякорись. Там место хитрое, вроде перекат, то есть отмель, но почти сразу начинается глубина. Каких-то тридцать метров — и фарватер. А Волга, как известно, река судоходная, и некоторые бороздуны наших вод к своей работе относятся спустя рукава. Поэтому, как говорится, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. То есть держись подальше от глубины, даже если вдруг там начнет клевать золотая рыбка.
— Я понял, Гриша, — Комбат хотел добавить, что ему, человеку, прошедшему страшную войну, смешно опасаться мирных речных судов, но промолчал.
Он вспомнил давнюю историю. Один знакомый Рублева, в молодости занимавшийся прыжками на лыжах с трамплина, за всю спортивную карьеру не получил ни одной серьезной травмы. Но однажды, спускаясь по лестнице, оступился, неудачно упал и сломал руку. Причем был в тот момент знакомый Бориса абсолютно трезв. Вот поэтому Комбат и смолчал, решив, что не стоит зарекаться.
Утром, собравшись, Рублев отправился на реку. По дороге он встретил еще одного рыбака. Окинув его взглядом, Борис подумал: «Неужели и во мне за версту видно приезжего?»
Кажется, так оно и было, поскольку незнакомец обратился к Рублеву с весьма банальным вопросом:
— Как думаете, клев сегодня будет?
— Здесь всегда есть клев, только иногда лучше, а иногда хуже, — ответил Борис.
— Это с нашей точки зрения. А местные за клев не считают, если ловят рыбу меньше килограмма.
— Это вы слегка преувеличиваете.
— Скорее, живу прошлым. Я ведь с друзьями в восьмидесятые годы приезжал сюда каждое лето. Останавливались на острове, загорали, ловили удочками рыбу. Нас тогда все местные инспектора знали, частенько заезжали к нам вечерами на водочку и угощали конфискованной икрой. А потом мы разом обнищали, а друзья разъехались: один в Германию, другой в Финляндию, третий в Чехию, остался я один. Много лет мечтал сюда вернуться и вот отважился. Правда, на наш остров теперь жутко смотреть, загадили его до безобразия, да и страшновато там жить одному в нынешнее время. Я снял комнату, договорился насчет лодки, собираюсь рыбачить.
— И думаете о том, насколько хуже сейчас здесь стало, — предположил Борис.
— Откуда вы… — начал мужчина и добродушно рассмеялся. — Да, конечно, в молодости и вода была мокрее, и деревья выше, и уксус сладкий. Но от былого очарования острова на самом деле остались только воспоминания, можете мне поверить.
— Я верю. Наш человек губит природу с какой-то младенческой безмозглостью. Возможно, бескрайние российские просторы внушают ложную мысль о неисчерпаемости наших природных богатств.
Беседуя, Комбат и его новый знакомый спустились к воде. У мужчины была удочка, Рублев вооружился спиннингом, поэтому они отправились в разные стороны. Комбат заякорился на месте, указанном Григорием. Поначалу у него не ладилось. Судак — рыба донная, и вести блесну у поверхности воды не имело смысла, а у Рублева поначалу она так и норовила подняться вверх. Долго Комбат маялся, однако его упорство было вознаграждено. Он почувствовал резкий удар и подумал, что клюнул настоящий гигант. Борис начал энергично подматывать леску, не давая рыбе укрыться между камнями. Очень быстро сопротивление ослабло.
«Сошла? Нет, кто-то сидит на крючке. Однако впечатление такое, будто некий обитатель подводного мира подменил мне рыбу, вместо матерого судака подсунул окунька-задохлика», — подумал Рублев.
Однако не было ни гиганта, ни задохлика, Комбат вытащил средних размеров судака. Затем последовали безрезультатные забросы. Солнце начало припекать, Рублев скинул куртку и кроссовки. Ему было приятно ощущать босыми ногами деревянную поверхность лодки. А тут и второй судак соблазнился видимостью мелкой подраненной рыбешки. Доставая его, Комбат бросил взгляд на своего нового знакомого.
— И не жарко ему в куртке? Интересно, сапоги он снял или так и парится? А чего его вынесло к самому фарватеру? Там же опасно, и шум отпугивает рыб. Хотя как сказать. Я где-то слышал, что рыбы теперь, наоборот, держатся поближе к шуму. Им там безопаснее и достаются объедки, разнообразящие их рацион.
Комбат снова занялся рыбалкой, твердо намеренный выполнить установленную им же самим норму — три судака, как вдруг услышал крик. Борис поднял голову: в лодке напротив никого не было. Незадачливый рыбак выпал за борт, сделав неловкое движение. Набравшие воду сапоги и намокшая одежда тянули его на дно, человек прилагал отчаянные усилия, стараясь доплыть до лодки, но из-за течения оставался на месте. И с каждым гребком терял силы.
Комбат привык мгновенно принимать решения. Схватив нож, Борис резким движением обрезал якорный канат и уселся за весла. Он едва не опоздал, мужчина уже начал тонуть. Рублев буквально содрал с себя джинсы и прыгнул в воду. Он нырнул, схватил утопающего и вытащил его на поверхность. Но судьба уготовила им новую напасть. Прямо на Бориса с мужчиной надвигалась громадина теплохода. Рублев отчаянно погреб в сторону — так получилось, что не только от теплохода, но и от берега. Корабль, словно скорлупку, раздавил лодку незадачливого рыбака, а его борт оказался в нескольких метрах от Комбата.
«Лишь бы не затянуло под винт», — подумал Борис, и тут рядом с ним шлепнулся спасательный круг, а за ним второй. Причем второй был схвачен тонким канатом. Комбат одной рукой ухватился за него, второй продолжая удерживать спасенного. Судно тем временем замедлило ход, останавливаясь. Одновременно моряки быстро спустили шлюпку, в которую ловко загрузили потерпевших. Вдоль леера сгрудились любопытные. Еще бы — такое представление, причем абсолютно бесплатно.