Мы свернули к ним с оживлённой дороги, шедшей к Верхнему городу, и проехали по старым убитым дорогам, подскакивая на кочках. Слева и справа выстраивались бесконечные огромные ангары и большие здания, напоминающие цеха.
Здесь не было ни ламп, ни каких-либо зданий, которые бы попали под понятие «обитаемые». В такие места едут обычно на разборки или чтоб прикопать неугодного человека. И сказать, что я струхнул в этот момент, не сказать ничего. Нечто подобное я ощущал, когда мы с Малу и Сиренью в тир в лесу ехали, но здесь всё было немного иначе. И повод завести меня сюда тоже был, что никак не радовало.
— Мы куда? — поинтересовался я.
— Страшно, что во рту кисло? — усмехнулся Француз. — К Соломону едем. На большую готовку. Не домой же наведываться к нему, верно?
— Да… — протянул я, всё равно чувствуя беспокойство и прикидывая, успею ли я выхватить пистолет у Фиесты, если брошусь сейчас на неё. Немного поразмыслив над этим, пришёл к выводу, что нет, не смогу, просто стоит вспомнить её железный хват. Не думаю, что хватит сил управиться с ней голыми руками.
— Да сейчас узришь, — он кивнул на железный шлагбаум впереди.
Когда наша машина, ехавшая первой, осветила его светом, буквально выхватив из темноты, практически из ниоткуда вышло двое человек с автоматами наперевес. Француз лишь мигнул фарами, на что один из них поднял руку, а второй открыл шлагбаум, который надо было отодвигать в сторону, а не поднимать наверх. Проехав чуть дальше, мы свернули сразу направо, где, к моему удивлению, приютилось небольшое здание, которое когда-то, да и сейчас скорее всего было администрацией этого места.
— Вот и приехали, — произнёс он, остановившись около дверей. — А вон и босс.
Из здания вышел Бурый, который выглядел весьма растрёпанным. Он сначала подошёл ко второй машине, что припарковалась справа от нас, заглянул в открытое окно и о чём-то переговорил с внутрисидящими, после чего подошёл к нам. Заглянул в заранее открытое окно.
— Так, пулю никто не получил?
— Нет, — ответил я. Хотел ещё сказать про Фиесту, но подумал, что сейчас не время и не место.
— Отлично, Соломон ждёт нас, так что слушай внимательно, Шрам, и запоминай. Мы с тобой познакомились месяца два назад. Ты грохнул одного уёбка, который доёбывался к девушке. Этот же хер пиздил товар со складов — так мы и познакомились. Ты работал по мелочи, выполнял всякие поручения внутри группы. Я тобой был доволен. Потом стычка с сыном Чеки, который первый доебался, напал, и ты был вынужден его убить. Скажешь, где его труп, и всё, чтоб проблем дальше не было. Ну а дальше уже что было, всё понял?
Всё… включая тот момент, куда я дел его труп. Вот с этим была реальная проблема, так как трупа-то и нет. Не бежать же мне сейчас к Сине и не просить её вернуть мне труп, верно?
Твою мать…
— Эй! Ты чё, уснул, Шрам? — немного раздражённо позвал меня Бурый.
— Нет-нет, я понял, просто запоминал всё, — кивнул я, постаравшись придать голосу уверенность.
— Отлично. Тогда вываливайся из машины и без глупостей. Ствол сразу отдай, так как там у тебе в любом случае его заберут.
— Хорошо.
Я просто оставил ствол прямо на сидушке, после чего выбрался на улицу.
Здесь пахло… солью и гнилой древесиной — эти запахи практически сразу ударили в нос, помимо чудовищной влажности, которую было невозможно не почувствовать. Значит, всё-таки портовые склады.
Быстро оглянувшись, я лишь заметил несколько фигур, что стояли в тени. Уверен, что их здесь гораздо больше, просто другие не показываются на глаза, в отличие от этих. Причём мне казалось, что эти специально стояли так, чтоб их было видно, как предупреждение неразумным, говорящее: за вами следят.
— Пошли, — кивнул мне Бурый.
Мы вошли в здание. Свет практически сразу на какие-то секунды ослепил меня, пусть и не был таким ярким. Внутри здание выглядело примерно так же непрезентабельно, как и снаружи. Потёртый линолеум, в некоторых местах до дыр. Стены, от которых отваливалась краска. На потолке помигивали лампы дневного света. Но по крайней мере здесь пахло чище.
Меня сразу повели вглубь и остановили перед дверью, на которой было написано «конференц-зал». Перед ней дежурило сразу двое человек с автоматами.
— Не ссы, Шрам. Он не кусается обычно. Закатывает сразу в цемент в бочках и сбрасывает на дно залива.
— Мне теперь спокойнее, спасибо, — поблагодарил я, и Бурый, хмыкнув, постучался.
Никто не кричал: «Войдите!». Нет, выглянул один из боевиков, как их здесь звали. Вышел, обыскал нас, после чего уже нараспашку открыл дверь, пропуская в небольшой зал. Само помещение представляло собой небольшую продолговатую комнату для переговоров. Куда больше меня волновали люди, что были за ним.
В сумме пять человек за столом.
Первым практически сразу в глаза бросился седоватый мужчина во главе стола с лысиной на макушке и выпирающим из-под его дорогого кремового костюма животом. Я бы дал ему лет пятьдесят или шестьдесят. Сидел, постукивая пальцами по столу и светя золотыми часами на руке. И вид он имел весьма… задумчивый.
Когда мы вошли, он посмотрел на меня как на интересную книгу, попавшуюся на глаза, но не более. Это лишь говорило о том, что я просто ещё один паренёк, который отправится на дно залива в бочке, как и многие другие, если что-то пойдёт не так.
Ещё трое были, судя по всему, лейтенантами, как и Бурый.
Одна женщина, ровесница наркобарона. С крашеными волосами, чтоб скрыть начинающуюся седину, в довольно элегантном костюме, от неё прямо чувствовалась аура бизнес-леди.
Мужчина, подкачанный, в модном костюме лет тридцати. Его внешности больше подходили клубы, дорогие спорткары и модели с хищной внешностью.
И ещё один мужчина, ровесник босса и женщины, пухленький мужичок с вполне добродушными чертами на лице. Такой толстячок, что раздаёт детям мороженое на улицах и даже мухи не обидит.
Но методом исключения именно он и был отцом червя, которого не стало. К тому же, глядя на его красные глаза, вздувшиеся вены и бордовое лицо, можно было сказать, что я полностью прав в своих предположениях. Было удивительно, как он держал себя в руках и не набросился на меня прямо со входа.
Судя по остальным, по их позам, немного уставшим лицам и взгляду, они уже успели обсудить случившееся. Причём потрепали им нервы знатно. И теперь все они ждали главного свидетеля, который смог бы прояснить произошедшее.
— Так, вот и тот, о ком я говорил, — объявил Бурый. — Парень, который работает на меня. Томми-Шрам.
— Он? — удивился и даже потянулся вперёд подкачанный мужчина. — Этот… мальчишка? Ты, блять, шутишь?
— Я, по-твоему, в клоуны записался? — оскалился Бурый, спросив весёлым тоном. Но в его голосе я чувствовал предупреждение.
— Ты нам в уши заливал, что там у тебя чуть ли не убийца галактик!
— Так мне чё теперь, попросить его тебя завалить?
— Ты что там сказал?!
— Тогда не доёбывайся, мы сюда не веселить тебя пришли, — Бурый посмотрел на главного. — Соломон?
— Присаживаетесь, — устало вздохнул он. — Чего тянуть?
У них довольно дружная атмосфера, это сразу видно. Один запнётся, другие тут же глотку перегрызут.
Мы сели с краю. Я до сих пор находился под взглядами всех остальных, кроме Бурого, который сидел ровно, обводя остальных взглядом. Чувствовал ли я себя неуютно? Естественно. Тут все буквально по щелчку пальцев могут отправить меня если не на тот свет, то в своё видение ада, которое продлится для меня очень долго.
— Итак, не надо объяснять, почему ты здесь, верно? — вздохнул Соломон.
— Нет.
— Отлично. Тогда первый вопрос насчёт сына достопочтенного Джонатана Фирсби. Что с ним?
— Он мёртв, — без каких-либо сомнений ответил я.
— АХ ТЫ СУКА ЕБАНАЯ!!!
Милый толстячок оказался отнюдь не милым мужичком, а скорее педофилом, который обманчивым видом заманивает жертв в свой подвал. Он бросился ко мне, пытаясь обогнуть стол, но был остановлен куда более сильными людьми наркокартеля. Которые не без труда усадили его на место.
Я услышал очень много нелестного в свой адрес и адрес своей родни, узнав много нового об их образе жизни. Он плевался слюной, крича, как полоумный, дёргался, будто у него приступ эпилепсии, и вёл себя как несдержанный мудак. Все остальные смотрели на него устало. Видимо, все уже устали от этого и, возможно, считали, что его сын отправился в правильное место. Но правила требовали всё же разобраться в произошедшем.
Когда тот немного успокоился и смог держать себя в руках без помощи остальных, слово взял Соломон.
— Не будем ходить вокруг да около, Томми-Шрам. Выкладывай, что стряслось, где тело и кто это затеял.
Глава 70
Где тело? Меня тоже интересовал этот вопрос. Однако объяснить, что оно скорее всего уже в другом мире, я вряд ли им смогу. Поэтому лучше отложить этот вопрос на потом, может все про него и забудут.
— Червь…
— МОЕГО МАЛЬЧИКА ЗВАЛИ ШОН, СУКА!!! — заревел тот, как медведь.
— Шон, — поправил я себя, — напал на меня со своими парнями и попытался убить. Я оказался более проворным и убил их.
— ДА ЛУЧШЕ БЫ ОН ТЕБЯ УБИЛ, УЁБОК!!! — ревел тот, словно ему было физически больно.
— Замолчи, Чека, — спокойно попросил Соломон. — Ты уже всем надоел со своими криками. Весь вечер выводишь нас из себя.
— Но он… — начал было тот, но Соломон его перебил.
— Закрой рот, Чека. Мы слушаем сейчас конкретно Томми, а не тебя, — после чего кивнул мне. — Продолжай.
— Ну… вот и всё, я убил их, — пожал я плечами.
— Нет-нет. Меня интересует, с чего вы вдруг сцепились с ним.
И я рассказал.
Рассказал, как на меня наехали в классе, побили, и как я с ними разобрался, просто избив пятерых. Как пришёл червь и как угрожал со мной разобраться и грозился своим отцом. В этот момент все, кроме Соломона, покосились на отца червя, причём в их взгляде было скорее презрение, чем обычное неодобрение.