Это просто вымораживало. После пяти независимых друг от друга попыток, поддержки бог знает скольких консультативных комиссий NASA, после Научной рабочей группы и объявления конкурса предложений по приборам, после того, как за десять лет на исследования было потрачено примерно $300 млн, Вайлер выбрасывал все в мусорную корзину и никакой надежды на обратный ход не оставлял.
В ответ Лаборатория реактивного движения просто сложила все в архивные шкафы и распустила команду Стаэля. Все сошло на нет.
Те из нас, кто работал над проектом, чувствовали себя так, как будто целых десять лет мы были на побегушках у штаб-квартиры NASA и бесконечно изучали для них то одни, то другие варианты. Сколько было разных версий, сколько было комиссий, перед которыми мы стояли, сколько руководителей планетных исследований мы пережили в NASA! Сколько было всего, с чем мы примирились! Большой аппарат, маленький аппарат, совсем маленький аппарат; полет вместе с русскими, полет к Плутону, в пояс Койпера и дальше; Вайлер просто отшвырнул это все разом.
Это был конец. Он все убил. Мы чувствовали себя так, как будто за 1990-е гг. мы пережили Батаанский марш смерти[9] и, когда уже подошли к финишной черте, когда уже было обещано, что мы сконструируем приборы и начнем экспедицию, нас обезглавили.
Приказ Вайлера об отмене просто выбил у людей почву из-под ног. Нас словно отбросили обратно в 1989 г., когда мы пытались начать дело на совершенно пустом месте.
И, как будто вышесказанного было недостаточно, Вайлер также заявил, что NASA не будет рассматривать изучение возможностей каких-либо еще экспедиций к Плутону в течение десяти следующих лет — до 2020-х гг. Он публично объявил: проекты экспедиции к Плутону и любые усилия отправить туда корабль отжили свое.
Вот так обстояло дело: после невообразимых десяти лет ложных надежд, смены курса, возобновлений, проявляя упорство дольше, чем, возможно, стоило, фанаты Плутона, наконец, добрались до конца. Голдин поддержал Вайлера. Апелляцию не приняли.
Все было кончено.
4. Вернувшийся из небытия
Перебрасывая мяч
В свете того, что вся работа по подготовке полета к Плутону, ведущаяся с 1989 г., пошла насмарку, окончательное и бесповоротное поражение сторонников экспедиции, нанесенное Вайлером, было особенно ошеломляющим. По сравнению со всеми предыдущими задержками и отсрочками оно стало абсолютно полным. NASA заявило, что не будет участвовать в исследованиях Плутона.
Алан никак не мог с этим смириться: слишком многое стояло на кону, и слишком многие люди вложили в эту работу свои силы и средства. Поэтому он и его «Плутоновый андеграунд» сделали то, что делали всегда: они «отряхнулись от пыли» и принялись за работу. Вначале команда оставалась в тени, но вскоре открыла второй фронт и вышла на авансцену. Они хотели поделиться своим потрясением и возмущением и с общественностью, и с профессиональным сообществом, а также при каждом удобном случае старались рассказать прессе о необходимости исследования Плутона и передать свой энтузиазм. Команда писала письма редакторам и обзорные статьи в газеты (это было еще задолго до того, как появились блоги), где приводила четкие и убедительные аргументы: не стоит бросать все только потому, что Лаборатория реактивного движения сделала экспедицию слишком дорогой.
Также они привлекали других людей, чтобы выступить в защиту полета к Плутону. Эти призывы возымели эффект: пресса и общественность открыто осуждали отмену экспедиции. В статье в Space Daily говорилось: «Этот шаг привел в ярость многих ученых-планетологов, потому что… Плутон как объект исследования поистине уникален, его изучение не может ждать». Также в ней была процитирована фраза Лу Фридмана, который тогда был директором Планетного общества и сказал, что решающим фактором в возрождении проекта может быть то, что «NASA удивится, увидев, насколько на самом деле популярен Плутон».
Тем не менее время поджимало, поскольку различные небесные и земные обстоятельства складывались так, что исследования Плутона нужно было проводить «сейчас или никогда».
Во-первых, существовало стартовое окно, определенное взаимным расположением Земли, Юпитера и Плутона. Как старт большого путешествия аппарата «Вояджер» был ограничен временем, когда планеты-гиганты выстраиваются в одну линию, что происходит достаточно редко, точно так же и путешествие к Плутону требовало гравитационного маневра около Юпитера, позволяющего ускорить аппарат. Это можно было сделать только тогда, когда Юпитер, совершающий полный круг по своей орбите в течение 12 лет, окажется на одной линии с Плутоном. Чтобы добраться до Плутона до 2020-х гг., необходимо было уложиться в приближающееся окно для старта к Юпитеру в 2002–2006 гг.
Кроме того, дополнительным стимулом уложиться в сроки были две различные особенности движения Плутона по его орбите с периодом обращения в 248 лет. Во-первых, в 1989 г. Плутон достиг перигелия — самой близкой к Солнцу точки орбиты, — и с этого момента он начал медленно удаляться, из-за чего с каждым годом добраться до него становится все труднее. Во-вторых, при отдалении Плутона от Солнца планета остывает, и ученые тревожились, что это может помешать изучению атмосферы.
К началу 1990-х гг. стало известно, что атмосфера Плутона состоит в основном из молекулярного азота, того же самого газа, который составляет бо́льшую часть земной атмосферы. Но, в отличие от Земли, атмосфера Плутона появилась благодаря сублимации[10] его покрытой снегом поверхности. При таком процессе атмосферное давление очень сильно — в сущности, экспоненциально — зависит от температуры поверхности. В результате каждые несколько градусов, на которые охлаждается поверхность, уменьшают атмосферное давление наполовину. Поэтому, когда Плутон двигается по орбите, удаляясь от Солнца, количество солнечного тепла, попадающего на его поверхность, естественным образом уменьшается, и можно ожидать, что температура атмосферы понизится. В результате и атмосферное давление начнет резко падать и, возможно, станет в сотни или тысячи раз ниже, чем во время прохождения перигелия. Если подобное произойдет, атмосфера, в сущности, перестанет существовать и никакая экспедиция, посланная туда, не сможет ее исследовать, из-за ее вымораживания.
Атмосферные модели предсказывали, что такое падение давления начнется где-то между 2010 и 2020 гг., но вскоре по прошествии этого времени оно случится почти наверняка. Для фанатов Плутона это устанавливало предельный срок, когда стоит отправиться на далекую планету. Если экспедиция собиралась изучать атмосферу, то лучше было не откладывать.
И если бы даже этого было недостаточно, существовала еще одна причина поторопиться: ось вращения Плутона имеет большой угол наклона, который составляет 122° от перпендикуляра к плоскости орбиты[11] (угол наклона земной оси — всего 23,4°), и это создает резкие сезонные изменения освещенности на всей планете. Например, на Земле есть области к северу от Северного полярного круга, Арктика, и к югу от Южного полярного круга, Антарктика, где в полночь светит солнце, а потом на несколько месяцев наступает нескончаемая ночь, и так происходит каждый год. Нечто подобное можно наблюдать и на Плутоне, но проявляется это значительно сильнее, поскольку его ось вращения наклонена куда больше, чем земная.
Пока тянулись 1990-е гг. и Плутон медленно следовал по своей орбитальной дуге вокруг Солнца, равномерно растущая доля его южного полушария входила в длящийся десятилетиями сезон постоянной темноты. В результате любой космический аппарат, добравшийся до Плутона в 2015 г., смог бы наблюдать только 75 % его поверхности, а оставшиеся 25 % были бы скрыты полярной зимней ночью. Но к началу 2020-х видимыми оставались бы только 60 %, поскольку с каждым последующим годом все бо́льшая часть поверхности планеты будет погружаться в темноту, а к 2030-м гг. можно будет увидеть только 50 % ее территории. Другими словами, чем дольше откладывать экспедицию, тем меньше поверхности Плутона (а заодно и Харона) можно будет изучить, когда космический аппарат прибудет на место.
Эти факторы — необходимость гравитационного маневра около Юпитера, возможное вымерзание атмосферы Плутона и уменьшающаяся территория Плутона и Харона, которую можно нанести на карту, — являлись причинами, чтобы начать экспедицию как можно скорее.
Старым и влиятельным союзником в этой битве был Подкомитет по исследованию Солнечной системы. Во время многообещающей встречи в Хеллоуин 2000 г. — всего лишь месяц спустя после отмены Вайлером проекта «Плутон — Койпер экспресс» — на повестке дня главным вопросом была ситуация с Плутоном.
Сообщество ученых-планетологов, представлять интересы которых был уполномочен SSES, неблагожелательно отнеслось к такой явно необдуманной отмене экспедиции, долгая и болезненная подготовка к которой была завершена. Они видели, как их коллеги из университетов и лабораторий по всей стране работали не покладая рук, чтобы научно аргументировать программу изучения, а потом соперничали друг с другом, разрабатывая научный инструментарий для исследования Плутона. Отказ Вайлера от Плутона воспринимался не просто как задержка для тех, кто занимался этой планетой, — все научное сообщество планетологов чувствовало себя из-за него одураченным и в конце концов ощутило, как же «плутоновская мафия» чувствовала себя все эти годы.
На Хеллоуин Алан и Джонатан Люнин поговорили с представителями SSES, обосновав полет на Плутон и приведя сугубо практические научные аргументы в пользу того, почему экспедицию следует начать прямо сейчас, и настаивая на скорейшем возвращении к исследованиям Плутона. Также они описали, как можно провести такие исследования, сделав их гораздо проще и дешевле, чем планировала Лаборатория реактивного движения во время работы над «Плутон — Койпер экспресс».