— Спасибо, — пробормотал я, ещё не будучи уверенным, что со мной не провернут того же самого.
Фиеста удовлетворённо кивнула, после чего быстрым шагом подошла ко мне. В какой-то момент полы плаща сдвинулись в стороны, раскрывая её обнажённые ноги до колен. Она действительно была босиком.
И девушку я узнал — это была та странная личность, что смотрела мне в глаза. Собственно, сейчас она делала то же самое. Смотрела мне едва ли не в душу широко раскрытыми глазами.
— Не обижай её, — холодно произнесла Фиеста, присев около меня. Из-под плаща показалось её колено.
— Но я даже слова ещё не сказал.
— Ты смотришь ей в глаза. Она может расстроиться и расплакаться.
Это шутка? Девчонка просто смотрит, не моргая, на меня, будто пытается просветить насквозь. И я ей не должен смотреть в глаза? Боже… мир сошёл с ума.
Но я сделал, как попросила Фиеста, и отвернулся.
— Тебя ранили, — подытожила она, подняв мою правую руку.
— Да, спасибо, Фиеста, я заметил это, — пробормотал я, немного жмурясь от боли.
Правая рука из-за взрыва представляла из себя жалкое зрелище. С большого пальца только ноготь сорвало, чёрт с ним, но вот на указательном теперь не хватало двух фаланг. Вернее, они были, но висели на кусочке кожи, словно новогодняя игрушка. От среднего осталось больше — ногтевая фаланга была буквально разорвана в клочья, хотя вторая и третья пусть и были порваны, но всё же ещё являлись частью руки. Про ладонь можно и не говорить — изорвана осколками.
Скорее всего, судя по тому, как печёт руку и ухо, им тоже досталось, пусть пока я и не знал, насколько там всё плохо. Успокаивал себя тем, что всё равно шрам у меня занимает правую половину, так что на фоне его это будет незаметно.
— Лишился указательного, — подытожила она.
— Не совс…
В этот момент она схватила свисающие на коже остатки пальца и дёрнула за них, оторвав нафиг. Это было столь же больно, сколько и неожиданно. Из глаз брызнули слёзы. Я только было открыл рот, как меня повалили на землю и заткнули рот ладонью, от чего вместо вскрика боли у меня вылетело лишь мычание. Ещё и затылком приложился, от чего в глазах поплыло.
— Даже не смей, — грубо произнесла она, надавив коленом на грудь и не давая мне встать. — Маленькая царапинка, а ты визжишь уже как баба.
Ни черта себе, маленькая царапинка, что ж тогда, по-твоему, большая царапина?
Глава 135
Было больно настолько, что потекли слёзы. А ещё у меня мороз по коже побежал, когда я представил, что она просто оторвала свисающий кусок плоти с пальца, будто ничего такого в этом и не было.
— Он не нужен, — покрутила она его перед собой в пальцах. После чего сама положила мне его в карман брюк и грубо перевернула на живот. — Не смей раскрывать рот.
— Поаккуратнее, — прошипел я.
— Не указывай мне, что делать, — было мне ответом, после чего пальцы пробежали по тому месту, где всё жгло и буквально рвало мышцы на части. Холодные, я бы даже сказал, приятные, но вот страх того, что может сделать Фиеста…
И она сделала! Эта сучка просто засунула пальцы в рану и начала там шерудить, будто я тут под наркозом лежу! Бесполезно описывать тот спектр боли, который я почувствовал, но ощущалось так, как если бы мне рвало мышцы в спине. Пришлось сжать челюсти покрепче и упереться лбом в землю, чтоб не раскричаться здесь, хотя ноги всё равно стучали по асфальту.
Как же… мать твою… больно!..
— Хватит там мычать, будто это больно, — порадовала меня ответом Фиеста.
— Пошла… нахуй… — выдавил я из себя, чувствуя, как тело содрогается.
— Сам иди нахуй, — было мне ответом. — Можешь радоваться, слабак. Порез не такой страшный, как мог быть. Даже сшивать ничего не придётся. Но останется шрам.
— Радостно-то как… — прошипел я. — Ты вытащишь пальцы из раны или нет?!
— Ему больно, — раздался второй голос, который, как я понимаю, принадлежал второй ведьме.
— Да быть не может!
— Я просто сказала, — расстроенно ответила она.
Я, конечно, очень благодарен тому, что ведьмы меня спасли, но это не меняет того факта, что мне больно, а они даже глазом не ведут.
— Значит, надо поступить так, — наконец решила выдать свой вердикт Фиеста. — Надо убрать боль.
— Да ты что?! Серьёзно?! — из-за слёз боли я даже не видел ничего толком.
— Да, — невозмутимо холодно ответила она. — Не вздумай двигаться, Шрам, — после чего провела двумя пальцами вдоль краёв раны, которая буквально горела.
Эффект был неожиданным и очень быстрым. Казалось, что края раны обкладывают льдом, и она начинает очень быстро неметь. Когда она довела, как я понимаю, до края раны, боль уже сошла на нет, но вместе с этим я не чувствовал и спину. Это нормально, что я ничего не чувствую, будто онемела вся спина, или Фиеста накосячила? Ответ мне дали до того, как я успел спросить.
— Чувствуешь холод? — недовольным голосом поинтересовалась Фиеста.
— Да. И не чувствую боли.
— Хорошо. Отойдёт к вечеру. Тебе будет так же больно, имей ввиду, — она схватила меня за шиворот и рывком подняла на ноги, едва не задушив, и грубо развернула к себе. — Ты не мог справиться с простым импульсником. Ты серьёзно? Рехнулся?
— Говоришь, будто это просто, — ответил я так же холодно. — У меня, в отличие от тебя, нет магии или импульса. Только пистолет.
— Пистолет, — неожиданно промямлила оказавшаяся рядом лупоглазая ведьма и протянула пистолет, буквально всматриваясь в меня. Казалось, ещё немного, и её глазные яблоки выпадут наружу.
— Спасибо, — кивнул я, забрав его, и повернулся к Фиесте. — Так что не надо мне тут сейчас пытаться говорить, что это были простые противники.
— Это был простой импульсник и простой человек. Ты не смог убить ни одного, — брезгливо поморщилась Фиеста.
— Тогда в следующий раз пойди и выступи против импульсника или простого человека с пистолетом без своей магии, импульса и прочей ерунды. Чисто с пистолетом один на один, как я.
— Слабак.
— Да пошла ты, — ответил я. — Что вы тут вообще делали?
Я обвёл их взглядом. Что одна, что вторая в плаще-накидке какого-то болотного цвета, остроконечных шляпах с полями и с посохом в руках. И если плащи были одинаковым, то вот шляпы и посохи различались. Шляпа каждой была украшена по-своему, не вычурно и гармонирующе: ленточка, цветок, какой-то амулетик из перьев, свисающий с поля шляпы.
А вот посохи у каждой был свой. У Фиесты он был из тёмной древесины, сверху напоминая когтистую руку, которая была готова вцепиться кому-то в лицо. У лупоглазой это бел светлый посох с круглым набалдашников сверху, в котором проглядывалось то ли стекло, то ли какой-то камень, будто вросший в древесину.
Сомневаюсь, что они просто так разгуливают здесь в этой одежде.
— Твоё дело какое? — спросила она с вызовом. — Лучше, чтоб не было нас?
— Нет, я к тому…
— Умный больно. У тебя проблемы? — выпятила она грудь под плащом вперёд.
Нет, это бесполезно, ничего не смогу выяснить. Разговаривать с Фиестой, когда он начинает вот такое, равносильно тому, что я буду разговаривать с маленьким неразумным ребёнком, пытаясь добиться вменяемого ответа.
— Ладно, чёрт с тобой, — отмахнулся я.
— Без разницы, кто со мной. Ты отказал Малине. Почему? — тут же переключилась она на другую тему.
— Это претензия? — спросил я, взглянув ей в глаза.
— Ты отказал ей стать частью команды. Ты нам не веришь, — Фиеста даже не спрашивала.
— Ну если ты такая умная, то могла бы догадаться, почему не доверяю. И не твоё дело, кого я приму, а кого нет.
— Зря, — только и ответила она, после чего оглянулась.
За то время, что мы здесь были, в проулок никто так и не заглянул. Поток людей равнодушно проходил где-то там, не сильно интересуясь, что здесь происходит. Я бы даже сказал, что они просто не замечали этот проулок, будто он находился в другом мире и был невидим для них.
— Мы уходим, Шрам. Уходи отсюда. За тобой никто следить не собирается, — продолжила Фиеста.
— И всё же, не ответишь, почему вы здесь? — попытался я ещё раз спросить, но она лишь обрубила.
— Не твоё дело. Эй, — позвала она свою подругу, — мы уходим. Пошли.
— Пошли, — равнодушно ответила она.
Они пошли тем же путём, каким я сюда попал — через забор. Когда они подошли к нему, Фиеста посохом сняла мою кофту, бросила мне и молча пропустила через дыру вперёд свою подругу. Когда она уже пролезала, я позвал её по имени. Фиеста замерла и обернулась ко мне, махнув головой, будто спрашивая: «Чего?».
— Спасибо, что спасли мня, — поблагодарил я.
— Не за что, — сухо ответила она и пролезла на ту сторону. Было удивительно, что она вообще ответила мне.
Ну что же, теперь надо было и мне уходить, не стоило здесь задерживаться больше, чем нужно. Я с трудом накинул на себя кофту, чтоб скрыть разорванную спину. Чёрного цвета, она даже если и впитает кровь, не будет сильно выделяться. На голову же накинул капюшон, чтоб прикрыть висок, после чего направился к выходу из подворотни.
Ягодицу из-за пули жгло, почему я слегка прихрамывал. Но эта боль не могла сравниться с той, которая была на спине. Уже за одно это я был готов простить Фиесте многое. Даже не представляю, как я бы шёл, не обезболь она мне такую рану. Наверное, добрался бы до главной улицы минут за десять только.
Здесь влиться в густой поток было не так сложно, как казалось изначально. Офисный планктон был одет одинаково, будто под копирку, пиджаки, рубашки, галстуки, брюки или юбки, туфли. Они были настолько безликим, что было трудно отличить одного от другого. Они все куда-то спешили, поражая своей безразличностью к окружению. Я шёл рядом с надушенными мужчинами и женщинами, которые не замечали ничего, иногда случайно задевая друг друга плечом. Настоящий живой поток, над котором возвышались, уходя к небу, небоскрёбы. Где-то в небе пролетел вертолёт, на который никто не обратил внимания.
Безжизненная толпа.