Разочаровать – интересное слово в данном случае, подумал Бабай. Вежливость с привкусом формалина. Или он хохмит так, по-своему?.. Бабай мрачно посмотрел на санитара. Веселый слишком. И вроде не пьяный. Молодой, выбрит чисто, пахнет хорошим одеколоном, под халатом – стильный однотонный галстук. Просто менеджер среднего звена на престижной должности.
Хотя, по местным меркам, может, и на престижной. Смерть инфляции не мает, как любил говаривать Костя Сурин, Сура, бывший подельник по рэкету. Теперь сам убедился – мает или не мает, закопали Суру лет десять назад. Или больше уже? Летит время…
– А где они есть? – спросил Бабай.
– Так разве я знаю? Где-нибудь…
– Ты узнай, уважаемый! Сходи и узнай, только мигом!
Санитару с ходу сунули в карман халата пятитысячную купюру. Пусть отрабатывает, гробовых дел менеджер.
Ушел. Вернулся действительно быстро.
– Узнал, господа, все я для вас узнал. Друзья ваши в реанимации, сегодня поступили как раз. Двое. Избиты сильно, состояние тяжелое, оба пока в бессознательном состоянии. Доктор говорит, как под молотилку попали… Хотя не мои клиенты, нет. Доктор говорил – выкарабкаются, скорее всего.
Бабай слушал его и молчал. Рядом сопел перебитым носом Федоров.
– Что думаешь, Леха? – спросил, наконец, Бабай, отворачиваясь от санитара.
– Пока ничё.
– А должен!
– Кому я должен – всем прощаю, – буркнул Федоров. – А третий где? Эй, уважаемый, – он повернулся к санитару, – про третьего с ними ничего не знаешь?
– Как есть не было, – охотно откликнулся санитар. – В больницу двое всего поступили. Нет, если очень нужно, могу предложить кое-кого из своего запаса, у меня есть. Для хороших-то людей ничего не жалко, – хохотнул он.
– Не знаешь, кто их отделал?
– Знаю, что где-то в городе драка была. А кто, с кем, почему – нам не докладывают, это у ментов надо спрашивать. Ну что, подыскать вам кого? Я могу.
«Вот идиот! Понятно, почему он такой веселый, идиот потому что!» – зло подумал Бабай.
Что же случилось с ребятами? Ведь не огнестрел, драка. Как под молотилку попали… Кем же надо быть, чтобы этих тертых, подготовленных ребят так распластать? Леха прав, сначала нужно понять, что здесь творится, потом делать выводы.
– Пошли, – бросил он.
– Заходите почаще, всегда рады! – Санитар блеснул саблезубой улыбкой успешного менеджера.
Хорошо быть идиотом – даже зубы не болят.
Они вышли на темную улицу из редких одноэтажных домишек. Было тихо и пусто. После круглосуточного гула столицы от тишины как будто в ушах звенит, подумал Бабай. Скудно горели фонари, почти не освещая щербатый асфальт, редко, тоже как будто нехотя, светились окошки домов, прячущихся за заборами. Лишь луна светила в полный накал, презирая местную экономию электричества.
Пришло в голову, что здесь словно бы вообще ничего не происходит, последнее памятное событие – Крещение Руси. Да вроде бы татары еще приходили, приносили иго. Или то немцы были?.. Все не так, конечно! Что-то творится в сонной тишине городка. Ох, разобраться бы, пока самого на запчасти не разобрали…
Неожиданно и громко затрезвонил телефон Федорова. Леха недолго слушал, пару раз сказал «да», потом – «Жди, сейчас будем». Сбросил звонок и оживленно глянул на директора:
– По коням, Антоха! Это Груздь звонил, наш третий пропавший. Он в городе, на нашей базе засел. Лечится, просил захватить бинтов и антибиотиков. Говорит, не мог раньше позвонить, трубу разбили. – Леха покидал айфон на ладони: – И башку тоже.
– Живой, значит! – тоже воспрянул Бабай. – Так поехали, поехали, чего ждем! Может, хоть Груздь нам расскажет, с каким бульдозером они здесь бодались?
Не происходит? Как бы не так! Едва Бабай подошел к машине, из переулка вынырнул полицейский уазик. Остановился рядом с их джипами, потарахтел и замолк. Из машины выпрыгнули два солдата в форме внутренних войск, на вид – срочники, совсем мальчишки, таскавшие автоматы, как надоевшие палки. За ними, более степенно, из-за руля выкарабкался пухлощекий лейтенант полиции.
Участковый инспектор Шестипальцев, знал Бабай. Знакомы они не были, но издали видел его. Леха как-то показал ему этого участкового, известного тем, что всегда суется куда не просят. Федоров говорил, на этого кренделя даже у начальника полиции нет управы, летеха настолько туп, что не понимает ни намеков, ни предостережений.
Инспектор неторопливо козырнул и представился. Настороженно оглядел всю компанию.
Бойцы, сгрудившись вокруг машин, ответили ему выразительным молчанием. Мысленно Бабай был согласен с инспектором – картина более чем впечатляющая. Среди ночи, у морга… Сунуть ему, что ли, штуку? Или – пошел в задницу?
– Проблемы, инспектор? – спросил он.
– Проблемы? – удивился участковый. – Не, нет проблем. Усиление просто.
– Усиление – это хорошо. Усиление, значит, порядок будет.
Инспектор всерьез и надолго задумался.
– Не, не будет, – честно сознался он.
Похоже, туповат мент, решил Бабай.
– Это плохо. Порядок – хорошо, а непорядок – плохо. Порядок в стране должен быть, иначе – никак, без порядка-то. – Он улыбчиво замолол чушь.
Что делать, если остальные парни стоят, как быки перед красным флагом. Привыкли к остервенелости столичной полиции, где чуть что – руки на капот, ноги шире, очком играть. Пожалуй, стоит поработать над коммуникативностью сотрудников, у них все-таки легальный ЧОП, а не бригада из 90-х.
– Приезжие, значит. Гуляете?
– Прогуливаемся, – согласился Бабай. – Недавно приехали – воздухом дышим, красоты осматриваем.
Инспектор выразительно покосился на серое облупившееся здание, красивое, как бетонный блок.
– А чего здесь, у морга? На набережную бы шли, все там гуляют.
– Морг? – как можно искреннее удивился Бабай. – А я думал – музей.
– Не, морг, точно.
– Надо же! Не знал… С виду – совсем как музей.
Инспектор что-то сообразил наконец. Прищурился с видом хитреца, отчего пухлое лицо стало еще глупее:
– В какой же музей вы собрались среди ночи? Двенадцатый час уже.
– В ночной, – парировал Бабай. – У нас в Москве есть. Ночь музеев, слышали?
Кто-то из пацанов, не выдержав, хрюкнул. Участковый нахмурился и значительно кашлянул.
– Извините, у вас закурить не будет? – влез в разговор один из солдат.
Служивые! Бабай великодушно кинул ему початую пачку. Тот ловко поймал сигареты, но чуть не уронил автомат. Вояка.
– Пачку себе оставь. Сам служил, знаю.
– Спасибо, товарищ!
– Товарищи теперь снова в Парижах, – усмехнулся Бабай. – У нас господа вернулись. Не слышали еще?
Солдатики, впрочем, на подколку не отреагировали. Мгновенно нависли над пачкой, как стервятники над добычей, и немедленно задымили. Лейтенант глянул на них и вздохнул. Снова повернулся к Бабаю:
– Машины у вас хорошие. Дорогие, наверное… А документики…
– Имеются, – подтвердил Бабай. – Тоже хорошие. Предъявить?
Инспектор подумал и вяло махнул рукой, показывая, что верит на слово. Неторопливо снял фуражку, почесал затылок, снова надел. Фуражка и раньше сидела не слишком прямо, а теперь совсем скособочилась. Плоская, как блин, и при этом все равно мятая.
Бабай подумал, что сегодня ему везет на идиотские встречи – сначала юродивый в церкви, теперь – участковый, липкий, как пластырь. Кто дальше?
– Мы в городе по бизнесу, инспектор. Дела у нас. Мэр Гаврилюк, кстати, в курсе.
– Ну если сам мэр… Тогда конечно… Вы тут осторожнее, у нас неспокойно последнее время. – Участковый сменил тон на более доверительный. – Днем на подъезде к городу машину приезжих обстреляли – кто, за что, ничего непонятно. А к вечеру на Грибова какая-то драка была, двоих сильно избили, тоже не из местных. Кто его разберет, что там случилось…
Кто его разберет, похоже, отправная версия местного следствия, отметил Бабай.
– Да что вы говорите! – картинно ужаснулся он. – А с виду тихо, спокойно… Тогда побережемся, конечно, поодиночке ходить не будем, обещаю. – Он весело глянул на своих плечистых бойцов. Те ответили напряженными ухмылками людоедов.
«Банда бандой, работай с такими!»
– А вы их, случайно, не знали? Ну, этих двоих, которых избили?
– Да что вы, откуда? – развел руками Бабай.
Рано или поздно менты установят, что парни работали на него, но, судя по участковому, скорее поздно. А время дорого. Сидеть, писать объяснительные и отвечать на вопросы – совсем некстати.
– Спасибо за информацию, инспектор. Теперь будем особенно бдительны. И осторожны, конечно. Бдительность – вообще мое второе имя…
– А осторожность? – вдруг встрял Леха Федоров.
– Мое второе отчество, – не растерялся Бабай.
Шестипальцев слушал их треп сосредоточенно, без тени улыбки.
– Вот-вот. Если что подозрительное заметите, сразу ко мне. Я всегда рядом! – значительно изрек он.
– Не сомневаюсь, инспектор.
– Служба такая, – надулся участковый.
Интересно, здесь все дураки или через одного? – мелькнуло у Бабая. Вот город-городок, ум за разум скок-поскок…
– Опасна и трудна, – подсказал он. – И не видна только по вине руководства.
– Вот-вот… – Инспектор явно не понял и начал вдумываться, помаргивая от напряжения.
Бабай догадывался: участковый смутно подозревает, что их компания имеет какое-то отношение к драке на Грибова и общему неспокойствию в городе. Но подкопаться – ума не хватает. К тому же сам мэр Гаврилюк…
Тяжелый мыслительный процесс завершился очередным вздохом. Инспектор козырнул на прощанье и прошествовал к своей тарахтелке. Солдатики бережно погасили окурки о подошвы, экономно припрятали их и устремились за ним.
А ведь не нравится он мне! – подумал Бабай.
– Не нравится мне этот мент! – сказал он Лехе, когда уазик отъехал.
– Чё?
– Не знаю, чё! – передразнил он зама. – Что-то не то в нем… Неправильный он какой-то…
Федоров с сомнением покачал головой. Что-то боссу стало много мерещиться последнее время. Может, пора подзавязать с коньяком на завтрак, обед, ужин и сон грядущий?