Связь в круге крепкая, поняла я, просканировав территорию лагеря чуть пошире. Достаточно сильная, чтобы ее чувствовать, не то что в тот раз, с Дэвидом, а это не предвещает ничего хорошего в будущем состязании. Слушая болтовню и смех вокруг, я невольно ощущала, как усиливается круг от вливающихся в него все новых оборотней.
Уолтер особенно сильным вожаком не был, а я не настолько была эгоцентрична, чтобы решить, что все это в мою честь затеяно. Мне все больше казалось, что они соединены в круг ради какой-то общей цели, и довольно давно. Не один день, а может, и не одну неделю.
Упав духом, я перешла на обычное зрение, потянулась, прогнулась в поясе, коснулась ладонями утоптанной земли. Надо найти способ разорвать круг, а то получится повторение истории с Карин — и без надежды на счастливый финал.
Задница у меня торчала вверх, а между ней и грязным воображением были одни только спортивные лосины. Я медленно выдохнула под издевательские смешки и повернулась к Дженксу. Отдали смыть кровь с волос, светлый чуб закрутился в кольца, и зеленые глаза сверкали из-под него поразительным контрастом. С осунувшимся юным лицом он стоял совершенно неподвижно, и вряд ли потому, что боялся вооруженной охраны. Вообще, я удивилась, что его сюда привели, — но он сам по себе был, видно, неплохим развлечением и диковинкой, к тому же. Самоуверенность вервольфов была понятна. Даже если мы побежим, как нам скрыться от «выживальщиков», городских уголовников и этих, с кредитными картами?
Чуть ли не единственный мой козырь — то, что мои зачаточные лей-линейные навыки не успели попасть в досье Уолтера. По его сведениям, я — чистая ведьма земли, а поскольку я не ставила круг и волков пыталась утихомирить исключительно земной магией, то он и не узнал, что я и с линиями могу работать. Вот и прекрасно. А то бы они надели на меня проволочные браслеты, чтобы я не соединилась через линию с фамилиаром и не превратила их всех в жаб. Ну и что, что фамилиара у меня нет? Все равно в наручниках я была бы беспомощна, они лишили бы меня и той энергии, что я запасла в своем ци и в голове. А мне она пригодится.
Я посмотрела себе под ноги и подавила нервную дрожь. Надо бы вернуть Дженксу его нормальный рост до того, как все начнется. Джакс ждет в мотеле, а по такой температуре Дженкс вполне может туда долететь, и они оба уберутся отсюда. Кончилась «спасательная операция», началось «спасайся, кто может».
Всплеск возбуждения среди вервольфов наждаком прошелся по оболочке моей ауры — теперь-то я его чувствовала, — и я повернула голову туда же, куда все: на шествующую сюда Пэм. У нее вокруг босых ног завивался красный халат, волосы летели облаком, она шлаш лесу, как порождение самой земли, и смотрелась очень экзотично. Мышцы у меня напряглись и, не встречаясь с ней взглядом, я пошла к Дженксу — сказать пару слов напоследок.
Стоять! — рявкнул охранник, я и пары шагов не сделала. Я застыла, выпятив бедро.
Да успокойся ты, — громко сказала я, словно и не трясусь вся. — Что я, по-твоему, делать собралась?
Пэм с насмешкой, направленной то ли на меня, то ли на типов с пистолетами, сказала:
— Дайте ей поговорить с приятелем. Может, это в последний раз.
Очень мило, — подумала я, но промолчала, вспомнив об их медике со шприцами.
Пэм остановилась возле двух женщин, слишком разных на вид, чтобы быть подругами. Одна, повыше, была одета в заношенный кожаный топ и классически подранные джинсы, а вторая — в шпильки и деловой костюм. Альфы приезжих стай, решила я.
Четверо охранников Дженкса отвели оружие чуть в сторону, и я просочилась к нему. Мне все проще становилось не замечать направленных на меня стволов, хотя от стресса я завязалась в узел круче, чем Айви на последнем ее свидании вслепую.
— Дженкс, — предложила я, — давай сделаем тебя маленьким.
Тревога у него перешла в недоумение.
— Чего бы ради?
Я поморщилась: лучше бы нас никто не слышал.
— Ты сможешь перелететь залив, сейчас тепло. Сядешь на автобус, доберешься домой и забудешь, что я вообще тебя просила мне помочь. Не знаю, хватит ли у меня запаса энергии безвременья на оба заклятья, и не могу рисковать, что ты останешься навсегда таким, если… — я опять поморщилась, — если со мной что случится. Вряд ли Кери сумеет сама развеять чары, так что ей придется новые свивать, а на это понадобится демонская кровь…
Я так хотела, чтобы он сказал, что я дура и он останется со мной до конца, но предложить я была обязана. Он нахмурился.
— Все сказала? — Я промолчала, и он наклонился прямо к моему уху. — Дурища, — прошептал он тихо, но безапелляционно, и я улыбнулась. — Если б я мог, я бы тебя пыльцой неделю посыпал за одну мысль, что я могу тебя здесь бросить. Ты используешь свои запасы, чтобы перекинуться, покажешь этой бабе, где раки зимуют, а потом мы уберемся с этого острова ко всем чертям вместе с Ником. Я твой партнер, — сказал он, чуть отступая. — А не приятель на час, который улепетывает при первом намеке на неприятности. Я тебе нужен, ведьма. Чтобы Ника нести, если он не в сознании, чтобы джип угнать — до берега доехать, чтобы лодку украсть, если плыть не сможем. А с Джаксом все о'кей, — добавил он. — Он взрослый пикси и сумеет о себе позаботиться. Я проверил перед уходом, адрес церкви он знает, и слово Цинциннати в расписании автобусов разобрать сможет.
Лицо у него разгладилось, в глазах вместо злости мелькнуло лукавство.
— Чтобы от браслетов избавиться, мне не надо уменьшаться в росте. — Он хитро приподнял бровь. — Пять секунд — и готово.
Волна разрядки оказалась огорчительно недолговечной.
— Я ей не уступлю, — сказала я. — Буду драться, пока способна. А если я умру, ты не превратишься обратно.
Он улыбнулся шире.
— Но ты ж не умрешь, — лукаво сказал он.
— Почему это? Потому, что ты со мной?
— О-о, да ты учишься! — Спрятав руки от охранников, он прижал большой палец и с тошнотворной бескостностью сложил руку так, что наручники чуть не соскользнули. — Ну, вали теперь. И откуси от этой суки хороший кусок, — напутствовал он, поворачивая запястье, чтобы браслет вернулся на место.
Я прыснула.
— Спасибо, тренер, — сказала я, чувствуя, что первые пальчики надежды начинают снимать мою головную боль, но когда я повернулась к шумной толпе, я опять впала в отчаянье.
Не хотела я это делать. Это демонское проклятье, Господи прости! А легче способа отсюда выбраться нет, подумала я. Кери сказала, что цена не так уж высока — примерно как за одну пьянку. Я видела, как она все готовила. Никто ради меня не умер — это я за все заплачу, не животное какое несчастное и не человек. Может ли заклятье технически быть черным, а этически — белым? Можно ли тогда его использовать, или я просто трусиха, выбравшая легкий выход и теперь уговаривающая сама себя, чтобы не слишком терзаться?
Помрешь — никому лучше не сделаешь, — сказала я самой себе и решила оставить тревоги на потом.
С чувством тошноты я поверх голов оглядела растущее скопление вервольфов. Исходящая от них энергия будто клубилась вокруг меня туманом, покалывала кожу. Ладно… Теперь я волком стану. Я не буду беспомощной, как в тот раз. Может, Пэм вообще боли чувствовать не будет, но если я доберусь до ее глотки, то уж уложу ее поспать. Быстрый взгляд на Пэм, и я потрясла руками, расслабляя пальцы. Вызывала я, так что первый выбор был за мной. Не дыша, я сделала пять шагов к центру поляны. Шум взмыл волной, давнее уже воспоминание о моем участии в крысиных боях в Цинциннати промелькнуло и исчезло. Что это меня тянет все время туда, где по правилам дают по морде?
Пэм оглянулась. Вскинув голову, она улыбнулась своим собеседницам и потрепала на прощанье по плечу ту, что была полощеней. Легкой босоногой походкой пошла ко мне. Шум толпы стал тише и сосредоточенней. В Пэм, несмотря на миниатюрность, ясно виделся хищник — она напомнила мне Айви, хоть общей у них была только фация движений.
— Рэйч? — громко позвал Дженкс, я повернулась на тревогу в его голосе. Он подбородком показал на Уолтера, шагающего по той же дорожке, по которой пришла его жена. С ним были еще двое: один в костюме, а второй молодой, с ног до головы в красном шелке, и весь звенел на ходу.
Уолтер остановился на краю круга. Я не удержалась, включила второе зрение. Ауру Уолтера коричневое не обрамляло, а пропитывало. Все три стаи начали принимать его лидерство.
Я быстро проверила ауры двух других вожаков. На них Уолтер не повлиял, и на жен их тоже, но эти визитеры явно должны были знать, что происходит. То, что они добровольно отдали ему контроль над своими стаями, меня напугало до жути. Что бы там Ник ни украл, оно значит для них очень много — они так долго себя ограничивают, что Уолтер начал претендовать на всех их людей. Это идет против всех традиций, против всех инстинктов вервольфов. Так просто не бывает.
Жутко довольный собой Уолтер бросил на меня взгляд и поднял бровь — как будто понял, что я разглядела ментальную связь, установленную им с чужими стаями. Хмыкнув, он глянул на Пэм и махнул рукой.
Пэм взялась за пояс халата.
— Стойте! — крикнула я, и по толпе пробежала рябь смешков. Они решили, что я струсила. — Я хочу воспользоваться заклятьем для превращения, и не хочу, чтобы меня при этом подстрелили.
Тут они задумались, даже разговоры почти утихли; громче остальных переговаривались городские отморозки. Я пока переминалась с ноги на ногу. Пэм справилась с собой быстро. Остановившись метрах в трех от меня, она спросила с сарказмом:
— Так ты можешь перекинуться? Уолтер, золотце, я не знала, что земные ведьмы на это способны.
Не способны, — ответил он. — Она лжет, чтобы мы ей дали наложить на нас черные чары.
Я могу перекинуться, — сказала я, отпуская второе зрение. — Это лей-линейное… э-э… заклятье, а если б я хотела вас околдовать, я бы это уже сделала. Я белая ведьма.
У меня болел живот и тянуло в сортир. О Господи. Белая-то белая, но заклятье — черное. Я клялась, что не буду его использовать, и вот она я, головой в омут бросаюсь. И неважно, что черноты так вроде бы мало. Она на моей душе осядет! Какого черта я здесь делаю?!