ежать огня и гитлеровских пуль и убежать из лагеря. Пленные рассказали, что немцы сожгли живьем 400 человек.
Из приведенных выше воспоминаний получается, что декабрьской ночью 1941-го из «Панцерного лагеря» на фоне сумятицы, вызванной сожжением барака с тифозными больными, смогла вырваться на волю небольшая группа военнопленных, которые попытались найти укрытие в домах жителей города. К сожалению, дальнейшая судьба этих беглецов остается неизвестной.
Зимняя пора не способствует побегам, и это понятно: сплошной снежный покров, на котором различимы следы даже мыши, голый лес, где не укрыться и не спрятаться, мороз и холод, от которого не спасает даже теплая одежда. И тем не менее одна попытка побега из офицерского отделения лагеря зимой 1941/1942 года все же имела место. Она была предпринята 31 января 1942-го майором (подполковником) Григорием Михо. Сведений об обстоятельствах этой попытки не сохранилось, и даже не известно, была ли она актом одиночки или это побег коллективный, но только с одним пойманным и доставленным в лагерь. Но сам факт попытки побега сомнений не вызывает, поскольку он зафиксирован в персональной карте майора Г. Михо, в которую внесена красноречивая запись «убит при попытке побега».
У нас нет сведений о том, случались ли побеги из лагеря или их попытки в феврале и марте 1942 года. Скорее всего, таких побегов действительно не было. Ситуация стала меняться к концу апреля, когда со сходом снега стало легче уходить от погони и скрываться в лесах. Так, 23 апреля 1942 года отмечен успешный побег. Бежал младший лейтенант Григорий Петрович Мильчинко (1905 г. р., пленен 25 сентября 1941-го, Пирятин, во Владимир-Волынский лагерь доставлен 11 ноября того же года). Обстоятельства побега неизвестны.
Неудачную попытку бегства 13 мая 1942 года совершил младший техник-интендант Яков Семенович Щеглов (1911 г. р., пленен 22 сентября 1941 года, Борисполь, во Владимир-Волынский лагерь доставлен 26 декабря того же года). В его персональную карту внесена запись «убит при попытке побега». Обстоятельства попытки неизвестны.
А с середины мая группами стали бежать узники лагеря, работавшие в рабочих командах «Когильно» и «Бискупице» (напомним, эти команды, предположительно, работали над прокладкой кабеля Берлин – ставка Гитлера в Виннице). Из рабочей команды «Бискупице» 16 мая 1942 года был совершен успешный побег, в котором участвовали:
– капитан Даниил Баентаевич Аганаев (1907 г. р., бурят, пленен 22 сентября 1941 года, Пирятин, во Владимир-Волынский лагерь доставлен 9 октября того же года, при прохождении регистрации получил регистрационный номер 3345);
– старший военфельдшер Николай Михайлович Филатов (1910 г. р., пленен 21 сентября 1941 года, Сенча. Во Владимир-Волынский лагерь доставлен 4 октября того же года);
– лейтенант Биша Хибирович Хабиров (1917 г. р., кабардинец, пленен 26 августа 1941 года, Краснополье. Во Владимир-Волынский лагерь доставлен 3 октября того же года).
У лейтенанта Б. Х. Хабирова совершенно уникальная судьба. Был командиром стрелковой роты 980-го стрелкового полка 275-й стрелковой дивизии, попал в плен, но сумел бежать из Владимир-Волынского лагеря и с июля 1943-го по август 1944-го партизанил в рядах соединения Сабурова. Был возвращен в действующую армию, по окончании военных действий на германском фронте воевал на Дальнем Востоке в должности командира пулеметного взвода 275-го гвардейского полка 91-й гвардейской стрелковой дивизии. За отличие в боях в сентябре 1945 года был удостоен ордена Красной Звезды, а в 1985-м, к сорокалетию Победы, был награжден еще и орденом Отечественной войны 2-й степени.
Удачный побег из лагеря 20 мая 1942 года совершил лейтенант Александр Романович Бойко (1911 г. р., пленен 29 января 1941 года, Водино, во Владимир-Волынский лагерь доставлен 28 апреля 1942-го). На оборотной стороне персональной карты А. Р. Бойко запись: «бежал из рабочей команды Когильно». Записи о поимке нет, значит, побег был успешным.
И, кажется, последней в череде выявленных побегов из рабочих команд, работавших на тот момент вне периметра лагеря, была неудачная попытка побега, предпринятая 31 мая 1942 года капитаном Прохором Юрьевичем Мироненко (1904 г. р., пленен 19 октября 1941 года, во Владимир-Волынский лагерь доставлен 09.10.1941 г.).
Групповой побег 1 июня 1942 года
Наибольшую известность получила попытка побега (или побег, удавшийся частично?), предпринятая группой узников офицерского отделения лагеря 1 июня 1942 года. Это событие с разной степенью детализации описано несколькими авторами воспоминаний из числа бывших узников Владимир-Волынского лагеря. В день побега все они находились в лагере, какие-то эпизоды они видели собственными глазами, об остальном слышали от других либо домысливали позже, задним число. События тех дней они описывали много лет спустя, когда в силу возраста и болезней подводила память, путались имена и даты в их рассказах. Будем к этому терпимыми и не станем придираться к деталям, которые, конечно, разнятся в имеющихся на сегодняшний день свидетельствах <…>.
Хронологически наиболее раннее описание побега оставил Виктор Павлович Колмаков, доставленный в лагерь 9 октября 1941 года и сумевший бежать из плена в начале марта 1943-го. В письме на имя А. Я. Вышинского, датированном 28 декабря 1943 года, он писал:
18 июля немцы расстреляли капитана т. Власова Виктора Захаровича, быв. ст. переводчика штаба Юго-Западного фронта и быв. сотрудника НКИ(?)Д (проживал: Москва, Куйб. р., пл. Мошкова, 3, кв. 5). Тов. Власов, зная прекрасно языки, помогал пленным. Наконец создав группу в 30 чел. 1 июня 1941 г. был на работе, зарывая на кладбище могилы, в которых видны были трупы. Убив 1 солдата и остальных связав, пленные бежали, немцы за ними гнались. 4 товарища – полковник Старостин, майор Неверов (выделено мной. – В. К.) и 2 других – прикрывали отход остальной группы, имея 4 винтовки и гранаты. Когда вышли все боеприпасы, товарищ Старостин бросился в рукопашную, но силы были неравные. Палачи привезли в лагерь 4 трупа, вернее, не трупы, а куски человеческого мяса, сложили их на столы посреди лагеря и весь лагерь прогнали строем мимо столов. Через день привезли еще 2 человека и сразу же расстреляли. Всего поймали из бежавших 16 человек, всех убили (да + 300 человек в виде круговой ответственности). Наконец 18.VII.42 привезли и т. Власова, его поймали около г. Киева полицейские. 18.VII т. Власова вывели для расстрела, поставили к стене бывшего гарнизонного клуба, комендант дал команду стрелять, т. Власов провозгласил (весь лагерь был выстроен): «Я не бандит, я воин Красной армии! Долой Гитлера! Да здравствует Советский Союз! Да здравствует т. Сталин! Ура!» Солдаты растерялись, тогда сам комендант Сталер и его холуй переводчик – петлюровец Максимишин (унтер-офицер), выдернув пистолеты, дали по 6 выстрелов в грудь патриота, затем солдаты дали еще 2 залпа в труп… Тов. Власов оказался все же жив, ночью полуживого врачи-пленные из морга перенесли в укромное место, но утром немецкий врач, осматривая морг, не нашел трупа т. Власова. Начались поиски, немцы нашли его и еще стреляли раз 10, пока не кончился…
Итак, из письма В. П. Колмакова мы узнаем имена троих участников побега:
Полковник Матвей Фадеевич Старостин, бывший командир 117-й стрелковой дивизии (июль 1941 – 27 августа 1941 года), затем начальник штаба 67-го стрелкового корпуса. Пленен 22 сентября 1941 года, Сенча.
Майор Митрофан Павлович Неверов, 62-я авиационная дивизия. Пленен 24 сентября 1941 года, Городище.
Старший лейтенант Владимир Захарович Власов, переводчик штаба 21-й армии. Пленен 18 сентября 1941 года, Пирятин.
Еще одно свидетельство очевидца описываемых событий – письмо работника штаба 117-й стрелковой дивизии Александра Артемьевича Иваненко своей жене:
Во Владимир-Волынском лагере я пробыл с ноября 1941-го по июль 1942-го. Было там нас немало, и каждого ждала смерть от голода, болезни, пули, из 100 человек выживало 25–30. Переболел я сыпным тифом, дизентерией, но жив остался. Многие погибли при попытке к бегству, погиб и полковник Старостин (выделено мной. – В. К.), организатор побега группы из 30 человек. Удалось бежать из этой группы не более 14–15 человекам, остальные были пойманы и расстреляны в лагере в назидание другим. Полковника Старостина привезли изуродованного, он отбивался, убил часового, отстреливался из винтовки, но был настигнут, запорот штыками и пристрелен.
Автор письма – Александр Артемьевич Иваненко, служил в должности интенданта в штабе 117-й стрелковой дивизии, которой в начале войны командовал М. Ф. Старостин, т. е. знал полковника лично и, естественно, интересовался его судьбой. Во Владимир-Волынском лагере заведовал вещевым складом (о нем упоминает младший лейтенант Ф. И. Леженин). В 20-х числах июля 1942 года А. А. Иваненко был отправлен из Владимир-Волынского лагеря в Германию, где в августе 1943-го сумел совершить успешный побег из одной из рабочих команд. Смог добраться до своих. Погиб в 1944 году в боях за освобождение Молдавии. Соответственно, его письмо жене могло быть написано во второй половине 1943-го – первой половине 1944 года. В дальнейшем жена А. А. Иваненко, Анна Глебовна, передала письмо исследователю Н. Н. Данилову, который включил его текст в одну из своих публикаций, посвященную судьбе отца – подполковника Н. С. Данилова, сменившего М. Ф. Старостина на посту командира 117-й стрелковой дивизии.
Схожую версию побега изложил уже упоминавшийся выше участник лагерного подполья полковник Н. Н. Григорьев. В момент совершения побега он был болен сыпным тифом и по этой причине не вошел в группу Старостина. Описание побега у Н. Н. Григорьева не столь подробное. Но это свидетельство тоже заслуживает внимания, так как оно определенно было составлено, предположительно, между февралем и августом 1943 года, т. е. всего год спустя после описываемого июньского побега группы Старостина. Сам Н. Н. Григорьев совершил успешный побег из Владимир-Волынского лагеря в начале февраля 1943 года, затем партизанил на Волыни в соединениях А. Бринского и В. Бегмы, в одном из боев был ранен, вывезен самолетом в Москву и умер от полученных ран 24 августа того же года. Итак, свидетельство полковника Н. Н. Григорьева: