Из перехваченного властями письма Елены Киркор к старушке матери мы знаем, что Траугута, так же как и Киркор, держали в подвальном карцере до 8(20) апреля, то есть до тех пор, пока он не сделал процитированного признания. Позднее Траугута вызывали на допрос только два раза — 22 апреля (4 мая), когда он дал сравнительно краткое показание (фрагменты его мы цитировали ранее) о своих убеждениях, обстоятельствах вступления в ряды повстанцев и основных вопросах, которыми он занимался на посту главы Национального правительства, а затем 24 апреля (6 мая) для выяснения обстоятельств его действий как командира повстанческого отряда в связи с получением сведений из Кобринского уезда.
Несколькими днями позже следственная комиссия представила наместнику доклад о предании Траугута и группы деятелей повстанческой организации военному полевому суду. Предложение было утверждено, и подсудимые переведены в цитадель. Шестеро предателей, более всего содействовавших комиссии своими показаниями, были милостиво высланы «на свободное жительство в Империю».
7(19) июля заседавший в Варшавской цитадели полевой военный суд вынес приговор по делу Ромуальда Траугута и двадцати двух его сотоварищей Констатирующая часть приговора в отношении Траугута была построена в основном на показаниях предателей.
Суд зафиксировал тот факт, что с октября 1863 года «власть, принадлежавшая, собственно, Народовому Жонду, перешла в руки одного лица, принявшего название начальника жонда». Между тем широко распространенное Мнение видело в Жонде Народовом коллегиальный орган, состоящий из 5 человек. Царские власти стремились к тому, чтобы процесс и приговор знаменовали для общественного мнения окончательную победу над восстанием и ликвидацию Жонда Народового. И поэтому еще задолго до судебного процесса, бывшего, по существу, кровавым фарсом, было определено, что казни будут подвергнуты пять человек Но кто же именно должен был войти на эшафот вместе с Ромуальдом Траугутом? К смертной казни через повешение были приговорены также директора отделов жонда Рафал Краевский (Отдел внутренних дел), Юзеф Точиский (Финансовый отдел), а также искусственно приравненные к директорам отделов заведующий экспедитурой Роман Жулинский и заведующий коммуникациями Ян Езёранский. Функциями обоих последних была повстанческая связь (внутри страны и за границей), их отнесение к числу «преступников 1-й категории» была грубой натяжкой, особенно по отношению к сравнительно недолго действовавшему в повстанческой организации Езёранскому. Но он вызвал особую ненависть царских палачей своим отказом назвать кого-либо из членов организации и заявлением на военном суде, — что на следствии он подвергался моральному и физическому истязанию. За свою «строптивость» Езёранский заплатил жизнью.
Двенадцать деятелей организации (в их числе Мариана Дубецкого) суд приговорил к каторге на разные сроки и шестерых (среди них четыре женщины) к ссылке на поселение или краткосрочному аресту.
Приговор был направлен на рассмотрение в полевой аудиториат. Здесь он был радикально пересмотрен. К смертной казни аудиториат приговорил пятнадцать человек, пять к каторге и трех к ссылке. Такой пересмотр имел, по-видимому, двоякую цель: с одной стороны, наместник Берг получал возможность продемонстрировать снисхождение и уменьшить число смертных приговоров, а с другой — нескольким подсудимым, в отношении которых приговор суда был признан слишком мягким, ссылка на поселение была заменена каторжными работами. К числу последних принадлежали Елена Киркор и сестры Эмилия и Барбара Гузовские.
18(30) июля последовала конфирмация Берга. Число смертных приговоров было ограничено пятью в соответствии с приговором военного суда, десяти остальным смертникам казнь была заменена долгосрочной каторгой. Смертные приговоры было приказано привести в исполнение 24 июля (5 августа) 1864 года «а гласисе (откосе) цитадели.
Никто из осужденных не просил о помиловании. Единственная просьба, с которой обратился Траугут к суду уже после вынесения приговора, — разрешить семье приехать в Варшаву для прощания с ним — была оставлена без удовлетворения.
Публичная казнь руководителя восстания собрала тысячи жителей Варшавы. Народ прошался с таинственным повстанческим диктатором, которого впервые увидел на месте казни, В памяти очевидцев навсегда запечатлелись мужество и достоинство осужденных перед лицом смерти.
На следующий день в городе появилась листовка, подписанная начальником города, призывавшая: «Отдадим честь мученикам и освятим их память не слезами скорби и отчаяния, а присягой следовать по их пути».
Царские власти были вне себя. Эта листовка говорила о том, что конспирация живет и действует. Моральный эффект листовки, изданной последним повстанческим начальником Варшавы Александром Вашковским, был велик. Но восстановить разгромленную организацию, возобновить угасшее восстание было уже невозможно.
Вашковский, подобно Траугуту, остался до конца на своем посту. В феврале 1865 года он был казнен на том же месте, где погибли Траугут и его сотоварищи.
В суровые дни Великой Отечественной войны на советской земле польские патриоты воссоздавали польское войско, чтобы плечом к плечу с Советской Армией бороться за освобождение родной земли от гитлеровских поработителей. Первая из созданных ими дивизий получила имя Тадеуша Костюшки, третья — имя Ромуальда Траугута.
Валерий ВРУБЛЕВСКИЙ
Революции — это локомотивы истории, писал К. Маркс. В самом деле: и революции рабов и буржуазные революции знаменовали собой огромный сдвиг в жизни тех народов, которые их совершали. Несравненно более значительным качественным скачком являются ныне революции социалистические. Но было бы ошибочно думать, что история человечества в классовом обществе развивается так же легко и плавно, как двигаются локомотивы на современных железных дорогах. Прежде чем одержать победу, революционное движение каждой страны проходит целые полосы поражений и неудач, несет тяжелые потери, переживает периоды спада. Однако время всегда работает на него: накапливается опыт борьбы, растет сознание масс, зреют социально-экономические предпосылки победы революций. И настает момент, когда локомотив истории снова набирает скорость, чтобы вопреки ожесточенному сопротивлению реакционных сил доставить человечество в следующую историческую эпоху.
Восстание 1863 года по своему объективному содержанию являлось буржуазной революцией, в ходе которой борьба за ликвидацию феодальных порядков была тесно связана с борьбой против национального и религиозного гнета. Повстанцы потерпели поражение сначала на Украине, в Белоруссии и Литве, а затем и на польских землях. Царизм обрушил волну репрессий на польский народ и население охваченных восстанием территорий. Сотни участников борьбы были казнены, тысячи погибли в бою, получили тяжелые увечья или вынуждены были бежать за границу, десятки тысяч оказались на каторге, в ссылке, на поселении в далекой Сибири.
Эти огромные жертвы не были напрасными Уроки январского восстания внимательно изучали следующие поколения польских революционеров, которые сберегли и приумножили лучшие традиции повстанцев 1863 года. Основная линия преемственности шла от левицы красных, занимавшей наиболее радикальную позицию в ходе восстания, через связанное с I Интернационалом левое крыло польской эмиграции 60— 70-х годов и первую польскую рабочую партию Пролетариат, существовавшую в 80-е годы, к социал-демократическим организациям конца 90-х годов, твердо ставших на путь марксизма Лишь немногие из активных деятелей 1863 года, оставшихся в живых и не отошедших от общественной деятельности, неуклонно двигались по этому пути, являясь живыми хранителями революционного опыта. Одному из них — Я Домбровскому — посвящен отдельный очерк. Еще более интересен в этом отношении В. Врублевский, имя которого также не раз упоминалось выше.
Валерий Врублевский родился 15 декабря 1836 года в семье мелкого шляхтича в Лидском уезде Виленской губернии. Не владея недвижимым имуществом, его отец служил у графа Р. Тизенгауза в местечке Жолудек. За матерью Врублевского — урожденной Юравик — числилось небольшое имение под Слоннмом и дом в Вильно. Рано потеряв отца, Валерий провел несколько лет в семье своего дяди Эвстахия Врублевского. Это был хорошо образованный человек, придерживавшийся передовых политических взглядов. Воспитанник Киевского и Харьковского университетов, он в 1849 году был приговорен к восьми годам каторги за связь с Кирилло-Мефодиевским обществом. Другая важная группа детских впечатлений Врублевского связана с семьей Далевских, к которой принадлежали организаторы Союза литовской молодежи Францишек и Александр, будущие участники восстания Константый и Титус и жена З. Сераковского — Аполлония Далевская. В 1848 году двеиадцатилетнйй Валерий был очевидцем расправы царизма над революционными эмиссарами А. Ренигером и Я. Рером, а также над сотрудничавшим с ними Аполином Гофмейстером — будущим повстанческим руководителем на Гродненщине.
После окончания Виленского благородного института Врублевский в 1854 году уехал в Петербург и поступил в Лесной институт. В то время это было военизированное учебное заведение, готовившее офицеров для лесной службы, межевых топографов, инженеров в ведомство государственных имуществ. Три года было потрачено на изучение математики и естественных наук, истории и иностранных языков, лесохозяйственных дисциплин и топографии. Один год заняла практика в учебном лесничестве под Петербургом. На пятом году обучения студенты переводились в офицерский класс. Врублевский не проявлял больших успехов в ученье, но пользовался любовью товарищей и был одним из наиболее активных участников студенческих кружков и разного рода земляческих организаций.
Чтение Современника, Колокола и польских эмигрантских изданий, знакомство с оппозиционно настроенной петербургской молодежью оказали определяющее влияние на формирование мировоззрения Врублевского. В последние годы учения он познакомился с З. Сераковским и его единомышленниками из офицерских кружков, с Константином Калинозским, его старшим братом Виктором, с многими активными участниками студенческого движения. В 1859 году когда Врублевсий, ставши под