Отношения между государством и иудейской религиозной общиной базировались на использовании авторитета общины для мобилизации общественного мнения зарубежных евреев. В качестве примера можно привести обращение 13 раввинов Советского Союза (в т. ч. Москвы, Риги, Одессы, Киева, Харькова, Ташкента, Пинска, Бреста и Житомира), которое в декабре 1943 г. было отослано советскими властями в Еврейское телеграфное агентство в Нью — Йорке. В обращении говорилось: «В этот священный час, когда для еврейства настал момент «быть или не быть», — ни на минуту не забывать наш священный долг всячески помочь доблестной Красной Армии и Советскому Союзу. Требуйте постоянно и неутомимо от стран и государства, гражданами которых вы являетесь, скорейшего принятия сверхчеловеческих мер для полнейшего разгрома»188.
Итак, период с ноября 1942 г. по декабрь 1943 г. явился переломным в отношениях между государством и Русской православной церковью и как следствие — с другими религиозными общинами СССР, хотя далеко не в такой степени. Причиной поворота государственной политики следует считать в первую очередь намерение советского руководства использовать РПЦ и другие конфессии в своих внешнеполитических интересах. Именно этот аспект явился главенствующим при принятии решения о «конкордате» с РПЦ. Нельзя согласиться с мнением, что советское руководство склонилось к такому решению под воздействием «катастрофического для СССР хода боевых действий», который якобы «заставил Сталина мобилизовать для обороны все национальные резервы, в том числе и Русскую православную церковь в качестве народной, моральной силы»189. В период войны, когда ход военных действий был в большей мере не в пользу СССР (июнь 1941 г. — декабрь 1942 г.), союза с Церковью не было. Он состоялся только после окончательного перелома в войне (лето 1943 г.), когда советское руководство начало вплотную размышлять о послевоенном устройстве мира и осознало, что от Церкви ему будет больше выгоды на внешнеполитическом фронте, чем потерь на внутреннем190.
Косвенной, но не главной причиной поворота в религиозной политике стало то, что советское руководство приняло во внимание пробудившиеся во время Великой Отечественной войны в обществе чаяния и устремления, выразившиеся в том числе в желании свободно исповедовать веру своих предков191. Особенно это касалось территории, освобожденной от оккупации, где, как уже говорилось, религиозное возрождение приняло особенно широкий размах.
«ОПОРА МОГУЩЕСТВА И ПРОЦВЕТАНИЯ РОДИНЫ»
Положение Русской православной церкви к началу 1944 г. существенно отличалось от ее положения год назад: был избран Патриарх, епископат Церкви насчитывал 25 архиереев. В 1944 г. было открыто 208, в 1945 г. — 510 храмов. К началу 1946 г. у РПЦ было 58 епархий, 10 547 церквей, 3 духовных учебных заведения, 1 церковное периодическое издание, 61 архиерей в СССР, 17 архиереев за границей и 9254 священника, 30 % которых начали службу в годы войны.
Соотношение числа поданных верующими и числа удовлетворенных властями ходатайств об открытии церквей по годам было таким: 1944 г. — 6402 и 207 (3,23 %), 1945 г. — 6025 и 509 (8,45 %), 1946 г. — 5105 и 369 (7,23 %), 1947 г. — 3087 и 185 (5,99 %)192. Таким образом, за период 1944–1947–х гг. максимальное число открытых храмов как в абсолютном, так и в процентном отношении к числу поданных ходатайств пришлось на 1945 г. Объяснить это можно тем, что большинство храмов, возобновивших свою работу во время войны, было открыто во время гитлеровской оккупации. После освобождения общины этих храмов оказывали сопротивление их закрытию. 1 декабря 1944 г. было издано Постановление СНК СССР «О порядке открытия церквей и молитвенных зданий на территории, освобожденной от немецкой оккупации», которое предписывало «не проводить кампании по огульному возврату зданий, переданных немцами под церкви», а делать это постепенно, изыскивая возможность предоставления верующим других зданий.
Кроме увеличения числа приходов, на заключительном этапе войны произошло существенное укрепление материально — технического положения Русской православной церкви, в том числе в части обеспечения ее транспортом и горючим за счет Совета по делам РПЦ. 30 июня 1944 г. было принято постановление СНК СССР о передаче Церкви «предметов культа» из числа национализированного, конфискованного и выморочного имущества. 24 августа 1944 г. СНК СССР дал Госбанку СССР разрешение открывать для Московской патриархии, епархиальных управлений и церковных приходов текущие счета для хранения церковных средств. Произошло укрепление образовательной базы Церкви: 10 мая 1944 г. СНК СССР разрешил РПЦ открыть Богословско — пастырские курсы в Саратове, 14 июня 1944 г. — Богословский институт и Богословские курсы в Новодевичьем монастыре.
Активное участие в регулировании государ- ственно — церковных отношений принимало руководство союзных республик. В частности, 22 февраля 1944 г. первый секретарь ЦК КП(б)У Н. С. Хрущев принял представителей православной общины Украины, где находилась большая часть вновь открытых в СССР храмов, в т. ч. возобновившая свою деятельность Киево — Печерская лавра193.
Политическое упрочение «конкордата» между государством и Церковью произошло в годы патриаршества Алексия I. После кончины Патриарха Сергия 15 мая 1944 г. Митрополит Алексий вступил в должность Патриаршего Местоблюстителя. До того весь период блокады он безотлучно находился в Ленинграде, был награжден медалью «За оборону Ленинграда». По некоторым данным, Митрополиту Алексию разрешили остаться в осажденном городе специально, чтобы поддержать моральный дух населения. По воспоминаниям блокадников, проповеди Митрополита Алексия были полны патриотического подъема и давали много душевной силы ленинградцам, помогали им выжить. На некоторых богослужениях в Никольском кафедральном соборе Ленинграда присутствовало командование Ленинградского фронта194. В изданных в
1944 г. патриотических посланиях по случаю Пасхи и освобождения Ленинградской области Митрополит Алексий утверждал, что «советская власть» — это «наша власть», и призывал помогать Красной Армии195.
18 мая 1944 г. в кафедральном патриаршем Богоявленском соборе в Москве состоялось отпевание и погребение патриарха Сергия, на которое «собралась огромная масса верующих». На этом траурном мероприятии в качестве представителя СНК СССР присутствовал Карпов. СНК СССР выразил Священному синоду РПЦ официальное соболезнование. В своем ответном послании Митрополит Алексий выразил правительству «глубокую благодарность за его высокое внимание к нашей православной церкви».
В посланиях иерархов РПЦ и иных церковных материалах 1944–1945–х гг. отношение к руководству страны выражали такие слова, как «чувство самой искренней любви», чувства «глубокой любви и благодарности», «уверения в искреннем и глубоком уважении», «искренние благодарные чувства». Сталин именовался «Богоданным Вождем», «дорогим», «мудрым», «Богопоставленным Вождем народов нашего великого Союза», «глубокочтимым», «любимым Верховным Вождем», «величайшим из людей современной нам эпохи», «гениальным вождем многомиллионного государства», «родным», «глубокоуважаемым», «нашим Великим Сталиным». Отношение государства к Церкви характеризовалось как «любвеобильное», «высокое внимание», «отеческая забота»196.
В обращениях Церкви к советскому руководству присутствовали заверения в лояльности. Митрополит Алексий в своем послании Сталину от 19 мая 1944 г. писал, что позиция Церкви — это «неизменная верность Родине и возглавляемому Вами Правительству нашему», а также выражал уверенность, что «действуя в полном единении с Советом по делам Русской православной церкви, я вместе со Священным синодом буду гарантирован от ошибок и неверных шагов». Свою лояльность Церковь показывала продолжением материальной помощи государству. К 1 октября 1944 г. РПЦ пожертвовала 150 млн руб., а всего за время войны — 300 млн руб. В октябре 1944 г. митрополит Алексий сообщил Сталину о начале всецерковно- го сбора «пожертвований в фонд помощи детям и семьям бойцов доблестной Красной Армии». В то же время государство предпринимало конкретные шаги по выражению благодарности Церкви. В частности, в октябре 1944 г. группа священнослужителей Москвы и Тулы во главе с митрополитом Николаем была награждена медалями «За оборону Москвы».
Размах нового Поместного собора, назначенного на 31 января — 2 февраля 1945 г., существенно отличался от предыдущего (сентябрь 1943 г.), и подготовка к нему началась заблаговременно. 12 сентября 1944 г. Совет по делам РПЦ утвердил «План мероприятий в связи с проведением предсобор- ного совещания епископов и Поместного собора», согласно которому была поставлена задача оказать всемерную материально — техническую помощь патриархии в организации Собора, а также осуществлять контроль над содержанием политических заявлений, которые должны были быть сделаны на Соборе197.
На Соборе председатель Совета по делам РПЦ Карпов произнес речь, в которой подчеркнул патриотическую роль Русской православной церкви. Было отмечено, что Церковь «в дни тяжелых испытаний, которым неоднократно подвергалась наша Родина в прошлом, не порывала своей связи с народом, жила его нуждами, чаяниями, надеждами и вносила свою лепту в общенародное дело», «с первого дня войны приняла самое горячее участие в защите Родины». О содержании религиозной политики государства Карпов сказал, что, «ни в какой мере не вмешиваясь во внутреннюю жизнь Церкви, Совет [по делам РПЦ] способствует дальнейшей нормализации отношений между Церковью и государством, наблюдая за правильным и своевременным проведением в жизнь Законов и Постановлений Правительства, относящихся к Православной русской церкви».
Эти положения нашли отражение в принятом Поместным собором 31 января 1945 г. обращении к Правительству СССР: «Во всей своей жизнедеятельности наша Церковь встречает полное содействие в своих нуждах со стороны Правительства». В принятом Собором «Послании к преосвященным архипастырям, пастырям и всем верным чадам Русской православной церкви» предписывалось делать все, «чтобы наша Церковь, как и древле, сияла верою и благочестием и служила опорой могущества и процветания нашей Родины». Поместный собор избрал митрополита Алексия Патриархом Московским и всея Руси. На интронизации нового Патриарха присутствовал Карпов. 28 января 1945 г. СНК СССР утвердил «Положение об управлении