Военная карьера Бориса Пивенштейна началась на Дальнем Востоке, где он служил с ноября 1929 г. по октябрь 1934 г.
Пивенштейн имел непосредственное отношение к становлению и развитию военной авиации на Дальнем Востоке. В 25 лет у него был огромный опыт полетов в Заполярье.
На сохранившейся фотографии тех лет Борис в окружении летчиков – легенд авиации: Михаила Водопьянова, Моуно Линделя, Федора Куканова и других.
Центральным событием этого периода его жизни было участие в операции по спасению экипажа теплохода «Челюскин». Во главе сводного звена из трех самолетов Борис Пивенштейн был направлен на спасение экспедиции. Группа из пяти самолетов «Р-5» и летчиков была в подчинении Николая Каманина. Это были военные летчики полка разведчиков. Группа с самолетами погрузилась во Владивостоке на пароход «Смоленск» и добралась до северной части Камчатки. Далее путь был продолжен на деревянных, обтянутых тканью, негерметичных самолетах – в условиях арктической зимы с 40-градусными морозами, практически без информации о метеоусловиях и без радиосвязи. На маршруте приходилось преодолевать горные хребты, высота которых немногим уступала потолку полета самолета.
Вот как описывал Пивенштейн один из участков перелета: «Труднее было на втором перелете – от Майна-Пыльгина до Анадыря. Над Паль-Пальским хребтом мы попали в сильные нисходящие токи. В долинах крутилась снежная метель. Перегруженные самолеты не могли взять выше хребта. Попадая в нисходящие токи, самолеты проваливались камнем. Казалось, горы кругом, горы внизу и вверху, и прямо перед самолетом гора, в которую я сейчас врежусь. Я подумал: «Что же такое? Неужели здесь и конец?» В середине хребта мы попали в густую облачность. Мы шли, не видя друг друга, и не знали, что будет с нами через секунду».
При посадке в Анадыре командир отряда Каманин подломал свой самолет. Не оказалось в Анадыре и бензина. Каманин приказал слить бензин из своего поврежденного самолета, оставив Пивенштейна для его ремонта, а сам продолжил перелет на самолете Пивенштейна. Высказывалось мнение, что Каманин отнял у Пивенштейна не только самолет, но и лавры героя-спасителя. Хоть Борис Пивенштейн тяжело переживал эту ситуацию, он нашел выход. Узнал из разговора с чукчами, что за 140 км на зимовке есть бензин. Пивенштейну удалось добыть и привезти на собачьих упряжках через сотню километров 170 килограммов бензина, залитого в четыре моржовых пузыря и две жестяные банки. В его отсутствие механик самолета изготовил и заменил на деревянный костыль вместо поломанного. Бензин был второго сорта, для хозяйственных нужд. Но Пивенштейн с риском для жизни, с некачественным топливом, взлетел и прилетел в Бухту Провидения. Пурга не позволяла лететь дальше. Когда вьюга стихла, по радио сообщили, что все челюскинцы спасены. Однако Пивенштейн не пал духом, долетел к месту назначения и совершал непростые перелеты, перевозя спасенных челюскинцев к пароходу. Он переправил на своем самолете 22 человека.
В октябре 1934 г. Пивенштейн переводится на службу в Московский военный округ и становится слушателем Военно-воздушной академии им. Жуковского. В 1939–1941 гг. со своей женой Екатериной и сыном он проживал в знаменитом правительственном Доме на набережной.
До войны Борис Пивенштейн успел завоевать популярность еще и как летчик, интересно рассказывающий о пережитых событиях в книгах «Гора Дионисия закрыта» (1935) и «Путь в Уэллен» (1936). В книге «Как мы спасали челюскинцев» Борис Пивенштейн был автором одной из глав под названием «В пургу».
С началом войны он, уже в звании гвардии подполковника, командовал 503-м штурмовым ордена Кутузова авиаполком. Документы, размещенные на сайте Мемориала МО РФ, говорят о том, что Пивенштейн участвовал в боевых вылетах, а возглавляемый им полк успешно выполнял поставленные задачи, что подтверждается архивными документами полка в ЦАМО РФ.
Согласно хранящейся в ЦАМО РФ учетно-послужной карточке (УПК) гвардии подполковник Борис Пивенштейн пропал без вести 27 апреля 1943 г.
Через девять лет после того, как Пивенштейн пропал без вести, 4 апреля 1952 г. он был приговорен Военной коллегией Верховного Суда СССР заочно к расстрелу с лишением наград, звания и конфискацией имущества за измену, шпионаж, сотрудничество с немцами по ст. 58-1 п. «б» и 58–6 ч. 1 УК РСФСР.
На момент вынесения приговора Военной коллегией Б. А. Пивенштейн, узник концлагеря Штуттгоф (с номером 34754), уже девять лет как был повешен гитлеровцами 16 мая 1944 г. в концлагере Штуттгоф (Польша), куда он был доставлен из гестапо Кенигсберга 15 мая 1944 г. с целью уничтожения его как еврея.
Информация о казни Б. А. Пивенштейна в концлагере Штуттгоф стала известна в 1967 г. из воспоминаний летчика Цуркана Юрия Павловича, моего отца, узника нацистских концлагерей, в его книге «Последний круг ада».
В этой книге он вспоминал о Пивенштейне:
«Я его близко знал еще в 1937 году. Наша школа стояла на лагерном положении, когда туда прибыл на стажировку слушатель военно-воздушной академии Пивенштейн. Он проходил ее в нашей эскадрилье. Налетел невиданной силы ураган. Мы бросились к самолетам, чтобы закрепить их. Самоотверженно, с риском для жизни боролся со стихией и Пивенштейн…»
В 1943 г., находясь в плену в концлагере Штуттгоф, Юрий Цуркан узнал, что в лагерь на казнь доставлен Борис Пивенштейн. Он попросил писаря – чеха Юзека Горака провести его к Борису в изолированный блок.
«Юзек, не прощу себе, если не попаду в блок к летчику. Помоги.
Он исполнил мою просьбу. Трудно было узнать в изнуренном, избитом человеке знаменитого в прошлом летчика.
Поговорить с ним удалось около пяти минут. За общение с изолированным смертником я, в лучшем случае, мог расплатиться полсотней палок.
Пивенштейн знал, зачем его привезли в Штуттгоф. Ему прямо заявил комендант Штуттгофа Хоппе:
– Всех евреев мы расстреливаем. Офицеров – вешаем.
– Поклянитесь, лейтенант, что вы исполните мою предсмертную просьбу, – попросил меня Борис Абрамович.
– Даю честное слово! Клянусь званием советского летчика!
Копия характеристики Б. А. Пивенштейна в период ВОВ
– Запомните адрес: Одесса, Ленина, 48. Там до войны жили мои родные. Расскажите им о моей смерти. Скажите, что я ничем не запятнал себя. Все мои мысли с ними.
– А если в Одессе никого нет?
– Напишите Герою Советского Союза Каманину. Сообщите ему о моей участи. Пусть разыщет семью и, если нужно, поможет.
Последнее рукопожатие…
На следующий день подполковника повесил Вацек Козловский. Даже этот бессердечный палач поразился спокойствию и мужеству Бориса.
По моей просьбе Бронек Петровский подробно расспросил палача. И тот рассказал, что “радзецьки льотник” оттолкнул его, сам надел петлю на шею. Весь лагерь два дня обсуждал казнь советского полковника-еврея».
С детства я знала из рассказов отца и его книги, что Борис Пивенштейн был повешен в концлагере Штуттгоф как еврей и советский офицер высокого ранга.
В 2016 г. я обнаружила неизвестную мне ранее информацию о приговоре Б. А. Пивенштейну в 1952 г. Зная, что Борис Абрамович был казнен в концлагере Штуттгоф, я отправила запрос в Мемориал концлагеря Штуттгоф с просьбой сообщить, сохранились ли в архиве документы по Пивенштейну. Получив ответ, что документы есть, поехала в Польшу. В архиве концлагеря Штуттгоф мне предоставили подлинный документ гестапо с информацией о Пивенштейне.
Найденный в архиве Мемориала концлагеря Штуттгоф документ подтвердил воспоминания моего отца о том, что Борис Пивенштейн был доставлен в лагерь в мае 1944 г. под охраной. В графе этого документа указано, что он Jude/Russe (еврей/русский) и номер регистрации при доставке.
Бориса Пивенштейна доставили в концлагерь из гестапо Кенигсберга на казнь. Но он был особенным военнопленным – еврей, офицер высокого ранга, всемирно известный летчик, участник спасения челюскинцев.
Юрий Цуркан был единственным, с кем говорил Борис Абрамович перед казнью в Штуттгофе. Его предсмертная просьба передать родным и близкому другу Николаю Каманину, что «он ничем себя не запятнал в плену» подтверждает, что герой-фронтовик не пошел на сделку с врагом, не стал предателем. Он не способен был на предательство и сотрудничество с немцами, так как воинский долг был для них превыше всего. Вся его недолгая и яркая жизнь, героическая эпопея по спасению челюскинцев, полет по неизведанному маршруту в Арктике, участие в Великой Отечественной войне являются подтверждением, что немцы, не склонив Пивенштейна к измене в течение года с момента пленения, отправили его как отработанный материал в гестапо, а оттуда на казнь в концлагерь.
По словам сотрудников архива Мемориала концлагеря Штуттгоф, на хранящихся в политическом отделе папках с делами таких значительных узников, как Пивенштейн, ставился дополнительный штамп – «Секретно». Здание отдела гестапо с документами на политических узников и половину бараков в Штуттгофе немцы подожгли перед эвакуацией лагеря – в конце января 1945 г.
В протоколе от 9 мая 1945 г. «О расследовании злодеяний немецких захватчиков в Гдыне, Данциге, Штеттине, Штутхофе» Чрезвычайной государственной комиссии (ЧГК), созданной в соответствии с Постановлением № 1131 Совета Народных Комиссаров от 22 мая 1945 г., указано, что в комендатуре Штуттгофа Комиссией было обнаружено всего 184 листа документов, свидетельствующих о смертности заключенных, относящихся к периоду с января 1945 года.
В документах ЧГК записано: «Боясь ответственности за совершенные преступления в Штуттхофском концентрационном лагере, немецкие палачи перед своим отступлением старательно уничтожили следы своих злодеяний – документы, могущие показать всему миру их подлую работу по уничтожению заключенных лагеря и точное количество людей, уничтоженных ими с начала существования концентрационного лагеря. Никакие ухищрения не помогли гитлеровцам. Показания оставшихся в живых заключенных, найденные отдельные документы и другие вещественные доказательства убедительно изобличают немецких палачей».