В этом месте конструкция вентиляции преподнесла сюрприз, очень ненужный и опасный. Перед ними было два проема, закрытых металлической густой сеткой, держащейся на болтах. Дело начало принимать весьма нехороший оборот, понял капитан. Внизу, если судить по звукам, сейчас определенно кто-то был. Он услышал отрывистый звук команды и скрип, после которого глухой голос раздраженно выругался. В ответ послышалась еще более сильная брань на немецком, на которую первый только утвердительно рявкал, изредка вклиниваясь в промежутках между бранью. Куминов явственно увидел вытянувшегося по стойке «смирно» фрица, которого распекает старший по званию. В любое другое время капитан был готов даже послушать еще, но не сейчас. Оценить по достоинству владение обладателя сочного баритона всем богатым ассортиментом ругани на дейче Куминов смог. Но легче от этого не стало, группа застряла, а промедление было смертельным. Насколько прочным ни было бы днище каждого из коробов, но они явно не были рассчитаны на давление веса застывших на них людей.
Гречишина, наверняка рассуждая так же, тихо двинулась вперед, аккуратно и осторожно переступая по узкому бортику, оставленному для крепления сетки и выдающемуся по ее краям куском не шире пяти сантиметров. При этом маневре она еще и умудрилась практически вжаться в стенки, старательно не давая возможности рассмотреть себя. Под ногой Куминова чуть скрипнуло, на самом крае слуха. Разговор внизу прервался. Шутяк за этот короткий отрезок успел промелькнуть над светлым прямоугольником и занял место рядом с Юлей. Хрусталев застыл статуей, не двигаясь ни вперед, ни назад. Капитан перенес вес тела на левую ногу, стоявшую ближе к сетке, переставил правую, оказавшись рядом с замершим Воронковым, уже целившимся вниз. Наклонился, присмотрелся. Почувствовал острый, звериный запах, идущий оттуда.
Внизу был гладкий, поблескивающий в ярком свете пол. На полу стояла открытая платформа, на которой перетянутый широкими кожаными ремнями лежал зверь. Зверь был похож на человека, странного, изломанного изнутри человека. У которого грудь торчит острым корабельным килем, руки намного длиннее, чем должны быть. Мощные, толстые, с торчащими из пальцев острыми и загнутыми толстыми когтями. У человека не должно быть вытянутого вперед павианьей мордой лица, с толстыми губами практически черного цвета, выпираемыми вперед клыками. И человек не должен быть покрыт густой, длинной и сплошной шубой темных волос, полностью покрывающих его с головы до пят. Широкие ноздри вздрагивали, принюхиваясь. К чему? Ответ на это капитан знал. К ним, торчащим прямо над тележкой с кожаными ремнями и этим зверем.
Куминов замер, видя, как существо внизу медленно водило головой по сторонам и принюхивалось. Он медленно, так, чтобы не звякнули металлические детали, хоть и перетянутые предварительно пластырем, поднял ПП, направив ствол в сторону высокого человека в кожаном плаще и фуражке с вытянутой вверх тульей, шагнувшего к тележке. Рядом замер Воронков. В висках гулко бухало, отсчитывая секунды до начала стрельбы. Зверь внизу заворчал, уставившись на сетку. Черные глаза уставились точно на Куминова. Зверь рявкнул, человек в фуражке рывком поднял голову, уже начиная выхватывать «люггер» из кобуры на поясе. Зверь рванулся, заставив лопнуть один из ремней, казавшийся таким крепким. Воронков ударил ногой по сетке, отправив ее точно на голову офицера, прыгнул вниз, начиная стрелять, Куминов одним прыжком ринулся за ним, лишь успев сгруппироваться, чтобы не задеть и не помешать товарищу. С лязгом вылетела сетка, выбитая Шутяком.
Капитан приземлился, вскидывая ПП, мягко спружинив вес тела на носки, согнул колени. Успел увидеть трех рядовых, оторопело глядевших на них, появившихся как чертики из коробочки. Офицер отбросил сетку в сторону, вскинул руку с пистолетом. Вскинул очень быстро, так же как Куминов, чей организм сейчас лишь подстегивало изнутри действие укола. Оружие дернулось, мягко выпуская пули, слегка треща глушителем.
Очереди в сторону врага пошли одновременно. Выбранные цели, находившиеся в такой близости, поразил каждый из разведчиков. Но результаты попаданий были разными. Трое солдат сложились, отброшенные попаданиями, умерев сразу и окончательно. Куминов стрелял лишь в немца. Странного и быстрого немца, который не успел открыть огонь первым, но попытался уйти в сторону от огня и пуль.
Зверь разодрал оставшиеся ремни, рывком спрыгнул за тележку-каталку, рыкнул. За Куминовым приземлился Расул, еще в полете начавший палить без остановки по мохнатой туше, поразительно быстро укатившейся в угол, укрывшейся за тележкой, которую зверь перевернул одним ударом. Офицер тоже не стоял на месте. Пули Куминова задели его левое плечо, но он не прекратил качать «маятник», выстрелив в сторону неожиданно появившихся русских. Куминов вдруг увидел, как пули вылетают из ствола мерно дергающегося «люггера», направляясь к нему, ушел в сторону, странно замедлившись в толчке от пола. Свистнуло у самого уха, сзади выругался Расул, охнув сквозь зубы. Куминов лишь нажал на спуск, вычертив одну сплошную линию, идущую от ствола ПП, и упирающуюся в ломано двигающегося немца.
Получилось, потрясающая скорость и реакция не спасли обладателя фуражки с высокой тульей и серебристых молний на петлицах от прямых попаданий. Длинный кожаный плащ, такой знакомый по фотографиям и собственному опыту, ненавидимый капитаном яростно и люто, вспучился сразу в нескольких местах, окрасившись темно– и ярко-красным в точках попаданий. Странное зрение, включившееся независимо от капитана, смогло уловить даже летящие после чмокающего звука входящего в офицера девятимиллиметрового снаряда мельчайшие обрывки черной кожи. Сбоку взметнулась в воздух темная фигура зверя, оттолкнувшегося задними лапами от стен, выдирая из них крошку когтями. Ударило мягкими, заглушаемыми очередями, одновременно с двух сторон. Воронков и Расул одновременно били по этому непонятному противнику. Куминов, поворачиваясь за немцем, стараясь не дать ему подняться, увидел, как плеснуло в воздух яркими каплями, усилившееся обоняние уловило запах подпаленных волос. Зверь рыкнул, подбитый в полете, упал, низко прижавшись к полу.
Немец в плаще упрямо пытался подняться несмотря на полученные в грудь гостинцы от капитана. Существо же, которого Расул зацепил лишь по касательной, ушло в сторону и тут же, не останавливаясь, выстрелило вверх с невозможной, казалось бы, позиции. С добрым десятком попаданий, которые должны были его убить. Взмыло вверх, снова рванувшись к ним.
Куминов успел уловить краем глаза, как метнулся в сторону Шутяк, разворачиваясь к ним спиной и перевешивая ПП за спину. Хрусталев уже помогал ему снять короткое тело пулемета, а значит, они увидели что-то, что требовало именно его огня. Капитан понимал, что выстрелы из «люггера» не пройдут для них даром, но все же надеялся на небольшую фору по времени. Да, видно, не судьба. Но сейчас важнее был зверь, летевший в их сторону.
Воронков подхватил с пола тяжелую, ограниченную толстыми металлическими полосами сетку, так недавно выбитую им самим. Крутанул и метнул ее в существо, когда-то бывшее человеком и ставшее странным и страшным зверем. Существо ударило ее в полете, отправив в сторону, хлестко ударив лапой с большими кривыми когтями. Капитан успел заметить желтые звериные глаза, пересеченные черной полоской зрачка и большую и не останавливающуюся в своем раскрытии пасть, украшенную острой полосой загнутых острых зубов. Страшная и завораживающая в своей нереальности картина. Он, если бы оказался здесь один, не успел бы и испугаться, так как зверя в одиночку было не остановить. Но он был не один. Его одновременно поддержали, при подлете мохнатой живой машины, Расул и Воронков. Толстые стволы пистолетов-пулеметов, метящие точно в эту темную пасть, несшуюся к ним сверху, остановили его.
Они прервали этот дикий прыжок, всадив в него по полному магазину, превратив голову в дуршлаг, с летящими в сторону ошметками волос, кожи, крови и костей. Зверь упал вниз, тяжело и шумно, с глухим звуком ударившись об бетон. Куминов уже не смотрел в его сторону, слыша чужие выстрелы сзади, где их прикрывали Хрусталев и Шутяк. Метнулся в сторону немца-офицера, клубком прокатившись по полу, сгруппировавшись и удачно избежав попаданий. Встал на колено, пригибаясь, оказавшись рядом с живучим «кожаным» в высокой фуражке. Глаза немца, яростно блестевшие и уставившиеся прямо на него, расширились. Капитан не стал думать, влепив короткую очередь в аккуратную прическу. Не хочешь нормально умирать, фриц, так заставим, никуда не денешься.
Оглянулся, видя, как Расул прижал Сашу к полу, перевернул тележку, вытащив ее из угла. Воронков стоял на колене, стреляя в сторону длинного тоннеля, открывшегося за разошедшимися в сторону толстыми пластинами дверей на роликах. Шутяк просто лежал на полу, разложив сошки пулемета и паля вперед, нисколько не скрываясь.
Из тоннеля на них перли немцы. И совсем не охранцы, вовсе нет. На них двигались где-то два отделения тяжелой пехоты, в полном снаряжении и экипировке. Шансы? Яркий свет матово отблескивал на темной поверхности защитных комплектов, закрывающих фрицев практически полностью. Хуже всего было то, что в глубине ярко освещенного пространства за ними Куминов увидел широкие прямоугольники штурмовых переносимых щитов[31], которые тащили товарищи нападавших. Шансов практически не было. Куминов сплюнул на пол, лихорадочно думая: что делать? Первое, что он может сделать сейчас… Капитан перекинул ремень ПП через грудь, отправив его за спину. А перед этим достал, наконец, АСД, который сейчас будет лучше.
Пулемет Шутяка грохотал в замкнутом помещении коридора. Первых добежавших немцев скосило, но толку? Из тоннеля, вбивая подошвы в пол, накатывала основная часть нападающих. И их было намного, намного больше.
Немцы, практически не обращая внимания на нескольких упавших товарищей, упорно продвигались вперед. Плотно, укрываясь щитами в полный рост, положив толстые стволы коротких автоматов на специальные выступы с правой стороны металлических пластин. Свет от длинных потолочных ламп, закрытых сеткой, падал вниз, делая гладкую поверхность защитных комплектов чуть голубоватыми.