Не надо никому объяснять, что означает порнография, естественно. Но есть и такое направление под названием эрогуро. Оно возникло в Японии и означает порнографию или эротику, связанную с насилием. Даже не просто насилием, а скорее высоким уровнем жестокости, где присутствуют ампутации, резекции, каннибализм, некрофилия и прочие прелести больного ума. И с таким содержанием фотографии я сейчас держал в руках.
Это был словно набор для вызывания то ли отвращения, то ли ужаса, то ли возбуждения, а может и всё сразу. Это был набор фотографий из ада. Чем больше я смотрел, тем сильнее у меня расширялись глаза, а снимки метались в руке, сменяя один другой, как в фильмах ужасов, когда ты пытаешься просмотреть всё как можно быстрее.
На одном из них я замер. Замер, потому что фотография и то, что было на ней изображено, пробили меня до самого дальнего нейрона.
— Эй, Тара, ты чо застыл… ты чо такой бледный, словно сейчас кони двинешь? — Малу внимательно смотрел на меня, но вместо ответа я лишь протянул ему фотографии. Он их молча взял, внимательно смотря на меня, после чего его взгляд опустился на фотографию.
И теперь уже он застыл. Смотрел на эту фотографию очень долго, после чего сменил на другую. А потом на следующую, всё быстрее и быстрее, как будто тасуя их. Он выглядел как загипнотизированный или помешанный.
— Готово! — радостный голос Алекса заставил нас вздрогнуть. — Старое дерьмо, никак не хотело запускаться.
Нас осветило сероватым светом, словно пропущенным через пыльное окно. Там, на диске, сразу появилось помещение с кроватью посередине и девушкой, привязанной к ней.
— О, порнушка с его участием, — усмехнулся Алекс, улыбаясь. — И девка приятная. Вот, кажись, и компромат.
Я отобрал фотографии из рук Малу и быстро нашёл подходящую, только на ней девушка была ещё одетой, улыбающейся и просто жизнерадостной. На видео же она была голой, бледной и до смерти напуганной.
Фотографии выглядели как сделанные маньяком снимки своей будущей жертвы.
Но очень скоро улыбка стала сползать с лица Алекса. Мы смотрели на видео как заворожённые. На нём было несколько сцен с участием как хозяина дома, так и девушки, видимо, снятые не за раз, а за несколько.
— Что за… — голос Алекса едва заметно подрагивал. — Что за хуйня…
Он озвучил все наши мысли.
А видео продолжалось. На такое смотришь и всё больше начинаешь верить в бога или наоборот, всё больше становишься атеистом, раз он дал такому произойти. Меня тянуло в сторону атеизма.
Наконец мне удалось найти в себе хоть какие-то силы сдвинуться с места. Медленно, словно на ватных ногах, я подошёл и вырубил этот оживший кошмар.
— Думаю, что с нас достаточно, — пробормотал я, потерев слегка влажные глаза. Боюсь, что ближайшую ночь меня будут мучать или кошмары, или эротика. Но скорее всего и то, и другое разом.
Кажется, мы все стали приходить в себя. Это был скорее всего эффект неожиданности, ведь никто никак не ожидал встретить нечто подобное здесь. Такое…
Я старался взять себя в руки. Просто с подобным я никогда ещё не сталкивался. Но если посмотреть на это холодным непроницаемым взглядом, то ничего особенного в этом и не было. Просто жестокость и насилие. Уверен, что это не единственный персонаж, который этим увлекается.
— Что это было. Это ведь постановка? — слегка дрожащим голосом спросил Алекс.
— Это снафф-фильм с эрогуро с хозяином этого дома в роли режиссёра и актёра, — ответил я и глубоко вздохнул, приводя себя в чувства. — Скорее всего на других дисках подобное, только с другими жертвами.
Я взял оставшиеся конверты и быстро просмотрел их. Практически на всех было одно и то же, только сменялись главные лица. Но в сумме я насчитал шесть человек. Предположу, что на видео тоже шесть человек.
— Это какой-то пиздец, — выдохнул Малу. — Нет, это просто пиздец. Я всякое говно повидал, но чтоб такое… И просто это же не обычные изнасилования, это… это…
А потом он неожиданно с ненавистью пинком ноги перевернул стол. Выхватил пистолет и несколько раз выстрелил в экран телевизора. Глухие хлопки, сдобренные металлическим лязгом, разлетелись по комнате.
— Сука… это… это же надо так… — пробормотал он. — Что за пиздец… что с этими людьми не так… это просто… ЭТО ПРОСТО ЖОПА!
Он схватил какую-то вазу и швырнул её в стену. После чего опрокинул небольшой комод. Схватил стул и бросил в стеклянный шкаф напротив. Зазвенело стекло, посыпались бутылки и бокалы вместе с полками.
— БЛЯТЬ! ТВОЮ ЖЕ МАТЬ!
А потом его взгляд упал на служанку.
Я понял, что он хочет сделать ещё до того, как Малу начал её избивать. Но я хотел было помешать ему, но в последний момент Алекс положил мне руку на плечо и покачал головой.
Малу буквально подлетел к ней, сдёрнул повязку с наушниками и вдавил пистолет ей в лицо.
— Ты, сука, знала, что делает твой босс?! Отвечай!
— Ч-что? — вот тут её хладнокровие и пропало, стоило ей увидеть его вне себя от ярости.
— Не ври, блядь! — он наотмашь ударил её пистолетом по щеке. А потом ещё раз. И ещё. — Ты знала?!
— Знала что? — всхлипнула служанка. Из её перепуганных глаз текли слёзы.
— Ты тупая мразь! — он принялся её пинать ногами. Женщина не сопротивлялась, не кричала, понимая, что сделает лишь хуже. Лишь прикрывалась от ударов, сыплющихся на неё, мыча и всхлипывая, когда ей прилетало особенно сильно.
— Он убьёт её, — тихо сказал я.
— Не убьёт. Без необходимости.
— А это необходимо?
— Он просто чуть-чуть расстроен, — попытался оправдать его Алекс, после чего вздохнул и позвал его. — Надо валить, скоро хозяин может вернуться!
Может голос Алекса на него подействовал, а может он сам уже собирался заканчивать, но Малу перестал её пинать. Схватил за волосы, подтащил к своему лицу и прошипел:
— Ты, тупая соска, знала, что делает твой босс?
— Я лишь убираюсь… — заплакала она, за что получила рукоятью в лоб. Потекла кровь.
— Слушай внимательно, сука, — он запихнул ей ствол в рот так, что я отсюда послышал скрежет зубов о металл, — расскажешь что-нибудь о произошедшем, и твои внуки станут моими детьми, ты поняла меня? Я знаю, где ты живёшь, и знаю, что у тебя есть дети, так что когда раскроешь пасть, сразу представляй меня. Можешь жаловаться в полицию, но до твоей дочери я доберусь первым, я всё понятно объяснил?
— У-угу…
Напоследок он ещё раз стукнул её пистолетом по лицу, чем вызвал ответный всхлип и тихий плач. Я до последнего думал, что он её убьёт.
— Пиздец… — вздохнул он. — Али, забери свой телефон с наушниками. Тара, смотри, всё ли подобрали, и уходим.
— Чо с ней? — кивнул Алекс на женщину, что сейчас старалась быть тише воды, ниже травы.
— Забей. Она будет молчать, ведь мы поняли друг друга, не так ли? — громче, чем начал, закончил он. Она не ответила, продолжив всхлипывать.
Когда мы спускались по лестнице, Малу выхватил пистолет и выпустил остатки магазина в труп охранника, пока затвор не перешёл в крайнее заднее положение. Тот лишь безразлично вздрагивал от каждого попадания.
— Суки… — пробормотал он. — Грёбанные суки… пиздец…
Теперь я лучше понимал Малу. Он был просто неуравновешенным психом, готовым взорваться в любую минуту. Он был отморозком и простым бандитом, который мог убить кого угодно без зазрения совести. И он был человеком, которому не были чужды обычные людские чувства. Малу выходил каким-то подавленным, словно на тех фото он увидел своего родственника.
И возможно, Алекс знал о причинах, так как не спешил вмешиваться или что-либо предпринимать. Мне в который раз за этот вечер стало любопытно, что их связывает.
Малу вызвал по рации фургон, который оперативно подъехал к дорожке.
— Запрыгиваем, парни, — буркнул он, залезая на переднее сидение.
— А то, что мы разгромили его кабинет… — я тонко намекнул на возможные последствия.
— Забей. Он ничего не вякнет после того, что у него взяли. Будет, хуесос, сидеть и дрожать под унитазом, пока за ним не придут.
— А что случилось-то? — спросила Сирена, уводя автобус подальше от района, чтоб окольными путями вернуться к хетчбэку.
— Поверь, детка, ты не хочешь этого знать, — вздохнул он. — И не спрашивай меня. Спроси потом Алекса, я не хочу к этому дерьму возвращаться.
Мы возвращались с моего первого и довольно удачного, но отнюдь не последнего задания. Если не считать погрома, который устроил Малу там, всё прошло просто идеально. Возможно, на это у него были какие-то причины, но личные проблемы не должны влиять на работу. То, что внутри тебя, во время работы должно оставаться внутри тебя. Мне не хотелось с ним говорить на эту тему, потому что я его боялся. Он был пониже меня, но всё равно оставался крепким парнем. Я же был просто жирным. Но если придётся… не хотелось бы мне, чтобы в будущем это отразилось на нашей работе.
Тем более, на нашей работе. Не знаю, что для него, но для меня это был билет в будущее для моей семьи.
Глава 10
Окраины ночного города пролетали около нас. Все эти фонари, лампочки, светоотражатели просто мелькали, словно вспышки, перед глазами. И если не фокусировать взгляд, то они превращались в длинные яркие линии, уносившиеся нам за спину. А на заднем фоне высился освещённый город. Большие высотки, уходящие в небо и освещающие его настолько, что про звёзды можно было забыть.
Ханкск был одним из самых крупных городов в Маньчжурии, так что можно было не удивляться его размерам.
Было тихо, умиротворённо и спокойно. Колёса монотонно шуршали где-то снаружи, а двигатель усыпляюще рокотал, словно специально стараясь вогнать нас в сон.
Сирена не спешила что-либо спрашивать после ответа Малу, молча ведя машину.
— Заедем сначала к Стреле. Заодно познакомишься с ним. Полезно будет. И не упоминай, кто твой батя, если не хочешь пули, — добавил он.
— А ты откуда знаешь, кто мой папа? — поинтересовался я тихо.
— Папа… ты чо, из детского сада сбежал? — вздохнул Малу. — Работа у меня такая, знать всё о команде. И если для меня это не преступление, предков не выбирают, то вот у Стрелы может палец на курке дрогнуть, так что даже не вспоминай о нём.