По радио в наушниках шлемофона раздавались голоса, команды с аэродрома следом за дежурной парой взлетали остальные летчицы, а с двух ближайших аэродромов поднимались истребители соседних полков.
С пункта наведения передали координаты противника: бомбардировщики летели курсом на переправу на высоте четыре тысячи метров, эшелонированно, большими группами, под защитой истребителей сопровождения. Первую группу Оля увидела сразу — с юга, со стороны Белой Церкви, приближалась темная туча…
— Видишь, сколько их! Давай, Саша, сразу — по головному! Не отрывайся! — предупредила Оля.
Саша не отрывалась. Вместе они набрали высоту, чтобы оказаться выше «юнкерсов», и, не ожидая, когда подоспеют на помощь взлетевшие по тревоге истребители, зашли для атаки, намереваясь разбить строй.
Армада бомбардировщиков двигалась по направлению к переправе, и наверняка немцы, учитывая туман, надеялись безнаказанно разбомбить ее. Нужно было во что бы то ни стало помешать им. Выбрав для атаки самое выгодное направление — со стороны солнца, Оля подала команду ведомой:
— Атакуем!
Два смелых истребителя стремительно неслись прямо на головное звено груженных бомбами «юнкерсов». Как всегда в ответственный момент, Оля ощутила небывалый прилив энергии и, удерживая в прицеле флагманский «юнкерс», открыла огонь сразу из пушки и двух пулеметов. Рядом, стреляя из всех трех точек, пикировала Саша.
Бомбардировщик со снижением отвалил в сторону — за ним потянулся шлейф черного дыма. Строй несколько нарушился. Воодушевленная победой, Оля скомандовала:
— Саша, давай — второй заход!
Пока они разворачивались для следующей атаки, бомбардировщики сомкнулись, продолжая лететь к цели. Вражеские стрелки открыли огонь, не подпуская истребителей близко. Вдруг с земли раздался знакомый голос:
— «Сокол-4»! Выше — «мессеры»! Следите за «мессерами»!
Обернувшись, Оля увидела две пары «мессершмиттов», заходивших для атаки. Это были истребители прикрытия, которые сопровождали строй. За ними — еще две пары… Сердце екнуло — сейчас разделаются, проще простого… Но не успела она это подумать, как вдруг сверху пошли в атаку прилетевшие «яки», и «мессершмитты» вынуждены были принять бой. От сердца отлегло — свои подоспели вовремя.
Зайдя для новой атаки, Оля и Саша, продолжая стрелять, снова врезались в строй бомбардировщиков. Теперь они были не одни — все новые и новые группы истребителей, поднявшись с аэродромов, спешили к переправе и с ходу вступали в бой с противником, расчленяя строй, отсекая небольшие группы и отдельные самолеты, с которыми легче было справиться.
В эфире стоял треск и шум, слышны были отрывистые команды, выкрики. С приходом истребителей бой принял ожесточенный характер. «Мессершмитты» стремились отвлечь нападавшие истребители от своих бомбардировщиков, которые упорно пробивались к цели.
— Не связывайтесь с истребителями противника! Атакуйте «юнкерсы»! Атакуйте «юнкерсы»! — подавали команды с земли.
Яростно дрались «яки» и «лавочкины», все чаще падали вниз сбитые «юнкерсы», сбрасывая неприцельно бомбы в Днепр. Разрывы бомб поднимали в реке столбы воды. Многие из вражеских бомбардировщиков, не выдержав напора истребителей, поворачивали назад.
Но вот небо потемнело второй эшелон вражеских «юнкерсов» в сопровождении «мессершмиттов» пришел на большей высоте. Однако и этот монолитный строй был расколот охраняющими переправу истребителями, не пропустившими к цели ни один самолет.
Сопровождавшие строй вражеские истребители на этот раз не замешкались и попытались немедленно связать боем самолеты, прикрывающие переправу. Не упуская из виду наседавшую пару, Оля стремилась уклониться от боя с истребителями, чтобы атаковать отколовшийся от группы «юнкерс», который вырвался вперед. Вместе с ведомой ринулась на него — «юнкерс», отвечая огнем, пытался проскочить к переправе. На помощь пришел один из прилетевших истребителей, бросился наперерез бомбардировщику, и тот вынужден был отвернуть в сторону. Оказавшись отрезанным, «юнкерс» бросил бомбы, не долетев до переправы, и стал уходить.
Оля устремилась за ним в погоню и, преследуя уходивший самолет, не заметила, как проскочила линию фронта. Саша держалась рядом, не покидая ее. Сблизившись с «юнкерсом», Оля открыла огонь, но внезапно умолк пулемет — кончился боезапас. Лишь тогда она взглянула на бензиномер — горючего оставалось совсем мало. Первой мыслью было: «А как же Саша?» Значит, у Саши бензина еще меньше: ведь она ведомая, и ей приходится маневрировать больше. Мгновенно приняв решение, скомандовала:
— Саша, домой! Горючего в обрез!
«Юнкерс», оказавшись над своей территорией, смело пошел на снижение.
С сожалением отстав от бомбардировщика, Оля взяла курс на свой аэродром, думая теперь о том, как бы хватило бензина на обратный путь. По давно уже выработавшейся привычке непрерывно вертела головой, осматривая небо, и в душе ругала себя за то, что слишком увлеклась погоней — теперь, когда горючее на исходе и боезапас кончился, встреча с противником была бы просто гибельна.
До аэродрома оставалось лететь всего несколько минут, когда Оля увидела выше слева шестерку истребителей, которые шли параллельным курсом. В первый момент подумала — возвращаются с задания «Ла-5», истребители, базировавшиеся на соседнем аэродроме.
— Братишки летят! В случае чего — прикроют! — радостно сообщила Саша, тоже заметившая группу.
Однако, присмотревшись, Оля определила, что это были «фокке-вульфы», внешне напоминавшие «Лавочкины» — такие же тупоносые, коротковатые. Поняв, какая опасность грозит ей и Саше, Оля немедля приказала:
— Быстро пикируй к аэродрому! Это — «фоккеры»! Скорее, пока есть горючее!
Впереди уже виден был аэродром — от утреннего тумана осталась только легкая дымка. Обе резко пошли вниз, спеша увеличить расстояние до «фокке-вульфов», и сделали это вовремя: с аэродрома по вражеским истребителям начали стрелять зенитки.
«Фокке-вульфы» тоже стали пикировать, стреляя, и Оля, беспокоясь о Саше, пропустила ее вперед, решив прикрыть огнем при посадке. В этот момент она услышала ее голос:
— Горючее кончилось.
— Быстрее садись! — ответила Оля.
Зенитчики остервенело вели огонь по вражеским истребителям, которые, сделав всего лишь один заход, поспешили уйти подальше.
Первой приземлилась Саша. Оля увидела, как осторожно заходила она и сажала самолет. Следом за ней села и Оля. На земле обошла вокруг истребителя, в котором было много пробоин, потрогала поврежденный снарядом руль поворота.
У Саши на истребителе оказался отбитым посадочный щиток. С виноватой улыбкой она произнесла:
— Вот черти, щиток отбили! Думала, собьют…
К приземлившимся самолетам подбежали механики и, не теряя ни минуты, начали ремонтировать, чтобы подготовить к новому вылету.
Оля смотрела на Сашу с благодарностью — ни разу за весь полет ведомая не покинула ее, не отстала, не подвела.
— Слушай, Саша…
Хотелось сказать этой искренней и самоотверженной девушке какие-то особенные слова, но они почему-то не находились. Саша ждала, вопросительно подняв брови, темные живые глаза ее посветлели.
— Ладно. Я пошла на КП, — сказала Оля, так ничего и не придумав.
На посадку заходили последние «яки», принимавшие участие в бою за переправу.
— Теперь все дома, — сказала девушка-механик.
Шагая по аэродрому энергичной походкой, мысленно перебирая события, которые произошли в воздухе, Оля чувствовала себя победительницей и была радостно возбуждена. Одно только смущало — встреча с «фокке-вульфами», которые пошли в атаку почти над самым аэродромом, так что зенитчикам пришлось открыть огонь. За это, она знала, не похвалят, хотя в сложившихся обстоятельствах ни Оля, ни Саша уже ничего не могли предпринять.
И действительно, командир полка заметил:
— Что ж вы «фоккеров» притащили на хвосте? Нашли себе кавалеров! Хороши!
— Да они прицепились к нам уже перед посадкой! А у нас — ни патронов, ни горючего, — объясняла Оля.
— А в общем, бой прошел успешно: семнадцать вражеских самолетов сбито. И переправа цела. Летчицы дрались хорошо!
Войска 2-го Украинского фронта продвигались на запад. Полк нес охрану железнодорожных узлов, коммуникаций и мостов через реки Прут и Днестр, обеспечивал наступление наземных войск, участвовал в полетах на сопровождение бомбардировочной авиации.
Возвратившись однажды с боевого вылета, Оля увидела на аэродроме Володю Воронова, который ждал ее. Помахала рукой, чтобы подождал еще немного, и, справившись с делами, пошла ему навстречу.
— Ольга, я опять к тебе! На этот раз я издалека…
Он улыбался ей как всегда ласково, но ясные серые глаза его оставались серьезными.
— Все в порядке? — справилась Оля. — Ты, кажется, собирался слетать в Москву?
— Все в порядке, — как-то неопределенно ответил Володя и взглянул на нее изучающе, словно ему предстояло выяснить нечто очень важное, но он не знал, как начать.
— Ты что? — удивленно спросила Оля.
Володя стал наведываться к Оле с тех пор, как однажды они случайно встретились на одном фронтовом аэродроме полгода назад. Дружба их началась еще в академии, и теперь, спустя почти три года после гибели Феди, они стали еще ближе друг другу. Как-то само собой разумелось, что они и в будущем не расстанутся, хотя конкретного разговора об этом еще не было.
Начал Володя издалека.
— Я слышал, вы скоро перелетаете в Дебрецен, а это уже Венгрия?
— Венгрия.
— Значит, войска наши опять двинулись. И вообще… Слушай, Ольга, война идет к концу. Хочу предложить тебе интересную работу. Мне кажется, это как раз по тебе.
— Работу? Но у меня есть работа…
Неожиданно для себя она вдруг покраснела и, боясь, что он заметит, опустила голову.
Володя тоже смутился — действительно, прежде чем о работе, надо бы совсем о другом. Но ведь и так все предельно ясно!
— Оля…
Подняв голову, она быстро перебила: