оле польских священников. Несколько сотен людей теснилось в небольшом двухэтажном здании под охраной вооруженных полицаев. Шмулик видел, как две молодые девушки через окно умоляли полицаев дать им уйти, но те только смеялись. Через некоторое время поступил приказ гестаповского офицера, и полицаи стали выгонять евреев из здания. Но и тут, когда вроде бы не оставалось шанса, мать попыталась спасти сына. Она заметила, как кто-то выломал доску пола, и самые худенькие из детей смогли пролезть в узкую щель и спрятаться. Двора тут же приказала Шмулику лезть как можно дальше. Он прополз под полом в самый дальний угол, но потом понял, что, когда его маму станут убивать, она будет совсем одна. Он попытался вылезти обратно, но перед ним уже лежали десятки детей…
Когда всех взрослых увели, полицаи стали требовать, чтобы дети вылезли из-под пола. Сначала они выманивали их уговорами, что, дескать, всех евреев отправляют в лесной лагерь в Киверцы, где им ничего не будет угрожать, у их родителей будет работа на лесопилке и еда. Но никто из детей им не верил. Тогда украинцы стали угрожать, что всех, кто не выйдет добровольно, застрелят. В конце концов они стали стрелять под пол. Раздались крики раненых, и испуганные дети стали вылезать наружу. Полицаи сковырнули несколько досок и вытащили оставшихся. В конце концов Шмулик, забившийся в самый угол, остался совсем один. Полицаи продолжали выламывать доску за доской, но поняли, что поднять весь пол им не под силу. Тогда они привели худенького польского мальчишку-пастушка, заставили его залезть под пол и проверить, что там никого не осталось. Мальчик смотрел прямо Шмулику в глаза. Потом он крикнул наверх: «Нема!..» – и полицаи покинули здание.
Шмулик лежал в своем укрытии четыре дня и четыре ночи, находясь то ли в обмороке, то ли во сне, не выпив за все время ни капли воды. Но в кармане штанов он нащупал два кубика сахара, возможно, их ему положила мама, а он даже не заметил этот ее последний подарок… Сахар поддержал его силы. Все это время у здания школы стояли часовые на случай, если кто-то из жидов все же сумел спрятаться. Наконец на пятую ночь они ушли. Совершенно окоченевший и измученный мальчик вылез из своего укрытия. Он шел по утреннему городу, пели птицы, люди торопились по своим делам – обычный солнечный денек. Вот открылась арбузная лавка, в бывшую еврейскую булочную завозят свежеиспеченный, вкусно пахнущий хлеб. От худенького, озиравшегося по сторонам мальчишки прохожие шарахались, как от забредшего в город волчонка. Шмулик и сам чувствовал себя затравленным зверьком и действовал скорее по инстинкту. Ему повезло и на этот раз, он не наткнулся ни на немцев, ни на полицаев, никто не схватил его и не успел донести.
Он помнил слова матери, что, если сумеет выбраться, надо сразу бежать к господину Балку. Этот старинный польский друг отца, пренебрегая опасностью, пробирался даже в гетто, принося им еду. Но в этот раз Балк дал Шмулику буханку хлеба и приказал уходить и никогда не возвращаться – не подвергать его с женой и ребенком смертельной опасности.
Всю ночь и весь день Шмулик прятался на лугу. Когда наступили сумерки, обессиленный, он постучался в двери бедного дома на окраине города. Польские женщины накормили его и переодели в одежду сельского мальчишки. Хозяин дома посоветовал Шмулику добраться до чешской колонии в селе Лидоховка, там много пустых домов, там он сможет укрыться…
Глубокой ночью Шмулик покинул родной город, в котором ему больше не было места. Он перебежал любимый мостик через речку Стыр и пошел, избегая открытых мест, прямо через лес, через луга и поля. На рассвете он вышел на большую поляну, где колыхалась, как будто дышала земля…
И он вдруг не то чтобы понял – почувствовал, что под его ногами, среди десятков тысяч расстрелянных тел, лежит его мама…
Это место зовется Горька Полонка. Сегодня на этой поляне стоит Памятный камень. Здесь лежит вся еврейская община Луцка и местечек – 26 500 тысяч человек…
Шмулик упал на землю, желая только одного – умереть. Зачем он оставил маму одну в самый страшный миг? Для чего Господь оставил его в живых, чтобы он забыл, что родился человеком?!.. Он не помнил, сколько пролежал так, зарывшись лицом в стонущую землю. Но вдруг его обожгла мысль: он остался в живых, чтобы драться, чтобы отомстить! В гетто рассказывали, что где-то в Ковельских лесах прячутся еврейские партизаны – он должен их найти!
1. Луцкое гетто (На табличке надпись: «Сыпной тиф»)
2. Узники трудового лагеря
3. Луцких евреев ведут к городской площади перед уничтожением
Целый месяц, до середины октября, он скитался от деревни к деревне, прятался от жандармов в камышах – стоя с утра до сумерек по пояс в холодной воде, ночевал в лесу на мокрых от осенних дождей листьях – скрываясь от любого встречного. Повсюду он видел только одно: как ловят и убивают евреев.
Но его не поймали, он наконец добрался. Перед ним раскрылись темные непролазные дебри Цуманской пущи. Но эта пугающая тьма вселила в мальчика надежду. Он стал продираться в глубь леса, насвистывая «Атикву» – будущий гимн Израиля. Ведь ясно, что, услышав этот тайный сигнал, партизаны тут же выйдут к нему из укрытия. Несколько дней и ночей он бродил так по лесу, но все тщетно… В конце концов измученный детский ум отказался воспринимать реальность, ему вдруг показалось, что все произошедшее с ним – просто сон и что дома его ждет семья. Зачем же он так далеко ушел, наверное, мама с папой волнуются?..
Шмулик развернулся и пошел назад. Несколько дней он брел через леса и поля, ноги сами несли его. Наконец он добрался до Луцка и вошел во дворик родительского дома. В доме горел свет, из трубы шел дымок. Шмулик заглянул в окна и увидел там… чужих людей.
И тогда сознание вернулось к нему, кошмар, казавшийся сном, снова стал явью. Он пошел в гетто, их последнее с мамой пристанище, чтобы лечь и больше уже не вставать. Он проспал несколько суток в опустевшем гетто, которое больше не охранялось. А потом жажда и голод заставили его подняться. Мальчик бродил по улицам родного города, проходил мимо немцев и полицаев, но никто его будто бы не замечал. Возможно, его спасала оборванная деревенская одежда. Так, блуждая по городу, он забрел в дом знакомой чешской семьи. Хозяйка, встретив чумазого сельского мальчишку, который назвался Шмуликом, младшим сыном Дворы и Авраама Шульманов, не могла поверить своим глазам. Ведь весь город знал, что никто из евреев «маленького гетто» не выжил. Она накормила мальчика, а потом попросила его пойти с ней в сад и помочь нарвать яблок с дальней яблони у сарая. Женщина вела себя странно, она заставляла Шмулика кружить вокруг дерева, указывая ему то на одно яблоко, то на другое. Вдруг дверь сарая заскрипела, приоткрылась, и хозяйка втолкнула мальчика внутрь. В темноте чьи-то сильные руки обхватили Шмулика, перед ним стоял… его старший брат Микки!
Оказывается, немцы оставили в трудовом лагере 500 еврейских ремесленников для разных хозяйственных нужд. Остальные, в основном подростки, не владеющие профессиями, подлежали уничтожению. Микки организовал побег мальчишек.
Ночью, когда полицай, ходивший вокруг здания, скрывался из виду, ребята выпрыгивали из окна, пролезали под колючей проволокой забора и бежали в лес. Микки упрашивал младшего брата Береле бежать с ними, но тот, узнав, что маму и Шмулика убили, отказался, он больше не хотел жить…
Сбежавшие ребята собрались в условленном месте и направились в Ковельские леса к партизанам. Но по пути они попали в засаду. Те, кому удалось спастись, разбрелись поодиночке. А Микки решил вернуться в Луцк, найти украшения, деньги и столовое серебро, которые мама сумела спрятать во время переезда в гетто. Он хотел купить оружие и из оставшихся в живых евреев создать свой партизанский отряд.
Шмулик рассказал брату, что, бродя по улицам города, он видел еврейских рабочих, которых перевели в новое расположение трудового лагеря – здание бывшей Еврейской гимназии. Эти рабочие встретили Шмулика как героя, единственный еврейский ребенок, который сумел не только выжить, но и прошел пешком более сотни миль в поисках партизан, возможно ли такое? Среди рабочих был знакомый, жестянщик Моше Блехер. Он подробно расспрашивал Шмулика, где именно тот встречал немецкие части, полицейские посты. От него Шмулик узнал, что в лагере создана подпольная группа, Моше является ее лидером и они готовят побег к партизанам.
После массовых акций уничтожения евреев города оставшихся рабочих почти не охраняли. Они только ночевали в лагере под охраной украинских полицаев, а утром выходили на работы без сопровождения конвоя. От этих несчастных евреев немцы не ждали никаких сюрпризов.
Микки и Шмулик тайно проникли в лагерь и присоединились к рабочим. Выходя утром на работу, они отделялись от группы и бродили по городу в попытках купить оружие, ведь у местных жителей после отступления Советов его скопилось достаточно. Но горожане боялись продавать оружие евреям. Микки удалось купить один пистолет, но дальнейшие попытки не увенчались успехом.
Однажды ночью, в конце ноября, в здание лагеря вошли немцы во главе с командиром гестапо Гликом. Они вывели во двор еврейского коменданта лагеря Джибуновского – одного из членов подпольной группы, и Глик спросил:
– Джибуновский, я слышал, у тебя подагра?
– А в чем дело?.. – спросил комендант.
– Сейчас будешь лечиться… снимай ботинки и лезь в бак с помоями. Джибуновский закрыл лицо руками и с криком «Шма Исраэль!» бросился к воротам. Его расстреляли в спину. Оказалось, он пытался подкупить какого-то гестаповца, чтобы тот продал евреям оружие. После этого случая режим охраны лагеря ужесточился, евреев из лагеря больше не выпускали. Подпольщики отказались от дальнейших попыток раздобыть оружие и назначили точную дату побега. Большинство узников лагеря, узнав об этом, присоединились к подпольной группе. Раньше евреи, возвращаясь поздними вечерами с работы, напивались и в слезах о своих убитых родных забывались тяжелым сном. Теперь же они больше не плакали, жажда мести высушила их слезы…