– Ромашкин! Не отлынивай! – Несышащих был Неумолимых. – Это приказ замполита полка. Не отвертишься! Дежурят только «политрабочие». Не нравится – меняй профессию. Но после Нового года! А сейчас займись делом: составь план работы на праздничные дни, конспект беседы, подготовь список увольняемых на выходные, но только тех, к кому родители приехали. Всё! Все офицеры, кроме Ромашкина, свободны. Счастливо дежурить и праздновать.
Офицеры высыпали из канцелярии и дружно побрели в каптерку – выпить на дорожку.
– Никита, пойдём тоже хлопнем по стакану! – предложил Шмер. – Зальешь горе-неудачу, поднимешь настроение.
– Эх, не повезло! – вздохнул Никита. – И почему такая напасть? В карауле два раза выпадало стоять, в наряде по роте тоже один раз у тумбочки дежурил. По-человечески только на стажировке отмечал Новый год. Не везёт мне со Снегурочками-дурочками с дырочками!
– Ты просто, наверное, в разгильдяях числился. – ухмынулся Шкребус. – Исправляйся! Будь дисциплинированней.
Шмер оскалил зубы, почесал зеленое от зеленки ухо:
– Ну, ты идешь? В третий раз не зовем.
– Иду, иду! Алкаши чертовы.
Никита собрал бумажки в папку, тетрадки сунул в стол и быстро догнал приятелей, спускающихся по лестнице в подвал. Нацарапать отписку для начальства всегда успеется. Подождут бумажки, не убегут.
– Никита, не грусти. Первое января – тоже праздник. Отдежуришь и приходи в гости. Допьёшь, что не допили, доешь, что не доели! Ха-ха! – издевательски веселился Шкребус.
– Сам жри свои объедки. Обойдусь без тебя, – огрызнулся Ромашкин.
Шкребус-Глобус и Непьющих быстренько выпили и, закусывая на ходу яблоками, поспешили к заждавшимся женам.
– Поехали сейчас в город за спиртным? – предложил Шмер, отвлекая дружка от грустных мыслей. – Купим еды разнообразной, фрукты, овощи. Мяса выберем на завтрашний шашлык.
– А, поехали! Сейчас только договорюсь с Ахметкой, чтоб поболтался по казарме, последил за порядком. И в путь.
Второй час поиска деликатесов подходил к концу. В сетках – яблоки, гранаты, мандарины, виноград, зелень. Раздувшийся, словно цистерна, дипломат булькал набором спиртного: водкой, шампанским и коньяком. Мясо тоже разыскали – пусть не лучшего качества, но на шашлык пойдет. Хорошо, что вообще его нашли.
На рынке им попался Лебедь-Белый, который навязался в компаньоны и уже ни на шаг не отставал. Он прикупил всевозможных консервов и картофеля. О! О ней, любимой картошечке, приятели чуть не забыли.
– Хватит! Я из сил выбился, – взмолился Шмер. – Пора сесть, передохнуть – по пиву. Сколько мы торговались, я столько в жизни не болтал. За каждую копейку спорят, гады. Удавил бы!
Рыночная мрачноватая пивнушка оказалась переполненной разномастным людом. Местные аборигены и заезжие «бичи» с «химии»… Запах пота, грязной одежды, прелых опилок. Два окошечка почти не давали света сквозь засаленные стекла. Тусклые лампочки под потолком едва мерцали сквозь табачную дымку. Заплёванный пол, замызганные стены, стойка с краном. Толстый туркмен, возвышающийся над ней. Две пустые бочки, одна на другой.
Хозяин стойки тупо смотрел в дальний угол и жевал насвай. Крупный подбородок и мясистые щеки шевелились в такт движению челюстей. Бессмысленный взгляд не выражал никаких эмоций. Рука лежала на ручке крана и время от времени поворачивала её, наполняя подставляемые кружки и банки. Другая рука одновременно ополаскивала под тонкой струйкой холодной воды грязную посуду. Ни одного лишнего движения, настоящий пивной автомат.
– Опять буфетчик стирального порошка добавил в бочку! Гад! – сдувая густые хлопья пены с кружки, громко произнес Лебедь.
Равнодушное лицо хозяина стойки осталось каменным и безразличным. Никакой реакции.
Офицеры, морщась, выцедили кислятину из кружек и направились к выходу. Лебедь захватил со стола откупоренную, но так и не начатую бутылку водки. Это заведение никак не располагало к продолжению банкета. Лучше тогда посетить ближайшую лагманную и там под шурпу выпить по рюмочке.
Внезапно шедшему первым Лебедю преградил путь небритый громила с мутными глазами наркомана. Неопределённого возраста и национальности. То ли кавказец, то ли метис, то ли мулат. Тяжелый взгляд не предвещал ничего хорошего, а огромные кулаки с татуировками угрожающе сжались.
– Куда прешь! – прорычал «химик». – Не видишь, человек стоит?
Лыбидь покрутил головой по сторонам в недоумении:
– Где?
– Что – где?
– Где человек?
– Шутишь, да? Издеваешься?
«Химик» явно затевал скандал. Обойти его стороной – никак, мешают столы. Ещё четверо дружков «химика» внимательно наблюдали из угла прелюдию к драке, изготовившись принять в ней самое живейшее участие.
Лебедь вдруг полез на рожон:
– Водки хочешь?
– Хочу! – осклабилась вставными железными зубами рожа.
– На, пей, мурло! – без эмоций ответил Белый, приподняв бутылку за горлышко на уровень этой самой рожи.
Пока «химик» на секундочку соображал, как отреагировать, Лебедь, молниеносно подкинув, перевернул бутылку, подхватил ее в воздухе за горлышко и с силой саданул противника по башке.
Бутылка звякнула и разбилась. Часть осколков осыпалась, а часть впилась «бичу» в массивный лоб. Из рассеченной кожи брызнули струйки крови и перемешались с водкой.
Лебедь-Белый подпрыгнул и ударил каблуками кованых сапог в грудь покачнувшегося ошеломлённого «химика».
– О-о-окхт! – клекотнул тот горлом и, громыхнув, рухнул в проход.
Игорёк взошёл на него, как на постамент, и гаркнул начальственно, словно с трибуны, вскочившим было с мест друганам «химика»:
– Сидеть, суки! Всех попишу! Изуродую! Не двигаться! После подберете эту свою падаль.
– Да ты чо, братан… – мнимо дружелюбно гнусаво затянул один из друганов «химика». – Мы ж ничо…
– Не рыпаться! Двоих самых прытких сразу уложу. Ша, гопники! Не дергаться! – Лебедь-Белый выхватил из внутреннего кармана шинели нунчаки, с которыми никогда не расставался, а второй рукой погрозил «розочкой» разбитой бутылки. – Сидеть, «бичи»!
Он несколько раз подпрыгнул на безжизненном теле, которое после каждого прыжка всхрапывало воздухом, вырывающимся из лёгких.
Бармен бросил растерянный взгляд на офицеров и скрылся под стойкой, при этом с грохотом сдвинув бочки. Несколько кружек, слетев под прилавок, разбились.
Привставшая с места ватага гопников медленно присела на скамейки и замерла.
Лебедь запрыгнул на стол, стукнув коваными сапогами по дереву. Столешница скрипнула, но не сломалась.
– Мужики, быстро на выход! – зашипел сквозь зубы Лебедь. – Я прикрываю отступление! Живо! Не каменейте. Шагайте прямо по этому пугалу, без церемоний.
Никита неуклюже перепрыгнул через тело и торопливо вышел на улицу, вытирая пот со лба рукавом шинели. Шмер же, наступив правой ногой на живот поверженного, левой с удовольствием приложился попутно в промежность.
– О-у! – подал признаки жизни бугай. – У-у-у!
Последним из шалмана выметнулся Лебедь:
– Ну, надеюсь, полдюжины рёбер я этому уроду сломал. Не пить ему пива полгода, а то и больше!
– Рёбра? При чем тут? Ты ж его бутылкой…
– А я когда со стола спрыгнул, так прямо ему на грудь, сучаре! – счастливо улыбнулся Лебедь.
– Игорь, хватит болтать! – воскликнул Шмер. – Бежим отсюда, пока уже и нам бандюги кости не переломали.
– Не бежим, – с достоинством возразил Лебедь, – а отходим на заранее подготовленные позиции.
Они втроём завернули за угол, проскочили два квартала до остановки маршрутки. С полными сумками бежать тяжело. Но надо!
На свежем воздухе дышалось легко, и мелкий моросящий дождик освежал.
Им наперерез вдруг бросились две женщины. Русские? Русские! Одна – в кожаном плаще и высоких черных сапожках. Вторая – в короткой курточке и короткой же юбочке выше колен. Местные так не ходят. Окружённые стайкой молоденьких сально гогочущих азиатов, они старались увернуться от поглаживаний и щипков.
– Ребята! Помогите! Эти пристали! Дикари какие-то!
– О-о-о! Азияты! На наших, на русских! – плотоядно заорал Лебедь, недовоевавший в пивном шалмане. – Ну, ща!!!
«Ща» получилось более чем внушительным. Ни Ромашкин, ни Шмер не успели и глазом моргнуть. Да и сумки тяжелые, не бросать же! В общем, не успели. А уж как азияты не успели!
Игорь одним кударом расквасил нос ближайшему азияту. Второму звучно угодил носком сапога в копчик. Третьему – хук в челюсть – хрустнуло…
И враг бежит-бежит-бежит!
– Ну денек! – с удовольствием отдуваясь, прокомментировал Лебедь. – Давненько я так душу не отводил!
– Вы наши спасители! – защебетала блондинка в короткой юбке. – Сволочь! Такие дорогие колготки порвал, Щипнул, а ногти нестрижены. Я думала, нас изнасилуют прямо на улице.
– Нинка, не надо было такую короткую юбку надевать! – облегченно визгнула чернявенькая, в плаще и сапожках.
– Ладно тебе, Вика! Не изнасиловали же. Или ты, наоборот, расстроилась?
– Дура! Спасибо ещё раз, ребята! – изблагодарилась чернявенькая Вика. – Я готова… ну просто готова вас всех расцеловать!
– Эх, ты, расцеловать! И всего-то! – пристыдила блондинка Нинка. – Ребята, приходите к нам в гости на Новый год! Я мужу расскажу, какие вы отважные герои. Будем вам рады! А тебя я обязательно поощрю ещё как-нибудь! – Она ласково мазнула геройского Лебедя по щеке, одновременно почему-то хитро подмигнув Ромашкину.
– Нинель! Благодарная ты моя! – хмыкнула чернявенькая Вика. – Прямо тут не начни их поощрять.
– Тебе-то что? Не своё, не экономь! – Блондинка Нинка сверкнула похотливыми глазами.
– Так. Всё! Марш на… маршрутку. У тебя одно на уме, с кем пошоркаться.
Да, подошла маршрутка. Народ ломанулся.
Самое забавное, всем троим офицерам места не хватило. Они ещё потоптались у дверцы… А куда, если некуда?!
– Ребятишки, приходите на Новый год! Дом семь, квартира тридцать. Обязательно! – Блондинка Нинка состроила многообещающе глазки.