Так началось ее существование в этом странном мире.
– Вернее было бы говорить – подмире, – поправлял ее Василий. Они часто вели разговор на разные темы: для Юлии этот человек-картинка был знаком по рассказу Виаронда, а Василию было слишком любопытно узнать девушку, к которой проявил симпатию Виаронд.
Юлия пыталась найти определенную красоту в этой мандариновой ирреальности: зыбкость очертаний, переливы цвета, материализация чувств и эмоций. В этом была своя прелесть. Правда, ее пугали огромные шары, нависавшие над поверхностью двухмерного мира. Порой создавалось ощущение, что сейчас они сорвутся со своих невидимых нитей и раздавят все вокруг.
– А что это за темно-оранжевые шары? – спрашивала она у Василия. Но, как оказалось, он тоже не знал, зачем и для чего они существуют.
Юле встречались разные люди (если можно их так называть): у кого-то, как и у самой девушки, были над головой твердые капельки, у кого-то – твердый свет, у кого – воздушная воронка, но абсолютно за всеми тянулась темная тень – боль…
Сколько прошло времени с того момента, как девушка оказалась в этом двухмерном мире, неизвестно: не было ощущения времени. Однажды Василий ей шепнул:
– Знаешь, а я ведь не оставляю надежды увидеть музыку.
– Увидеть? – удивилась Юлия, – может, услышать?
– Ну, услышать – это само собой, – согласился он, – но в этом плоском мире правильнее говорить «увидеть»: музыка обязательно материализуется. Интересно, какая она…
И Василий поделился с девушкой своим секретом. Оказывается, он уже давно пытается сделать себе виолончель, но дерева в этом мире нет, поэтому приходится находить любые похожие материалы и мастерить из них. К сожалению, пока ничего не получается: даже если и удается создать что-то похожее, то самодельная виолончель или не звучит, или, что чаще, расплывается, как и все в этом мире, не имеющем четкой формы.
– А Вы никогда не думали сделать виолончель из твердых капелек? – предложила Юля, – они странным образом держат форму. К тому же очень символично создать из материализованной любви материализацию музыки.
Василий ошарашенно на нее посмотрел: до этого момента ему и в голову такое не приходило. Но в словах девушки была своя логика.
Юлия все время думала о Виаронде, поэтому над ней было столько любви, что, взяв часть ее для виолончели, это светлое чувство, материализованное капельками, меньше не стало.
И произошло чудо: как только Василий взял предложенные Юлией капельки, они сами приняли необходимую форму. Виолончель вместе со смычком была у него в руках! Потрясенный, Василий смотрел на девушку, а она в ответ произнесла только:
– Сыграйте что-нибудь.
Василия не пришлось просить второй раз. Как же давно он не брал в руки виолончель! Но тут он заиграл, и произошло невероятное: дивная мелодия в сюрреалистичном мире воплотилась в радугу. Казалось, эта радуга начиналась от инструмента, проникала сквозь Юлию и тянулась дальше. И в тот же момент гигантские шары, нависавшие над сорок вторым миром, лопнули и раскрасили этот плоский оранжевый мир множеством музыкальных радуг. Так вот, оказывается, что было заключено в этих шарах – музыка! Не бывает мира без музыки: она может быть лишь ограничена какими-то рамками с какой-то определенной целью.
Юлия любовалась происходящими переменами и наслаждалась дивной музыкой. Как вдруг…
Она увидела его неожиданно: он стоял в стороне вместе с Александром. Виаронд! Он удивленно смотрел на нее, явно не ожидая здесь увидеть.
Воодушевленная музыкой, Юля подбежала к нему. И тут Виаронд впервые обнял ее. Он прижал девушку к себе – она почувствовала, что когтей на его пальцах не было. Наверное, чего-то подобного она ожидала. Юля верила, что ее любовь к Виаронду должна была спасти его и предотвратить наступающий Хаос. Виаронд был рядом, вокруг поднимались, озаряя сюрреалистичный мир, разноцветные радуги, и над всем этим великолепием царила музыка.
Любовь, воплощенная в музыке!
Музыка любви!
Музыка ее любви к Виаронду!