В свою очередь, Интернациональный лагерный комитет делал для спасения узников все, что было в его силах. Следуя призывам ИЛК, заключенные отказывались выполнять приказы СС. Тактика проволочек, проводимая лагерным комитетом и заключенными-подпольщиками, привела к тому, что СС не смогли эвакуировать 21 000 заключенных, и тем самым этим людям была спасена жизнь.
С начала апреля 1945 года вопрос о немедленном вооруженном выступлении обсуждался в лагерном комитете и в военном руководстве подпольщиков много раз. В ночь с 3 на 4 апреля такое предложение внес от имени русской подпольной организации Николай Симаков, однако ИЛК его отклонил: по мнению интернационального комитета, необходимо было ждать более благоприятной обстановки, например когда уменьшится количество охраны СС. Симакова поддержали только чехи и французы. На заседании ИЛК 6 апреля Симаков вторично ставит вопрос о немедленном начале вооруженного восстания, однако предложение вновь отклонено. Американские и советские войска были еще слишком далеко.
Между тем насильственная эвакуация заключенных продолжалась, с 5 по 10 апреля из лагеря увезли или угнали более 28 тысяч узников. В ночь с 7 на 8 апреля интернациональная военная организация была приведена в состояние боевой тревоги.
8 апреля ИЛК с помощью подпольного радиопередатчика направил радиограмму 3-й американской армии, в которой говорилось: «Союзным войскам. Армии генерала Паттона. Здесь концентрационный лагерь Бухенвальд. SOS. Мы просим о помощи – эсэсовцы хотят нас уничтожить». Радиопередачу вели советский военнопленный Леонов и польский специалист-радист Дамазин. Текст радиограммы составили немецкие антифашисты Бартель и Кун (руководитель военной организации).
Ответ пришел через несколько минут: «KZ Bu. Hold out. Rushing to your aid. Staff of Third Army». «Концлагерю Бухенвальд. Держитесь. Спешим к вам на помощь. Командование Третьей армии».
Но помощь не пришла. Только два американских штурмовика несколько раз пролетели над лагерем.
В тот же день советские подпольщики вновь предложили незамедлительно начать действовать. Предлагалось осуществить восстание в ночь с 8 на 9 апреля 1945 г. Это заседание советского комитета было последним. Вечером 8 апреля на заседании ИЛК было решено перенести дату восстания на другое число, поскольку недалеко от лагеря стояли гитлеровские полевые воинские части.
На этом же заседании было принято решение об удовлетворении требования комендатуры лагеря по эвакуации лагеря советских военнопленных. Советские представители были вынуждены подчиниться этому решению и 10 апреля 1945 г. построились на эвакуацию. Подпольная интернациональная организация лишалась самой ударной силы – советских военнопленных. Но обстановка была такова, что восстание начинать преждевременно, вокруг лагеря было много войск СС, восстание было бы подавлено с большой жестокостью и с большими жертвами, а возможно, окончилось бы и уничтожением лагеря.
Николай Симаков, Степан Бакланов и другие руководители подпольщиков отказались остаться в лагере, как им было предложено ИЛК. Они вышли на эвакуацию, хотя знали, что это им грозит смертью.
Уходящие военнопленные передали советским «политическим» всю радиоаппаратуру, имущество, пулемет и другое оружие. Бакланов передал командование красной дивизией Ивану Смирнову, который приступил к обязанностям командира красной дивизии с 10 апреля 1945 года.
На следующий день из лагеря было вывезено руководство советского подполья и наиболее боеспособные участники (по разным оценкам от 450 до 600 человек), основную массу которых составили военнопленные.
Но, несмотря на такой удар, советские узники приняли активное участие в столкновениях с оставшимися охранниками, а также в окончательном освобождении территории концлагеря. По свидетельствам бывших заключенных, русские, прежде всего военнопленные, были боевым ядром восстания.
11 апреля положение в лагере оставалось очень напряженным. Американцы пока так и не появились, но подразделения 4-й и 6-й танковых дивизий 3-й армии США продолжали наступление из района Готы через Эрфурт на восток.
Около 10 часов утра комендант Бухенвальда Пистер объявил старостам лагеря о выводе из него подразделений СС. Вскоре приказ объявили через громкоговорители: «Всем эсэсовцам немедленно покинуть лагерь!»
ИЛК в это время мобилизует группы сопротивления и выдает подпольщикам оружие.
Вот что рассказали о событиях того дня бывшие узники Бухенвальда С. Е. Богданов и Н. М. Дегтярев:
«Между 10:00 и 11:00 руководитель ИМО объявил о боевой готовности № 2. Это означало занять исходные позиции для наступления. В 11:00 планомерно была проведена раздача оружия.
В 12:10 эсэсовцы получили приказ по радиотрансляции оставить лагерь заключенных. По радио подается резкая команда: «Всем службам СС срочно покинуть зону лагеря!» Команда повторяется несколько раз.
Ситуация в лагере достигает большого напряжения, «комендант лагеря эсэсовец Пистер со своим штабом бежали. Но 23 сторожевые вышки вокруг лагеря находились в руках эсэсовцев. Эсэсовцы укрепили свои сторожевые цепи и заняли позиции в пограничном лесу вокруг лагеря.
В 14:00 к лагерю приблизился американский танковый дозор. Этими воспользовалось руководство ИЛК.
Подпольный ИЛК дал указание раскрыть все тайники, вооружиться и быть наготове. Среди заключенных пошли слухи об уничтожении лагеря.
Вдруг пронзительно взвыла сирена. Этот вой сирены был сигналом эсэсовцам. Узники приготовились к худшему. Победа или гибель – все будет зависеть от того, насколько правильно руководители восстания определят момент нанесения удара по фашистам. Узники все на исходных позициях ждут команду атаки. Сложившаяся ситуация благоприятствует началу восстания.
В это время слышится команда: «Вперед!» – и серая масса заключенных пришла в движение. Раздались первые выстрелы – это узники первого эшелона бьют по фашистам на вышках, по окнам, где могла бы находиться охрана эсэсовцев, из оружия, запасенного подпольем за долгие годы конспирации. Красная дивизия под командованием Ивана Ивановича Смирнова наступает. В проволочном ограждении появились проходы. Первый эшелон уже за проволокой. Эсэсовцы бегут, они в панике.
Поступает указание действовать второму эшелону, мало оснащенному оружием. Со всех сторон слышны выстрелы, взрывы, но узники не отвлекаются, стремительно бегут к казарме № 14, где хранится оружие. В казарме тихо, эсэсовцев уже нет. Взломав двери, узники проникают в подвал, разбивают ящики с патронами и винтовками, спешно вооружаются.
Однако винтовки оказались разных марок, и патроны к ним были разные. Стали подбирать патроны к винтовкам, и это отняло некоторое время. Прихватили и мелкие гранаты, по 300–350 г. Выскочив из подвала, каждый стал стрелять, проверяя оружие, чем усилили панику. Побежали в сторону гаража и складов – там была наиболее интенсивная стрельба первого эшелона.
Боевые группы захватили помещение комендатуры и другие объекты; дополнительно вооружившись трофейным оружием, они заняли оборону вокруг лагеря, так как американский танковый дозор прошел мимо. Были пленены и заключены в лагерь 127 эсэсовцев. К 15:00 этого же дня Бухенвальд стал свободным: 21 тыс. узников из 18 стран Европы вернулись к жизни.
ИЛК взял власть в освобожденном лагере и начал организацию жизни бывших узников по-новому».
Все это время американские танки передвигают где-то в пределах видимости, но в лагерь не заходили: около 13:00 первые два танка 4-й танковой дивизии приближаются к лагерю из Хоттельштедта, через час двенадцать американских танков замечены возле лагерного хозяйственного двора, еще четыре обходят лагерь по северной окраине. Разворачиваются боестолкновения между войсками союзников и СС к западу от лагеря.
Около 17:00 в лагере появляются американцы – двое разведчиков 4-й танковой дивизии, Эммануэль Десард и Поль Бодо. Через 10 минут с северной стороны в лагерь входит разведывательная группа 6-й танковой бригады. Бывшие заключенные приветствуют и тех и других как освободителей. И те и другие, однако, почти сразу покидают лагерь.
В течение двух дней освобожденный Бухенвальд находился между двумя фронтами. Только один американский бронетанковый дозор прошел мимо лагеря, однако заключенными никто не поинтересовался.
Лишь 13 апреля в лагерь вошли передовые американские части.
История восстания в Бухенвальде 11 апреля 1945 может показаться не такой драматичной, как, например, побег смертников из Собибора или «битва за Маутхаузен» (хотя говорить здесь о «соревновании», разумеется, неуместно). Некоторые исследователи даже ставят вопрос, можно ли использовать термин «восстание» применительно к событиям последних дней существования Бухенвальда.
Вот как отвечает на этот вопрос историк Станислав Аристов: «Безусловно, происходившее тогда во многом не соответствовало образу, сформированному в исследованиях и мемуарах послевоенных лет. Масштаб вооруженного противостояния был не столь велик, а выступления узников действительно происходили в ситуации непосредственной близости союзных войск, что являлось важным условием успеха восстаний. Тем не менее планирование выступлений, подготовка необходимого вооружения, массовый характер, наконец, вооруженное, открытое противостояние своим главным врагам – все это в совокупности может быть охарактеризовано как восстание. В ситуации крайнего физического и психического истощения узников оно представляло собой выдающийся пример героизма».
И с этим трудно не согласиться.
8. Владимир-Волынский
В. И. Колотуша. Отрывки из книги «“Лагерь содержания неизвестен… Место захоронения – Wlodomierz”. История одного из лагерей советских военнопленных»
О моральной обстановке во Владимир-Волынском лагере в 1941–1942 годы
Описания перенесенных лишений, болезней, физических страданий оставили в своих воспоминаниях практически все, кто прошел муки плена и выжил. А вот о ранах душевных решался рассказывать далеко не каждый. И дело вовсе не в скромности. Осмысление глубинных причин серии катастрофических поражений, понесенных Красной армией в начальный период войны, логически подводило к таким выводам, что те, кто вернулся из плена, по понятным причинам предпочитали молчать. В послевоенные годы практически все в нашей стране помнили житейский принцип «чем короче язык, тем целее зубы».