Но и это другая история.
20-й блок
Наиболее героической страницей борьбы советских военнопленных в Маутхаузене является попытка массового побега узников-смертников из 20-гo блока этого лагеря. Лишь после войны стала известна тайна 20-го блока – лагеря смерти в лагере смерти, в котором было уничтожено около 6 тысяч человек.
Весной 1944 года 20-й блок был изолирован от остального лагеря каменной стеной высотой 2,5 метра с колючей проволокой, находящейся под высоким напряжением. Вне стены находились две наблюдательных вышки, оснащенные прожекторами, на которых находились эсэсовцы, вооруженные пулеметами.
Этот барак назывался «блоком смерти». Туда отправляли узников, приговоренных к уничтожению за нарушения режима (преимущественно советских офицеров за побеги из лагерей военнопленных). «Блок смерти» использовался как тренировочный лагерь для подготовки сотрудников частей СС по охране концлагерей. Узников избивали и издевались над ними. Позднее такая практика была введена на всей территории лагеря. В любое время в любой барак мог ворваться отряд «учеников» и забить насмерть сколько угодно заключенных.
Заключенные 20-го блока не получали номеров (они были зарегистрированы в политическом отделении по своему номеру из соответствующего лагеря военнопленных). Они нерегулярно получали маленькую порцию продовольствия, спали на дощатом полу. Кровати были только у администрации блока, которая состояла из старшего по блоку и нескольких дежурных по блоку. Старший по блоку – немецкий или австрийский политический заключенный, имя его не установлено. Старшими по комнатам («штубам») были двое поляков, которых звали Адам и Володька, бывший советский лейтенант кавалерии Михаил Иханов (Мишка-татарин) и два неизвестных голландца.
В декабре 1944 года в 20-м блоке находилось около 2 тысяч человек, а в январе 1945 года там осталось не более 700 узников. Это были в основном советские офицеры, среди них много летчиков. Кроме них в блоке было пять или шесть участников Варшавского восстания, несколько югославских партизан и голландцев. В январе в блок поступило 17 советских офицеров, которые были пойманы после побега из лагерей военнопленных. Среди них находились Герой Советского Союза подполковник Николай Иванович Власов, комдив полковник Александр Филиппович Юсупов, комдив полковник Кирилл Моисеевич Чубченков и капитан Геннадий Мордовцев. Также среди участников восстания были старший лейтенант Усманов, лейтенант Павел Богданов, старший лейтенант Володин, капитан Жариков, младший лейтенант Иван Писарев, младший лейтенант Николай Фурцев.
Основание 20-го блока
Обреченные на смерть понимали, что, решившись на массовый побег, они ничего не теряют.
Началась активная подготовка, которую возглавил подпольный штаб в составе Власова, Юсупова, Чубченкова, Мордовцева и других.
Подпольный штаб 20-го блока тщательно разрабатывал план побега. С большим трудом была добыта карта местности (за это поплатился жизнью капитан Мордовцев). Планировалось создать ударный отряд, задачей которого было использовать выкопанные камни, куски угля, деревянные ботинки и оба находящихся в бараке огнетушителя в качестве оружия. Для каждого огнетушителя выделялось три человека, задачей которых являлось направить пенную струю в лицо эсэсовцам, находящимся на наблюдательных вышках, чтобы лишить их возможности использовать оружие. Так остальным узникам станет возможным перелезть через каменную стену, а также захватить пулеметы.
Побег был назначен в ночь на 29 января 1945 года. Но среди заговорщиков нашелся предатель, и 27 января все инициаторы побега и активные подпольщики – 25 человек – были схвачены и казнены (по разным данным – расстреляны или сожжены заживо).
Более подробные детали предательства неизвестны. Однако можно предположить, что охрана не узнала ничего про обстоятельства планируемого побега.
Казнь Власова, Юсупова, Чубченкова и других руководителей восстания стала тяжелым ударом по планам узников, но подготовка побега продолжалась.
Восстание и побег
В ночь побега в блоке было около 570 узников. Несколько десятков тяжелобольных человек не смогли принять участие в восстании и остались в блоке, отдав свою одежду и обувь беглецам. Они понимали, что обречены.
Ночь со 2 на 3 февраля 1945 года была звездная и холодная, температура воздуха – около минус 8 градусов. Все поля вокруг концлагеря были покрыты снежным покровом высотой от 20 до 30 сантиметров. На территории лагеря снега не было.
По воспоминаниям бывших узников – Бакланова, Шепети, Битюкова, – восстание началось в час ночи. Заключенные начали выскакивать из окон барака и атаковали окружающие барак три сторожевые вышки. Охранников забросали булыжниками из лагерной мостовой, обломками разбитых цементных умывальников, собственной деревянной обувью и кусками эрзац-мыла, которое хранилось в комнате убитого блокового.
Из книги «Последний круг ада» бывшего узника Маутхаузена Юрия Цуркана: «Когда начался штурм, Виктор Украинцев, предварительно заткнув пальцем отверстие огнетушителя, ослепил часовых. Вышку захватила группа узников. Иван Битюков стал за пулемет, направил огонь в сторону других вышек, заставив эсэсовцев прекратить стрельбу».
Пока одна группа узников захватывала сторожевые вышки, вторая смогла обезопасить колючую проволоку под напряжением – на стене высотой 2,5 метра. Они устроили короткое замыкание, набросив на проволоку мокрые от снега одеяла.
Через эту стену смогли перелезть более 400 узников 20-го блока. Становились друг другу на плечи, образуя живую лестницу, и так перелезали через забор.
Уже на этом первом этапе многие узники были убиты. Более ста человек после того, как перелезли через стену, не смогли далеко убежать от лагеря. Обессиленные, они оставались лежать на снегу или медленно ползли прочь. Эти узники были убиты этой же ночью эсесовцами.
Сразу же начались мероприятия по всеобщему розыску беглецов. В процесс охоты были включены подразделения СС и вермахта, фольксштурм – ополченцы, гитлерюгенд и местное население. В документах СС эта операция называлась «Мюльфиртельская охота на зайцев».
(Выходит, выловить несколько десятков беспомощных полумертвых узников гитлеровцам почему-то было важнее, чем, например, попытаться затормозить наступление союзников.)
Оставшихся в 20-м блоке изможденных узников (по разным оценкам – от 70 до 100 человек), которые уже не могли сами передвигаться, эсэсовцы сразу же расстреляли.
«Охота на зайцев»
Обширная база свидетельств протоколов допросов и воспоминаний свидетельствует, что местное население активно помогало преследовать и уничтожать узников. Мужчины, женщины, старики и подростки объединились с СС и полицией, чтобы ловить по лесам и зверски убивать еле держащихся на ногах от голода и мороза людей.
(Необъяснимый факт – с учетом того, что Восточный фронт стремительно приближался, до конца войны оставалось три месяца, и ее исход всем уже был ясен.)
Вот что писал в хронике жандармерии Маутхаузена ее начальник Фляйшман об отношении беглецов к населению: «…должен отметить тот факт, что сбежавшие из концлагеря узники вели себя по отношению к населению очень прилично. Не происходило актов насилия или поджогов. Они стремились только к тому, чтобы достичь крова, насытить свой голод и получить гражданскую одежду для облегчения дальнейшего продвижения».
А вот что пишет в своей статье «“Операция Кугель” и «“охота на зайцев” в округе Мюльфиртель» австрийский исследователь Маттиас Кальтенбруннер: «Хотя в послевоенные годы обычной практикой было возлагать вину за убийство заключенных исключительно на эсэсовцев, документы показывают, что австрийские крестьяне и даже 15-летние члены Гитлерюгенда добровольно взялись расстреливать заключенных. Возможно, что участвовать в расстрелах население побуждал страх перед присутствовавшими эсэсовцами. Но все же у людей был выбор, и они могли отказаться от участия в казнях. Например, некоторые местные жители отказывались стрелять, ссылаясь на плохое зрение или на неумение пользоваться оружием. Никакого наказания за это со стороны СС никто не понес».
За неделю погибли почти все беглецы.
Комендант лагеря штандартенфюрер СС Франц Цирайс приказал брать беглецов только мертвыми. Тела свозили в деревню Рид-ин-дер-Ридмарк, что находилась в четырех километрах от Маутхаузена, и складывали на школьном дворе. Эсэсовцы вынесли из класса доску, на которой вели подсчет убитых узников.
Через две или три недели было объявлено, что «счет сошелся». Хотя на самом деле – нет.
Из воспоминаний Юрия Цуркана: «Среди трупов были и явно непохожие на узников 20-го блока, относительно упитанные, в гражданской одежде. Мы поняли, что это, очевидно, бежавшие с работ по благоустройству венских оборонительных сооружений».
Ответственные за «Мюльфиртельскую охоту» то ли сами ошибались, то ли просто побоялись доложить руководству лагеря о том, что от 9 до 20 (по разным данным) человек из 419 сбежавших советских офицеров поймать не удалось.
К сожалению, почти все военнопленные погибли во время побега и преследования: заключенные были слабы и умирали просто от голода, не имели оружия и подходящей для зимы одежды, в окрестностях лагеря не было лесов, в которых узники могли укрыться от преследователей.
И все же отдельные местные жители пытались помочь бежавшим: прятали их, снабжали едой и одеждой.
Известны фамилии спасшихся: летчики – лейтенант Иван Иванович Бакланов (1915–2002, уроженец Курганской области), лейтенант Владимир Игнатьевич Соседко (1917–1985, уроженец Краснодарского края), лейтенант Александр Мануилович Михеенков (1916–2004, уроженец Смоленской области), капитан Владимир Николаевич Шепетя (1913–1988, уроженец Полтавы), капитан Иван Васильевич Битюков (1912–1970, уроженец Луганской области, 4 попытки побега), лейтенант-танкист Виктор Николаевич Украинцев (1923–1985, уроженец Новочеркасска), Иван Сердюк по прозвищу Лисичка (уроженец Донбасса), киевляне Михаил Львович Рыбчинский (1915–2008) и Николай Романович Цемкало (1923–2002).