Однажды командир полка Гриднев сказал Оле:
— Старший лейтенант Ямщикова, возьмите с собой четырех летчиц и отгоните новые самолеты под Сталинград. Сами вы можете остаться там, а остальные пусть возвращаются в полк сразу же — оттуда будет Ли-2. Побудьте там две недели. Полетайте с кем-нибудь из опытных летчиков, поучитесь драться в воздухе.
Именно об этом она и мечтала! К тому же там — Рая! Они еще не виделись до сих пор, хотя и передавали друг другу приветы при удобном случае. Оле уже известно было о потерях в Раиной эскадрилье: девушкам здорово доставалось, немцы все еще свободно разгуливали в воздухе, и бои велись там жестокие. Знала она и об успехах Раи, которая сбила два вражеских самолета.
Быстро собравшись, Оля со своей группой вылетела на юг, к Сталинграду.
На аэродром, где базировался истребительный полк, в котором летала Рая, группа прибыла к вечеру. Сразу же, поставив самолет на стоянку и проверив, все ли в порядке у остальных летчиц, Оля пошла докладывать командиру полка. Он встретил ее у землянки, где располагался командный пункт.
— Мне разрешено побыть у вас недели две, полетать на задания с кем-нибудь из ваших, — сказала она, доложив о прибытии.
Он кивнул, выслушав Олю, и не спеша закурил.
— Девчата ваши воюют хорошо. Старший лейтенант Беляева возьмет вас к себе в эскадрилью. Полетайте с ней, она у нас считается асом.
Все складывалось, как хотела того Оля. Разыскав Раю, отдыхавшую после трудного вылета, она не стала будить ее, а тихонько села на табурет в углу землянки. Спокойное лицо, обрамленное разметавшимися темными косами, показалось бледным, усталым. Как давно они не виделись! За это время не стало Феди… Мгновенно к сердцу подкатила тоска, и Оля глубоко вздохнула. В этот момент шевельнулась Рая и, почувствовав чье-то присутствие, открыла глаза:
— Тарзан! Прилетела…
— Я прилетела поучиться у тебя! — выпалила Оля, чтобы не заговорить о другом, но не выдержала и тут же, волнуясь, произнесла: — Ты мне так нужна!.. У меня… Знаешь…
Голос у нее дрогнул, и Рая, которая всегда умела читать ее мысли, спросила:
— Что — Федя?
Оля кивнула, низко опустив голову. Рая молча обняла ее за плечи, и Оля уже ничего больше не могла сказать — слезы потекли по щекам, она готова была сейчас разрыдаться, как будто прилетела сюда, к Рае, специально для того, чтобы выплакаться.
— Поплачь, поплачь, — успокаивала ее Рая, легонько поглаживая по плечу. — Только не очень увлекайся. Ну как — легче стало? Вот и хорошо. Теперь перестань рыдать. Нечего так раскисать!
— Возьми меня завтра в полет, — вытирая слезы, попросила Оля. — Я еще ни разу не дралась с фашистом…
— Обязательно возьму, Лелька! Будешь моей ведомой. Но запомни — ты должна быть очень внимательна в полете. Ни в коем случае не зевать! Чтоб голова — как на шарнирах! И от меня не отрываться. Ну, а теперь я тебя покормлю — ты же голоднющая!
— Я тут не одна, с девочками. Они улетят завтра.
На следующий день рано утром по сигналу тревоги Рая повела группу на перехват противника. Оля летела с ней в паре, стараясь держаться поближе. Однако новый район боевых действий, совсем незнакомый, широкая лента Волги, дымящийся город внизу — все это отвлекало, а предстоящая встреча с противником волновала Олю, и она забыла наставления Раи. Когда группа, увеличив скорость, со снижением вошла в облачность, Оля, зазевавшись и слегка отклонившись по направлению, вышла из облачности одна. Поискала группу, так и не нашла, мысленно отругала себя и решила возвратиться. Но прежде чем взять курс домой, спустилась пониже, пролетела вдоль Волги, чтобы лучше рассмотреть Сталинград, и не спеша развернулась в сторону аэродрома.
Непрерывно осматривая небо, как учила Рая, вдруг заметила выше строй истребителей, летевших параллельным курсом. Сначала подумала, что это Рая с ведомыми возвращается на аэродром, но, присмотревшись, поняла — «мессершмитты»… Спустилась еще ниже, изменив курс. Почему-то не испугалась — не верилось, что в первом же полете ее собьют.
Неизвестно, обнаружили немцы одинокий самолет или нет, но не тронули его — строй продолжал лететь в том же направлении, и расстояние между ним и «яком» увеличивалось. Вскоре Оля увидела свой аэродром и села.
А тем временем Рая провела короткий бой с немецким разведчиком, который был поврежден, но сумел уйти от преследования: вражеские зенитчики открыли заградительный огонь. Получив с земли приказ не углубляться на территорию противника, она повернула группу домой. Исчезновение Оли очень встревожило Раю, но она не теряла надежды, что найдет ее на аэродроме. Приземлившись и узнав, что Оля не возвратилась, Рая быстро заправила горючим самолет и улетела на поиски.
Когда Оля села, Раи на аэродроме не было, и ей оставалось только ждать ее прилета. Чувствуя свою вину, Оля посматривала в небо и размышляла. Нехорошо получилось: потеряла группу. По глупости… Но Рая поймет — ведь это случайно…
Наконец самолет появился и, оглушительно гудя, пронесся низко над стоянками — Рая проверяла, есть ли на земле Олин истребитель. Затем он круто, свечой, ушел вверх и, зайдя на посадку, приземлился. Оля бросилась к самолету. Рая уже вылезала из кабины.
— Рая, ну зачем ты меня искала, что я — совсем беспомощная?
Не проронив ни слова, Рая сняла парашют и отошла в сторону, даже не взглянув на Олю. Остановившись у конца крыла, спиной к ней, нервно теребила в руках краги, и ее сильные плечи напряженно двигались. Оля почувствовала, как Рая дрожит от возбуждения и как хочет успокоиться. Неужели была причина так волноваться?
— Рая… Ну ничего же со мной не случилось! Видишь — я цела… Даже «мессеры» меня не заметили, они летели строем выше…
Оля шагнула вперед, но в следующее мгновенье остановилась как вкопанная: резко обернувшись, Рая гневно смотрела на нее, глаза метали молнии. Видно, последние Олины слова довели ее до белого каления. Ледяным голосом она заговорила:
— Вы… Вы забыли, где вы находитесь! Здесь — фронт, а не тыловой аэродром! Если вы намерены совершать прогулочные полеты, извольте найти другое место! Как можно было с вашим опытом потерять ведущего! Только случайно эти самые «мессеры» не сделали из вас бифштекс!..
От неожиданности Оля не сразу нашлась, что ответить — впервые Рая так говорила с ней, да еще обращалась на «вы». Наконец она невнятно произнесла:
— Но, Рая… Ты… Я же…
— Извольте называть меня как положено!
В ужасе Оля смотрела на подругу и не верила, что это Рая, та самая Рая Беляева, ласковая и внимательная, которая так поддерживала ее всегда, так заботилась о ней. Неужели она до такой степени изменилась? Что с ней сталось?
Чувство горячей обиды захлестнуло Олю, и дрожащими губами она еле слышно произнесла:
— Я сегодня же улечу обратно…
После взрыва возмущения Рая немного остыла, ей стало жаль Олю, однако она твердо сказала:
— Никуда ты не улетишь. Сначала я научу тебя всему, что необходимо на фронте. После обеда мое дежурство, мы опять полетим. Только теперь уж смотри в оба!
Рая примирительно улыбнулась, но Оля ей не ответила, не в силах простить этого разговора.
Однако чем больше думала она об этом своем неудачном полете, тем яснее понимала, что Рая совершенно права и обошлась с ней справедливо, а резкость ее была необходима, чтобы раз и навсегда покончить с благодушием, свойственным Оле. Здесь, под Сталинградом, где фашисты летают в воздухе как хозяева, нужно быть всегда настороже. А она не только потеряла ведущего и группу, но вдобавок ко всему так беспечно прогуливалась над Волгой…
После обеда Рая снова взяла ее в полет. Теперь Оля показала себя с самой лучшей стороны и даже выпустила несколько очередей по фашисту, которого сбили общими силами. После удачного полета все стало на место. Рая как ни в чем не бывало снова хлопотала, вместе вспоминали Федю и Женю, Раиного мужа, изредка прилетавшего к ней.
— Ты очень похудела, Лелька, — я помню, какая ты была крепенькая… Знаешь, не надо так близко к сердцу. Федю не вернешь, а впереди еще долгий путь — будем летать, будем драться! Я достала молока, ты пей, я тебя отпою молочком…
И синие глаза Раи опять излучали тепло.
Ежедневно Оля вылетала вместе с Раей на задания, училась мастерству ведения воздушного боя.
— Помнишь, было время — я учила тебя летать? Теперь вот у тебя учусь. За тобой трудно угнаться — ты как ретивый конь.
Рая обладала такой быстротой реакции и так дерзко летала, что Оле приходилось только удивляться — самолет в ее умелых и сильных руках становился игрушкой. Во время полета парой она постоянно требовала:
— Живей, живей! Ну что приклеилась слева — переходи на правую сторону, опять на левую! Двигайся, не спи!
Летая с ней, Оля, которая всегда отлично чувствовала самолет, вдруг обнаружила, что, кроме всех известных ей свойств полета, существует еще одно, до сей поры не изведанное ею, неуловимое и прекрасное свойство — легкость полета.
Оля летала на перехват противника, участвовала в сопровождении бомбардировщиков к цели, штурмовала с воздуха вражеские войска. Во время одной из штурмовок осколком снаряда на Олином самолете повредило мотор, и он вышел из строя. Опустив нос, ее истребитель шел к земле. Остальные «яки» продолжали штурмовать передний край.
— Иду на вынужденную, — предупредила Оля.
Высота была мала. Земля быстро приближалась…
— Держись, Лелька! — услышала Оля по радио. — Садись на пузо!
Оля успела довернуть самолет в сторону, где были свои. Еще немного… Потянула ручку управления на себя… С шипением и грохотом истребитель прополз по неровной земле и застыл, уткнувшись концом крыла в бугор.
Не раздумывая, Оля открыла фонарь кабины, и сразу ее оглушило треском пулеметных и пушечных очередей, рвущихся снарядов. Над головой промчался истребитель — Рая!.. Стреляя по земле, где находились огневые точки противника, она вышла из пикирования и, набрав высоту, снова зашла для атаки.