– Бабай, подожди! Да подождите вы! Кто тянет меня назад? Подождите! Дед! Да где ж ты лежишь-то? Где искать тебя? … Да хватит вам тянуть меня! Бабай! Где?
– Улым, родной мой, запомни: Сталинградская область, Городищенский район, село Орловка. Там я в братской могиле c товарищами. Уходи, сынок. Не задерживайся, нельзя. Пора тебе.
– Дед! Какая Орловка? Ты что говоришь? Орловка моя. Меня у Орловки на Донбассе бандеры уложили. Танкист я, дед! Офицер! Нас с ребятами в танке у Орловки подбили нацики. Моя Орловка! А ты где?
– В Орловке я, под Сталинградом. Живи, внук.
– Мужик, хватит метаться. Твоя Орловка, твоя. Взяли мы ее.
– Бабай! Тут ангелы светлые за мной пришли. А ты говоришь, что жить я буду. Вот они, ангелы, надо мной.
– Ангелы мы, ангелы. Врачи всегда ангелы. Давай выкарабкивайся, танкист. Заштопали мы тебя и пацанов твоих вытащили. Взяли наши Орловку.
– Орловка! Дед, наша Орловка, говорят ангелы.
– Наша, наша, полковник! Пройдешь, танкист, еще по Орловке с экипажем своим.
– Дед, ангелы говорят, что пройду по своей Орловке. Слышишь меня, бабай? И по твоей Орловке пройду. В кирзачах! Я сделаю это, дед!
Марк Некрасовский. ТАЛАНТ
– Санька, ты почему домой не идешь? Уроки два часа как закончились.
Санька обернулась и увидела перед собой незнакомого старика. Если бы она его видела раньше, то, конечно, бы узнала. Бороденка торчит во все стороны, на голове шапка-ушанка, и шуба из зайца, будто на улице не май месяц, а декабрь. Стоит и улыбается.
– Вы откуда мое имя знаете? – спросила его Санька.
– Я всех в нашем поселке знаю. И твоих сестер, и твоего брата Леньку. Хулиган. Тюрьма по нему плачет. И маму твою – Марию. Серьезная женщина – ей бы полком командовать, а она вас нянчит. Я помню, как твой батька впервые в шахту спустился, кстати, ему тогда было, как и тебе, 10 лет. Знаешь об этом?
– Нет, не знаю.
– То-то и оно. Неинтересно тебе это. Вырастешь – будешь жалеть, что не спрашивала, да спросить будет не у кого. Четыре войны он прошел. Два раза с германцами, гражданскую, и японцев в 45-м бил. А начинал работать на шахте твой батька саночником. Фартук брезентовый, цепь на шее, и к ней привязан ящик на полозьях – санки. Ползет саночник по штреку к забойщику, подбирает отбитые куски угля и в ящик складывает, а потом тянет его на четвереньках к вагонетке. Заполняют саночники вагонетку углем доверху. Тяжелая вагонетка – с места не сдвинешь. Вот тогда и начинается работа коногона. Подгонять кнутом лошадь. А лошадь от того, что не видит солнечного света, слепая. Работа в шахте не сахар. Подрос твой батька, сил поднакопил и перешел в крепильщики. А потом уж пошел работать в забой. Что-то я отвлекся… Почему, Санька, домой не идешь? Двойки получила, или что пострашнее?
– Эх, если бы двойки, – с печалью в голосе ответила Санька. – За двойки мама поругает и забудет. А вот за поведение… На весь разворот дневника – красными чернилами замечание. Выпорет меня за него мама ремнем.
– И что ты натворила? Подралась? С Мишкой Крысой?
– Что за люди! – возмутилась Санька. – Три часа прошло, как я ему фонарь под глаз поставила, и уже об этом весь поселок знает.
– И за что ты с ним подралась? Сам бы он к тебе не полез. Во-первых, твой брат ему это не простит, отлупит, так что всю жизнь будет помнить. А во-вторых, ты девочка у нас не слабенькая.
– Конечно, не слабенькая, все лето поливала огород. Наберешь два десятилитровых ведра воды из колодца, повесишь их на коромысло – и бегом из оврага по узенькой тропинке. И так за день раз четыреста… Нас в семье много – без огорода пропадем. А посадить, а прополоть, а выкопать…Я любого мальчишку из нашего класса на руках поборю. А Мишка Крыса сам виноват. Он деньги у первоклассников отбирал и к нашим девочкам под юбку рукой залазил. Получил за дело.
– И что – ваша классная руководительница это не знает?
– Знает. Но не наказывает. У него папа не то что мой – главный по снабжению шахты. Богатый. А мама поселковым магазином заведует. Вот я виноватой осталась. Нашей Луизе недаром кличку дали: Луиза-подлиза. Очень она начальство любит и богатых родителей.
– А почему тебя за двойки не наказывают?
– Классная сказала, что я тупенькая. Тройку в четверти она мне и так поставит, а после седьмого класса по мне плачет ПТУ. Прямая мне дорога в маляры и штукатуры.
– Как это тупая? – возмутился старик. – Не бывает тупых людей, надо хорошо объяснять и хорошо учить. В каждом человеке есть талант.
– Что – и во мне есть?
– И в тебе, Санька. А учеба – дело поправимое. Давай доставай свои учебники и тетрадь. Посмотрим, что тебе на дом задали.
– Вы еще при царе учились, что вы можете мне помочь?
– Ты, Санька, мне не «выкай». Люди меня Шубиным зовут, а для тебя я дедушка. Зови меня так. Мне бы было приятно, если бы у меня была такая внучка. А то, что учился давно, это не страшно – главное, учителя хорошие были, и учился я с охотой.
И действительно, объяснял дедушка хорошо. Санька и сама думала, что она к учебе неспособная, а после объяснений дедушки начала решать задачки, как будто семечки щелкала. И часа не прошло, а все домашние задания сделаны. На прощание договорились, что и завтра после школы возле клуба встретятся – делать домашку. И главное – никому не рассказывать, кто ей помогает. Это их большой секрет.
Прибежала Санька домой, а мама уже на пороге с ремнем стоит – тетка Галя, мать Мишки Крысы по-соседски зашла и нажаловалась, что ее сыночка Мишеньку зверски избила Санька.
Санька посмотрела на маму и сказала:
– Мама, что бы ты сделала, если бы узнала, что твой одноклассник отбирает у малышей деньги и завтраки, а еще он насильничает над твоими подружками, лезет им под юбки?
Мама даже и на секунду не задумалась с ответом:
– Задала бы ему такую трепку, чтоб надолго заполнил.
– Вот видишь мама, с Мишкой по-другому нельзя. Фонарь под глаз он получил по заслугам.
Мама улыбнулась, бросила ремень на лавку и обняла Саньку. Так первый раз в жизни Саньку не наказали за замечание. Ночью ей снился дедушка, который решал с ней задачи.
Проснулась Санька с отличным настроением. И в школу пришла как на праздник. А там классная руководительница Луиза Ивановна проводит четвертную контрольную на весь урок. Только для Саньки эти задачки совсем не трудные. Восемь минут – и решения готовы. Тянет Санька руку – вопрос задать хочет, а Луиза Ивановна ехидно у нее спрашивает:
– Что с тобой, Александра? Живот заболел или голова?
А Санька ей отвечает:
– У меня ничего не болит. Я хочу спросить, что мне дальше делать, – я все задачи решила.
– Ну, если все решила, делай второй вариант. Получишь не одну двойку, а две.
Еще десять минут – и этот вариант контрольной работы был решен. Опять тянет Санька руку, а Луиза аж позеленела: «Все сделала? Давай иди к доске, там тебе твои шпаргалки не помогут». И дает ей задачу из нового материала, который их класс еще не проходил. Тут Санька свой сон и вспомнила – такую же задачу они с дедушкой во сне решали. Взяла в руки мел и давай писать. Да так быстро, что мел в руках крошился. Пять минут – и задача готова.
Луиза посмотрела на доску, затем на решенные в тетради два варианта контрольной работы, открыла журнал и с натянутой улыбкой поставила Саньке тройку.
– Почему тройка? – возмутилась Санька. – Я ведь все решила. Ни одной ошибки.
– Как ты это списала, я разберусь, а выше тройки я тебе никогда оценку не поставлю. Обещаю это тебе перед всем классом.
К клубу после уроков Санька подошла с ужасным настроением. Пришла, чтобы отказаться от дальнейших занятий. Зачем напрасно мучиться – все равно ведь выше тройки оценку не получит. Дедушка выслушал Саньку и нахмурился. И таким грозным стало его лицо, что Саньке на мгновение даже страшно стало. Дедушка посмотрел на Саньку, улыбнулся и сказал: «Не бойся, внученька – проблема с твоей учительницей наладится. Не будет она тебя обижать. Думал я, она исправилась, стала другим человеком. А она какой была, такой и осталась. А ты учишься не ради оценки, а для себя. Все, что ты учишь, в жизни обязательно понадобится».
Улыбнулась Санька, и на душе стало легче. Подумаешь, тройку поставили. Пусть Луизе будет стыдно.
– Дедушка, хватит сердиться. Давайте лучше заниматься. Время тратить на Луизу жалко.
И опять решали задачки. И рассказывал ей дедушка, как мир устроен. И объяснял правила правописания. И даже история, которая раньше казалась Саньке скучной и неинтересной, вдруг стала приключенческим романом с героями, борющимися за правду и справедливость. Время, отведенное на учебу, пролетело незаметно. И когда надо было уже уходить, Санька решилась и спросила:
– Дедушка, а какой у меня талант?
– Ты, Санька, остро чувствуешь чужое горе, сопереживаешь беде.
– Разве это талант?
– Конечно, талант. Не веришь? Пойдем, посмотришь, как талант воплощается в реальность.
Дедушка подвел Саньку к старому террикону. Рядом с ним валялись куски породы.
– Потрогай их, Санька, – приказал он.
– А чего их трогать? Бесполезные они, никому не нужные. По всему поселку валяются.
– А ты потрогай их ладошкой и вспомни, что ты почувствовала, когда узнала, что Мишка Крыса первоклашек обижает.
Санька приложила ладошку и вспомнила о Мишке.
– Что-нибудь чувствуешь?
– Ничего не чувствую.
– Хорошо. На другом куске попробуй.
Санька положила ладонь на другой камень и уже хотела сказать, что все это глупая шутка и что нельзя ничего почувствовать в этом никому не нужном камне… Но внезапно ладонь как бы укололи иголкой, и она почувствовала, что там, в глубине, как будто кто-то или что-то нуждается в ее помощи.
– Да, – растерянно сказала она, – там внутри камня что-то есть.
Дедушка извлек из кармана своей шубы маленькую кирочку и ловко расколол камень на две части.
– Смотри, Санька. Видишь, что в нем пряталось. А ты говоришь: бесполезный камень.