чашу! - и ринулся на врагов. За Яном Гвездой с обеих сторон возовой крепости вылетели две колонны латников. -Табор! Табор!-сквозь бешеный конский топот мчавшихся карьером коней слышался боевой клич таборитов. Ян Гвезда был уже в гуще пражан и рыцарей, нанося молниеносные удары своим мечом. Таборитская конница с Яном Рогачем во главе смела стремительным ударом уже расстроенные ряды рыцарей. Атаковавшие перешли к обороне, стремясь как-нибудь выйти с поля боя. Сам пан Гашек, наблюдавший за атакой своих рыцарей, с проклятием поспешил повернуть коня и постарался поскорее убраться восвояси. Пока шла ожесточенная рукопашная схватка, пока стучали, как молоты в кузнице, мечи о латы, шлемы и щиты, пока от мощных ударов мечей летели искры, пока оправившиеся паны и пражане пытались вновь перейти от обороны к нападению на противника, в десять раз меньшего по количеству, таборитские возы раздвинулись, и в промежутки высыпали тысячи пеших воинов. Поле боя огласилось суровым, грозным гимном таборитов: Пред врагом не убегайте, Но кричите веселей - На него! Смелей, смелей!.. Пешие воины ударили на пражан. Штепан не выдержал и помчался впереди пеших воинов в атаку на рыцарей. В таком ожесточенном бою он еще никогда не был. Прямо перед ним бежал Войтех, держа в руках цеп. Старик добежал до рыцаря, бешено отбивавшегося от наседавшего на него Вилема. Клинки мечей молниеносно скрещивались с сухим треском - оба были опытными фехтовальщиками. Но вот ловким, быстрым ударом в соединение кирасы и нашейника Вилем свалил противника, не заметив, что сзади на него налетел другой рыцарь с занесенной секирой. Войтех бросился к противнику, остановился, расставив ноги, и, размахнувшись в воздухе цепом, обрушил на шлем рыцаря ужасный удар. Рыцаря словно ветром сдуло с седла. Войтех же снова поднял свое страшное оружие и кинулся вперед, в самую гущу схватки. Штепан, а с ним Млада на Милке устремились вслед за Войтехом. Сокрушительный удар пеших воинов окончательно решил сражение. Остатки рыцарей, нахлестывая измученных коней, спешили уйти от преследования. За ними гнались конные и пешие табориты с всадником на вороном коне впереди. Наконец еще одна короткая схватка-и битва под Малешовом кончилась. Побежденные пражане и их союзники-паны оставили победителям поле боя, сплошь заваленное трупами. Там и сям медленно бродили между мертвыми телами понурые кони со свалившимися на бок седлами, волоча по земле брошенные поводья и со страхом в глазах косясь на окровавленные трупы. С торжествующими песнями возвращались победители. Стоя на горе, Ян Жижка снял шлем: - С победой, детки! Будем же бить наших врагов так и впредь! Жижка сел на коня и неторопливо направился в Малешов. За ним потянулось непобедимое таборитское войско. Пражские войска бежали с поля боя, оставив тысячу четыреста человек убитыми, в том числе триста тридцать шесть из самых богатых фамилий пражского купечества. В тот же день Ян Жижка двинулся и осадил Кутна Гору. Оставив для осады необходимое войско, он с частью армии бросился на другие города, захваченные пражским союзом городов: Коуржим, Чески Брод и Нимбурк. Вместе с Яном Гвездой и Богуславом из Швамберка Ян Жижка с почти невероятной быстротой занял и другие города, бывшие под властью пражской общины: Жатец и Лоуни. 10 августа 1424 года Ян Жижка во главе соединенных таборитских войск стоял у ворот Праги. Праге предстоял жестокий штурм. Но пражская община получила слишком хороший урок, чтобы продолжать бесславную войну. В Прагу вернулся Сигизмунд Корибут, на этот раз без разрешения польского короля. Он убедил пражских коншелей и гетманов немедленно заключить с Табором мир для дальнейшей борьбы с Сигизмундом. Руководству пражской общины ничего не оставалось, как согласиться, и вскоре в лагерь Жижки прибыли уполномоченные от пражской общины и Сигизмунда Корибута. Когда мир был торжественно подписан, Войтех произнес с искренним облегчением: - Ну вот и хорошо! Мир все-таки лучше, чем война. Мне больше по сердцу мастерить оружие, чем самому пускать его в ход. Слава богу, что никто из наших не пострадал, а уж такая была сеча! Его собеседником на этот раз был Милан, попавший под Малешов из Большого Табора. Наконец Ян Жижка приказал войску Малого Табора сняться и двигаться домой. Млада не могла удержаться и толкнула в бок Штепана, увидев на суровом лице Войтеха блеснувшие слезы, когда он у ворот Градца Кралове заметил маленькую старушку, протянувшую с плачем к нему и Ратибору руки. Малый Табор наслаждался заслуженным отдыхом. В один из жарких июльских дней по улицам Градца Кралове проехала большая группа всадников, сопровождаемая сильной охраной. Новоприбывшие сошли с коней у дома Яна Жижки и были встречены Штепаном. Гостей было трое. Для Яна Жижки это посещение, видимо, не было неожиданным. После того как гости переоделись и отдохнули, все собрались в дальней комнате, игравшей роль кабинета. Вождь уже ожидал их, сидя в покойном кресле за большим столом. Слева от Жижки сидели Ян Подебрадский, Гынек Бочек и Ян Рогач, справа поместились Ян Гвезда с Богуславом из Швамберка, а напротив - Гашек Вальдштейнский и Сигизмунд Корибут. Ян Жижка не любил длинных речей и выступлений, самые сложные и важные вопросы он решал сразу. - Братья, последние известия говорят, что Сигизмунд назначил своего зятя Альбрехта Австрийского маркграфом Моравии и наследником чешского престола. Надо думать, что они не сегодня-завтра снова нападут на Чехию Мы должны их опередить. Не ожидая их вторжения в нашу и без того разрушенную и обескровленную непрерывными войнами Чехию, мы ворвемся в Моравию и не дадим им собраться с силами. Ян Гвезда только спросил Яна Жижку: - Когда брат Ян думает начать наступление на Моравию? - До начала осенних дождей, но после снятия урожая. Думаю, что через два месяца все наши войска должны быть собраны у моравской границы. Молодой Сигизмунд Корибут несколько заискивающим тоном, хотя и сохраняя достоинство, обратился к своему бывшему противнику и победителю: - В каком месте думаете, пан Ян, начать вторжение? Ян Жижка повернулся в ту сторону, где он слышал голос Яна Рогача: - Енек, повтори, что ты мне вчера предлагал Ян Рогач тряхнул длинными вьющимися каштановыми кудрями и коротко доложил свой план: - Мы не можем уходить в Моравию, оставив у себя в тылу такую сильную крепость, как Пржибыслав. Все гетманы согласились с предложением Яна Рогача и обязались не позже чем через два месяца явиться с войсками к моравской пограничной крепости Пржибыслав. Все объединенные войска - пражского союза, польное войско Большою Табора и войско Малого Табора - поступали под верховное командование Яна Жижки. Штепан был серьезен и задумчив. Млада несколько раз искоса взглядывала на него, потом подошла и положила обе руки на его плечо: - Штепан, что-нибудь плохое? - Война,-опустив голову, сказал Штепан. - Нам, верно, суждено всю жизнь воевать, словно для этого мы и родились. Не печалься... Отец знает? - Вероятно. Месяца через полтора выступаем... В начале октября Жижка был уже у Пржибыслава и осадил эту сильную крепость. Якубку, только что начавшему вместе с Миланом, переехавшим к этому времени в Градец Кралове, выпекать хлеб, пришлось все бросить и вновь брать в руки копье. Ратибор стоял рядом с Карлом и внимательно глядел на осадные работы вокруг крепости. Тысячи людей возились, устанавливая пушки, тащили на катках стенобитные орудия-тараны, огромные бревна с железным концом, раскачивая которые разбивали стены и ворота крепостей. Там же рыли траншеи, катили фашины. - Поедем посмотрим, что делается с восточной стороны. Там более опасное место, - сказал Карел. Объехав крепость с восточной ее стороны, Карел вдруг остановился: - Ратибор, смотри на те ворота. Подгетман увидел, что одни из ворот открылись. В этот же момент с крепостной стены грянул пушечный залп по большой группе осаждающих, занятых рытьем траншей. Из открывшихся ворот во весь опор мчался значительный отряд кавалерии, за которым бежала пехота. - Вылазка! - крикнул Карел и, дав коню шпоры, поскакал к месту схватки. Ратибор не отставал от Карла, и они приблизились к месту вылазки в ту минуту, когда на помощь мчалась во весь опор таборитская конница. Имперцы начали поспешно отходить обратно в крепость. В пылу схватки никто не заметил, как из ворот крепости выехал воин с опущенным забралом. Постояв перед воротами с минуту, он внимательно оглядел окружающую местность и потихоньку отъехал от крепости, держа направление на восток. Чем дальше он отъезжал, тем более ускорялся бег его коня. Видимо, всадник старался незаметно проскользнуть мимо таборитских войск и скрыться в ближайшем лесу. Это ему удалось, если бы зоркий и наметанный глаз Карла не обнаружил его. - Ратибор! Видишь, какой-то имперец хочет улизнуть из крепости. Уж не придумали ли они эту вылазку, чтобы отвлечь внимание и дать ему возможность незаметно проскользнуть мимо наших войск? Скачем за ним! Ратибор и Карел, пригнувшись к шеям коней, стремглав понеслись вслед за удалявшимся всадником. Тот, оглянувшись, обнаружил погоню и пустил своего коня прямо к лесу. Достигни он леса - можно было бы считать, что он вне опасности, так как густая чаща надежно укрыла бы его от преследователей. Ратибор и Карел поняли это и гнали коней во весь опор. Всаднику до леса оставалось каких-нибудь пятьдесят шагов, но Ратибор на своем венгерском скакуне уже догонял его. Всадник, видя, что его настигли, быстро вынул белый платок и стал сдерживать бег коня. Ратибор натянул повод и тоже стал сдерживать коня. Всадник уже остановился и ожидал Ратибора, подняв над головой белый платок. Подпустив Ратибора шагов на двадцать, всадник молниеносно поднял правой рукой заряженный арбалет и пустил стрелу прямо в грудь подгетману. Ратибор с пробитой грудью свалился на землю, а всадник дал шпоры и карьером поспешил к лесу. Но Карел уже был рядом. Предательство врага вселило в Карла такое бешенство, что он вихрем налетел на имперца у самого леса. Встав на стремена и схватив обеими руками тяжелый меч, Карел поднял его над головой и со всей силой обрушил на врага. Тот свалился, как мешок, на траву. Карел спрыгнул с седла и, подойдя к поверженному врагу, поднял забрало. Из-под открытого забрала виднелось залитое кровью лицо еще молодого красивого человека. Позади послышался конский топот. Обернувшись, Карел увидел приближающегося к нему сотника в сопровождении двух десятков латников. Сотник, спешившись, подошел к Карлу и бросил взгляд на убитого: - Справились сами? А мы торопились к вам на п