О присутствии оккупантов напоминали фигуры всадников, с высоты холма наблюдавших за тем, что происходит у реки. Но суровые воины не мешали народному гулянью, здесь нет никакой смуты. Они и сами с удовольствием пировали бы вместе с горожанами, если бы не служба, будь она неладна.
– Такое впечатление, – проговорил Иона, с удивлением озиравшийся вокруг, – что сегодня у бактрийцев главный праздник в году.
– Нет, сегодня не главный, – сказала Аглая. – Семь больших бактрийских праздников знаменуют середину одного из календарных сезонов, например, «Середина весны» или «Середина лета», а также важные события в жизни: окончание жатвы, возвращение скота домой с летних пастбищ, начало нового года… Ранней весной отмечают День божества праведного поведения Аша-Вахишты. Считается, что Злой Дух погибает, при этом из преисподней на землю возвращается Рапитвина, дух Нового дня.
– Бехдины молятся? – спросил Иона.
– А как же, пять раз в день. Они должны ежедневно произносить символ веры – молитву «Фраваране», в которой заявляют о преданности Ахурамазде.
– Вот интересно, – сказал Шаддай, – многие греческие боги рождаются при странных обстоятельствах: из головы Зевса, как Афина, или даже дважды, как Зевс, Гера или Аид, после того, как Кронос проглотил их. У бактрийцев тоже есть похожие мифы?
Аглая задумалась.
– Да, например, считается, что Дизани, жена бога неба Имры, вышла из его груди. Затем он подкинул ее, и она вдруг оказалась в сердцевине огромного золотого дерева на дне озера. Когда дерево раскололось, богиня вновь появилась на свет. Имру еще называют «Марой». Он и людей сотворил странным образом – тряс козий бурдюк, как будто масло сбивал, а они оттуда сыпались… Горцы поклоняются покровительнице рожениц Нирмали, богу дождей Манди, богу грома Индре… Новорожденного Малика дэвы украли у матери. Он долго искал ее, а когда нашел, то снова превратился в младенца, чтобы она все-таки вскормила его грудью. Заодно приделал ей нос, который отрезали дэвы… Сын Малика совершил странный поступок: убил отца, расчленил его, а затем закопал части трупа в горах. Когда происходит землетрясение, горцы говорят, что это шевелятся останки закопанного бога. Герой Эсперегра, сын вечи, научил мать, а потом и всех людей стряпать на костре. Раньше ведьмы готовили так: сидя на корточках, размешивали еду в животе одной рукой, другую руку держали под собой… Гиш, брат Индры, не желал появляться на свет до тех пор, пока мать не посадила дерево грецкого ореха. Выйдя из чрева матери, он собственноручно зашил его стальной иглой. Однажды во время похода он воткнул в землю копье, из которого выросли сладкие коренья, ими он и накормил воинов. Кстати, горцы считают радугу поясом на талии Гиша…
– Маловато богинь, – заметил Иона.
– Ах, да… – спохватилась македонянка. – Санджу следит за тем, чтобы в доме горца всегда было в достатке пшеницы и топленого масла, а также отвечает за отношения между людьми… Кшумаи олицетворяет природу. Она обитает на Тирич Мире, самом высоком пике Хиндукуха, и появляется в образе дикой козы… Ну и, конечно, Дизани, жена Имры. Богиня живет в золотой крепостной башне, от которой отходят семь улиц. Дома построены из золота и шелка. Она часто принимает облик дикой козы, а когда скачет по скалам, то следы от ее копыт заполняются зерном… У бактрийцев много разных богов, всех и не упомнишь.
– Расскажи про ваш пантеон, – попросил Иешуа Куджулу, ему было интересно все, что касается религии.
– Ну… – кушан замялся. – У нас сколько племен, столько и богов. Главные – Фарро и Ардохш. Фарро – это бог огня и успеха. Ардохш похожа на греческую Тихе. У отца даже печать есть, на которой они изображены вместе, потому что муж и жена. Он держит чашу со священным огнем, а она – рог изобилия. Отец Тахмуресу тамгу дал с оттиском этой печати.
Куджула обратился к Ионе:
– Кстати, саки наверняка поставили статую Фарро в храме Гермеса в Александрии в Арии, потому что у этих богов много общего. Все так делают – и ассакены, и саки, и кушаны… Или просто переименовывают греческих богов в своих, сохраняя атрибуты. Была Артемида – стала Аредви Сура Анахита, был Аполлон – стал Митра… Ну, вы и сами знаете.
– Вы наших богов совсем не уважаете? – грустно спросила Аглая, которая считала соседство степных истуканов с чистокровными олимпийцами унизительным.
– Ну, почему, – возразил Куджула. – Просто незачем возводить новые храмы, когда можно использовать старые, построенные эллинами. Кушаны пришли в Бактриану больше ста лет назад, за это время и мы привыкли к греческим богам, и греки – к нашим. Нам строительством заниматься некогда, пусть эллины с бактрийцами строят, мы все-таки завоеватели. Вообще-то для нас они – чернь.
Кушан состроил презрительную гримасу, хитро покосившись на Аглаю.
– Это вы у себя завоеватели, а здесь ты сам чернь. Дурак! – вспылила македонянка.
Она отвернулась и перестала принимать участие в беседе, похоже, серьезно обиделась. Куджуле пришлось потратить немало усилий, чтобы вернуть расположение любимой. Во время разговора он как бы невзначай терся тыльной стороной кисти о ее руку, нежно утыкался носом в шею.
Аглая решительно держала оборону, сердито отстранялась, хотя давно была готова сдаться. Но когда он пощекотал травинкой ей за ухом, все-таки не выдержала, рассмеялась.
– Мы всех-всех уважаем, – с преувеличенной серьезностью заявил Куджула.
И, пока Аглая снова не обиделась, уже примирительным тоном, без дурачества сказал:
– Нет, честно, мы молимся не только родовым духам, но также Атару, Аша-Вахиште, Фарну, Митре… Это божества скифов, а предки кушан тоже пришли из тех краев… от Рипейских гор. Парфяне – наши соседи, поэтому мы знаем Ахурамазду, Аредви Сура Анахиту, Веретрагну, Тиштрию… Мы даже индийских богов почитаем: Будду Шакьямуни, бодхисаттву Майтрейю, Сканду, Кумару, Макасену… Ваю у нас считается божеством любви. – Ты нам про него обещала рассказать, – оживился Иона, обращаясь к Аглае.
После слов кушана он начал понимать, что происходит на реке.
– Ваю – это бог ветра. Его почитают в Бактриане, Парфии и Индии. О нем говорится в священных книгах бехдинов «Авесте». Индийцы называют его «душой богов», а иранцы – «дыханием жизни». Ему посвящен двадцать первый день каждого зороастрийского месяца. У него есть брат – Вата, но он бог сильного, шквального ветра, который приносит тучи, а Ваю скорее божество едва колеблющегося воздуха, чистого и спокойного, как дыхание спящего младенца. Ваю может быть нежным, прохладным, похожим на весенний утренний ветерок. Но может быть и грозным, если рассердится… Он считается посредником между добром и злом, поэтому его изображают с двумя лицами: одно обращено к миру Света, другое – к миру Тьмы. Ваю оберегает воинов и, кроме всего прочего, олицетворяет пустоту, в которой зарождается все живое… День Ваю считается Днем влюбленных, когда можно открыться избраннику.
«Так ведь это бог Всеединого! Ариям не хватило одного шага до понимания того, что Ваю лишь часть космической пустоты, часть бесконечного живого разума Всеединого», – поразился Иешуа, но не стал выражать мысли вслух, чтобы не путать Иону.
После такой подробной лекции иудеи смотрели на македонянку с уважением.
– Откуда ты все знаешь? – удивленно спросил Шаддай.
– Много читаю. У папы хорошая библиотека.
Когда друзья наговорились, они решили размять ноги и прогуляться по берегу. Впереди, взявшись за руки, шли Куджула с Аглаей, за ними вышагивал долговязый Иона, неуклюже обнимая Мирру. Шаддай и Иешуа замыкали процессию.
– Ты говорил, что Ваю считается божеством любви… В чем это выражается? – задумчиво спросила македонянка. – В День Ваю в Кушаншахре парни обычно делают предложение девушкам, совершаются помолвки, играются свадьбы.
– Ты тоже помолвлен? – Аглая закусила губу.
– Нет, а что? – кушан сделал вид, что не понимает, к чему она клонит.
– Так… не важно.
Македонянка не удержалась:
– Как вы женитесь?
Куджула пожал плечами.
– Сначала жених собирает выкуп, потом кто-нибудь из родственников сватается от его имени к невесте. Если родители не против, играют свадьбу. Вот и все. Правда, помимо жен есть наложницы. Но их могут позволить себе только богатые аристократы – «пилофоры», или «скептухи» по-гречески, то есть скипетродержцы, а также энареи[120]. У тех, кто имеет лишь пару волов и повозку – таких мы называем «восьминогими», – часто и жены-то нет из-за того, что выкуп не собрать, поэтому они живут с военнопленными рабынями. По закону левирата, после смерти старшего брата его жена переходит к младшему. Это справедливо, так как за нее уплачен выкуп, и она является собственностью рода. Ну, сама подумай – кто будет одинокую вдову с детьми содержать, детей воспитывать?
– Да, у македонян такой обычай тоже есть, – Аглая состроила недовольную гримасу. – Только я не представляю себе, как жить с человеком, которого не любишь. Я бы точно не смогла, а вот когда рядом с тобой любимый… Это такое счастье!
Она украдкой бросила взгляд на Куджулу, чтобы оценить его реакцию.
Затем спросила:
– А ты кто по статусу?
– Скептух, – гордо ответил кушан. – Но в этом ранге занимаю самое высокое положение – я сын ябгу.
– Поэтому тебе можно иметь много жен?
– Что значит «можно»? Отец богат, так что я могу купить себе столько жен и наложниц, сколько захочу.
– Понятно… – на лицо македонянки набежала тень.
Куджула засмеялся, подхватил ее на руки и закружился на месте. Аглая тоже засмеялась, догадавшись, что он ее разыграл.
– Нет, правда, – робко повторила она попытку разобраться в его чувствах к ней, когда он опустил ее на землю. – А вдруг тебе сразу несколько девушек понравятся – ты что, их всех купишь?
Взяв лицо девушки в руки, Куджула стал нежно целовать его от висков до подбородка.
– Мне никто, кроме тебя, не нужен…
4
Иудеи сидели на циновках, касаясь друг друга коленями. Тускло горела лучина. Свет крошечного пламени не достигал стен, поэтому казалось, что комната не имеет границ. Иешуа поучал Иону с Шаддаем, а те внимательно слушали.