— Угу, — важно кивнул тот.
— А с чего это ты взял, что меня зовут Павлом? — с ленцой, не поворачиваясь, вдруг полюбопытствовал опер.
— Э… Ну как же, Павел Васильевич, ведь Максимыч меня, когда принимал, водил по кабинетам, представлял…
Паша (или не Паша?) покосился на абсолютно индифферентного шофера Сашу и, опять не поворачиваясь, изрек:
— А разве на Курсах тебе не объясняли, что знать истинное имя врага — уже наполовину врага победить? Всем нам по приходу в ИСАЯ дают вымышленные имена. Вот ты. Разве ты на самом деле — Петр?
— Да… — До Пети вдруг дошло, что случилась страшная несправедливость. Его обделили. Но, может быть, Максимыч просто запамятовал?
— Но, может быть, Максимыч просто запамятовал? Хотя, конечно, теперь ты сечешь, что никакой он не Максим Максимович. Кто угодно, но не Максимыч — это точно, — подсказал Паша.
Хотя, конечно, теперь Петя разумел, что никакой перед ним не Павел Капустин.
— И что мне отныне делать? — жалобно попросил совета стажор у старшего товарища.
— Ладно, не бзди. На самом деле реальный вред, получив подобную информацию, враг может причинить только чудиле от третьей категории и выше. Ты еще не дорос, и тебе пока ничего не угрожает. Но я на твоем месте все таки потряс бы Максимыча. Ведь когда-нибудь ты станешь магом и третьей, и, даст Бог, второй категории. — Паша опустил боковое стекло, со смаком продул папиросу и, высунув наружу голову с зажатой губами беломориной, скосил глаза на соседнюю припаркованную машину. — А торчим мы здесь, стажер, потому как других ниточек к нашему антиквару не имеем. Успокойся, здесь он, я нутром чую. И, кроме того, приглядись к номерку вон той дожидающейся хозяина «девятки». Не знаком?
Выпасываемый сотрудниками ИСАЯ Стас оказался не только хорошим антикваром, но и ювелиром. Перед ним поверх ведомостей, договоров о сотрудничестве и актов взаимозачетов на столе громоздились две кучки бижутерии: цепочки, клипсы, колечки. Одна кучка побольше, другая поменьше.
— Итак, — завершая лекцию, Стас не отказал себе в удовольствии возвысить голос до менторской важности. — В силу изложенных причин я не могу гарантировать, что эти побрякушки, — рука властно опустилась на меньшую кучку, — соответствуют указанной пробе. Зато могу ручаться, что эта коллекция, — вторая рука увенчала кучку побольше, — достойна мусорного ведра. Вот смотри, — Стас выбрал из большего собрания сережку, разгреб бумаги, освобождая место. И с высоты сантиметров пятнадцати цокнул украшением об столешницу. — Слышишь, не звенит? А должна мелодично звенеть. А теперь попробуем отсюда, — схожая побрякушка была извлечена из второго комплекта драгоценностей. Дз-з-и-и-и-н-нь! — Слышишь разницу? Но даже не это главное. На большинстве этого барахла, — небрежный кивок в сторону большей кучки, — стоят клейма без шифра территориальной инспекции пробирного надзора. Или «925» и «960» пробы. А такие пробы ставятся на серебро или палладий, но никак не на золото. Кстати, откуда у тебя эта сусальщина? Можно подумать, что на рынке скупал. — Гость посмотрел не в глаза пригвожденному к стулу хозяину кабинета, а чуть повыше его головы. Туда, где на стене в полный рост был распластан глянцевый плакат с изображением нагого мужчины. Как в мясном магазине, на мужчине где пунктиром, где стрелочками обозначались жизненно важные составляющие.
— Да тут один тип за почку бартер предложил, — нехотя процедил слушатель, поднял двумя пальцами из дисквалифицированной кучки цепочку, стал насуплено рассматривать. Присмотрелся повнимательней. — Да ты меня дуришь! Смотри, здесь и проба «585», и звездочка, и…
Стас неуверенно заерзал, отнял цепочку и вгляделся:
— Значит так, — слегка раздосадованно пояснил Стас. — Эту туфту я отмел потому, что проба стоит на замке. А замочек, и сама цепка, если приглядеться, чуть-чуть по цвету отличаются. Механизм понятный: на экспертизу сдавались только замки. Замочек из золота «585»-й пробы, никто не спорит. А потом к замку присобачивалась цепка. Я не слишком крут в этом вопросе, но вроде бы цепочку катали из томпака.
— Это еще что за на..?
— Сплав меди — процентов 90, остальное — цинк. Устойчив к коррозии, что в наших экономических условиях очень важно. Еще вопросы есть?
— Ну ладно, я ему не человеческую, а свиную подложу. Пусть похрюкает. Приживала внебрачных брендов! — Макс сгреб обе кучки золотых мулек в трехлитровую банку так, чтобы нефальшивое золото оказалось сверху, закрыл пластиковой крышкой и потряс, чтоб перемешались. — Тут у моего приятеля проблема, — убирая банку в стол, глухо сказал Макс.
— С тебя десять баков.
— За что?! — возмутился хозяин кабинета.
— За консультацию, уважаемый живодер сэкондхэндовских печеней.
— Да я ж тебя, как друга…
— Как с друга — десять баков. Любой другой ювелир полтинник бы запросил.
Макс уже настроился на обсуждение следующего вопроса, поэтому без обычного препирательства изловил в кармане десятку и вручил Стасу:
— Задавись!
Стас, растягивая удовольствие, не суетясь, спрятал гонорар и поудобней устроился на стуле. Дескать, я весь во внимании.
— Тут на одного моего хорошего приятеля вдруг по работе ни с того, ни с сего шишки посыпались. Мы даванули с ним коньячку и прикинули: а может действительно сглазил кто? Ты полный боезащитный комплект от сглазов подкинуть не можешь: перстенек там с нужным камушком, заячью лапку, или сушеную голову летучей мыши? Или что там на шее носят в подобных случаях. И, кстати, твоим знакомым части тела не нужны? Черепа, человеческая кожа… У меня отходов много остается, а колдуны вроде как на подобное падки. Можем договориться по бартеру?
— Стандартный комплект — триста баков. Если камень особый не потребуется. А колдунам твои объедки ни к чему. Им в работе только запчасти от казненных преступников подходят.
— Какой камень? Он пока топиться не собирается.
— Объясняю для друзей гепатита — в перстень камень.
— Тогда без проблем, — неожиданно легко согласился Макс. — Все равно не мне платить, — зачем-то посчитал нужным оправдаться он. — А насчет казненных, так это не трудно поискать. Ты поспрошай своих. Иногда такие клевые части тел остаются невостребованы…
Вообще-то спрос на человечину у моих не такой крутой, как может показаться, — Стас мучительно подыскивал формулировку, позволяющую не пасть в глазах клиента. — Колдуны больше козьей кровью обходятся. Как говорил Альберт Великий: «Свежую козью кровь вскипятить с уксусом и стеклом — стекло станет мягким, как тесто, и не будет лопаться. Потерев этим составом лицо, увидишь ужасные вещи…»
— Тьфу ты, ну и гадость! — с уважением молвил Макс.
— А как фамилия твоего приятеля?
— А на фиг тебе его фамилия? — неожиданно окаменел Макс.
— Да мне она до лампочки, — старательно скрывая раздражение, ответил гость, — только есть разные системы защиты от сглаза. Можно по Зодиаку. Можно по месту жительства. А проще всего по фамилии.
— Перебродьков, — хмуро почесал мочку уха Макс. — Место работы называть?
— Перебьюсь, — вернул легкую улыбку на место гость. — Ну, бывай, директор стоматологической консерватории. — И, повернувшись, потянулся к дверной ручке. Он знал, что сейчас произойдет.
— Шут с тобой, классовый враг. И амулет для машины тащи. Получишь свои триста с меня! — поторопился Макс крикнуть в спину покидающему кабинет. — Кстати, у тебя щитовидка не бузит? — И когда дверь затворилась, добавил сквозь зубы, ни к кому не обращаясь: — Скряга!
При этом глаза его стали холодными и злыми. И этим глазам попалась картина на стене. Макс неожиданно в два подскока разогнался и в прыжке профессионально точно рассадил стекло ногой, да и холст прорвал — не починить. В шкафу в медицинских банках осьминожками колыхнулись законсервированные выцветшие селезенки. А вышедший из кабинета Стас сменил легкую улыбку на ухмылку укравшего сметану кота, чем здорово заинтриговал длинноногую секретаршу.
Обжигаемый со спины девичьим интересом Стас вошел в лифт, спустился на первый этаж. Пиликнул глубоко спрятанный в карман джиэсэмовский мобильник, наличие которого Стас из экономии от знакомых скрывал.
— Алло? — сказал Стас.
— Стасик, тебе наплевать на бедную маму? Ты меня когда последний раз навещал?
— Алло? Алло? Не слышно, перезвоните! — сориентировался частный антиквар и отключил трубу.
Сдал неулыбчивому охраннику одноразовый пропуск, вышел на сырую улицу и свернул за угол. Голубь на голову не нагадил, свежеокрашенной скамейки по пути не попалось, в собачье дерьмо Стас не вляпался. Но не успел Стас оглянуться, как был подхвачен под руки двумя молодцами и упакован на заднее сидение светлой «волги», молодцы по бокам. А «волга» тут же рванула с места, жадно уминая метры дороги.
ФРАГМЕНТ 6 ГЕКСАГРАММА ДА ГО «ПЕРЕРАЗВИТИЕ ВЕЛИКОГО» ДЛЯ ПОДСТИЛКИ ПОЛЬЗУЙСЯ БЕЛЫМ КАМЫШОМ
Среда. Львам рекомендуется не слишком доверять потенциальным противникам. Если в этот день первым встретится человек в одежде не по размеру, опасайтесь автомобильной аварии. Подаренный сегодня цветок хризантемы предрекает скорую разлуку. По средам, после того, как умоешься, нельзя стряхивать воду с рук. Если в среду на крыше дома соберется множество галок и ворон, в нем будет несчастье.
Волосы выбились из-под косынки, не заправить — руки грязные, сжимают мокрую тряпку, как утопающий соломинку. Кап, кап, кап — мыльная вода с тряпки на пол. Надо же, в самый неподходящий момент явился!
Игорь виновато переступил с ноги на ногу. Цокнул предлиннющим зонтом-тростью рядом с квадратным носом лакового ботинка:
— Я понимаю, я не вовремя…
— Да ладно, чего уж там, проходи, сейчас закончу, — Света постаралась повернуться в профиль, мысленно кляня себя, что надела затрапезный халатик. Впрочем, куда переодевать? Паркохозяйственный день. Краем глаза засекла — Марья Мироновна в щелку вытаращилась: кто это там, зачем это там? А, плевать… — Вон в ту дверь проходи, я сейчас завершу подвиг. И обувь снимай.