— Покажем-ка им нашу неаполитанскую тарантеллу, — предложил, захлопав в ладоши, Таниэлло.
— Что ж, танцуйте! — поддержал его старый боцман. — Мы посмотрим, а потом и вам покажем, как у нас танцуют на кораблях. Вы еще не видывали морского пляса.
Глава VМОРСКАЯ ПЛЯСКА
Море покрылось барашками, а с запада, точно огромная и плотная стая ласточек, надвигалась черная туча.
Тотоно, пользуясь минутой, когда все о нем позабыли, наблюдая за морем и за небом, бросил курить.
Откровенно говоря чувствовал он себя неважно, и когда позвали в столовую, он не пошел со всеми, а остался один на палубе.
— Укачало тебя, что ли? — спросил его один из матросов. Тотоно в ответ только засмеялся.
Засмеялся, а сам побелел, как гребни волн, разбивавшиеся о борт судна.
Море бушевало все сильнее и сильнее. Туча закрыла почти все небо. Задул сильный ветер.
Экипаж ужинал в столовой. Мальчики затянули заздравную песню и все матросы дружно подхватили ее.
В это время на палубу вышел капитан. Он ужинал отдельно от своей команды.
— Что ты здесь делаешь? Почему не пошел ужинать со всеми? — спросил он, разглядев Тотоно.
— Мне не хочется есть, — сразу струсив, ответил дрожащим голосом мальчик. Он очень боялся сурового капитана.
— Не хочешь? Значит тебя укачало.
— Нет, я просто отдыхаю.
Но Тотоно, конечно, врал. Чувствовал он себя прескверно.
— А! Отдыхаешь. Ну, в таком случае, живо на ноги, и за работу. Помоги мне справится с парусом.
Тотоно послушно поднялся с места, попробовал сделать несколько шагов, но упал — ему сделалось совсем дурно.
— Ну, вот, я же сказал, что укачало, — довольно равнодушно проговорил капитан и преспокойно отошел от мальчика.
Тотоно лежал, не шевелясь. Он проклинал и море и трубку.
Скоро стало совсем темно. Свинцовое море зашумело.
Брызги волн долетали до Тотоно.
Когда Дженарино и Таниэлло увидели лежащего товарища, бросились к нему, но в эту минуту судно так закачало, что им пришлось схватиться за сетку, чтобы устоять на ногах.
Перепуганный «Прыгун», пошатываясь, не отставал от своих хозяев.
— Ну, теперь держись, хвастунишка! — кричали матросы, пробегая мимо Тотоно.
— Посмотрим на тебя, храбрец, как-то ты выдержишь нашу морскую пляску.
— Бросьте мальчишек! — яростно крикнул капитан. — Держите ухо востро! Буря идет! Если хоть один из вас остановится возле мальчишек, я связываю их всех троих вместе и бросаю в море, с собакой на придачу.
А волны уже заливали палубу и ветер яростно трепал паруса. Все матросы были за работой. Все делали то, что им приказывал капитан со вторым боцманом.
Судно уже не шло, а прыгало по волнам. Молнии точно стальные шпаги прорезывали совершенно черное небо. Раздался страшный громовый раскат, вслед за ним хлынул ливень.
Мальчики сидели на корме, крепко обнявшись.
Мальчики сидели на корме, крепко обнявшись.
От ужаса они чуть дышали. Перед ними, присев на задние лапы, сидел «Прыгун» и старался по очереди заглянуть в глаза каждому из своих хозяев. Целые горы волн со страшной силой налетали на судно. Оно трещало и, казалось, было готово разлететься в щепы.
— Божья матерь, спаси нас! — воскликнул Таниэлло и бросился на колени.
К вечеру буря стала стихать. На тьму, скрывавшую небо, точно подули и она стала светлеть, рассеиваться. Волны стихали. Дождь перестал. Суматоха на палубе улеглась.
— Что, понравилась наша морская тарантелла? — трунили моряки над притихшими мальчиками.
— Признавайся, знаменитый мореход, часто тебе случалось выдерживать такие бури, как сегодня?
Но Дженарино ничуть не смутился.
— Не знаю, чтобы делал без меня ваш рулевой, — сказал он. — Вы понятно не заметили, а я в этой суматохе все-таки успел дать ему несколько очень полезных советов.
Матросы захохотали.
Тотоно и Таниэлло были поражены нахальством Дженарино: больше всех трусил и вдруг…
А потом все весело пошли закусывать и поели с большим аппетитом.
Когда вернулись на палубу, матрос опять предложил трубку Тотоно, но на этот раз Тотоно только поблагодарил и сказал, что не любит курить сразу после еды.
Глава VIНЕСЧАСТЬЕ
На палубе работа была в полном разгаре. Торопились уничтожить как можно скорее следы вчерашней бури и привести все в порядок.
Мальчики, сконфуженные своим вчерашним поведением, старались его загладить и работали изо всех сил.
Матросы, поджав под себя ноги, чинили на палубе порванный парус. Но мальчикам такая работа казалась очень скучной. Они лазили, как три обезьяны, по мачтам и с восторгом делали то, что им приказывал боцман. Один «Прыгун» все никакие мог никуда пристроиться и только с завистью следил за воздушными путешествиями своих, друзей.
День был удивительно тихий. Небо и море обыкновенного голубого цвета. Во всей природе — полный покой. На горизонте, едва заметно, точно сквозь туман, вырисовывались берега Тосканы.
Мальчики работали на мачтах и пели без устали. Когда из воды показывались дельфины они умолкали. Смотрели на кувырканье и прыжки этих неуклюжих, но милых животных, подплывавших к самому судну.
Смотрели на дельфинов и матросы.
— Гляди! Гляди! Как подскочил! — закричал один из них, указывая Дженарино на неистово кувыркавшихся дельфинов.
— Ну вот, точно мне это в диковинку, — отозвался Дженарино. — Нагляделся уж я на них и все штуки их знаю наизусть. В прошлом году один этакий дельфинище…
Но как раз в эту минуту что-то тяжело грохнулось на палубу и вслед за этим раздались испуганные крики.
Тотоно и Дженарино взглянули вниз и быстро стали спускаться с мачты.
Все обступили лежавшего на палубе Таниэлло. Мальчик был без чувств. Из носа и ушей у него текла кровь. На лбу была рана. Бедняга Таниэлло свалился с мачты.
Никто не решался прикоснуться к мальчику. Боялись, что он уже мертв. Тогда «Прыгун» подскочил к Таниэлло и с жалобным воем стал слизывать кровь с его лица. Тотоно и Дженарино от ужаса точно окаменели.
Капитан приказал старому матросу осмотреть мальчика.
— Малышу посчастливилось, — сказал матрос, осмотрев раненого. — К счастью, он упал как раз на еще не просохший после вчерашнего ливня канат. У него слегка повреждено плечо и колено. Рана на лбу совсем неглубокая.
Таниэлло обмыли и перевязали.
Когда его понесли в каюту, где ночевали мальчики, капитан остановил их и сказал:
— Несите мальчика в мою каюту и положите на мою койку… Ну, живей! — уже своим обычным грубым тоном прибавил он, заметив, что все поражены его неожиданным распоряжением.
Старый матрос взял Таниэлло на руки и понес в каюту напитана.
Через несколько минут Таниэлло лежал на койке в капитанской каюте. Около него сидел старый матрос, а в ногах неподвижно лежал «Прыгун» и смотрел на мальчика с любовью и тоской.
Наступил вечер. Судно легко и быстро шло по спокойной воде уже вдоль берегов Тосканы. В капитанской каюте у изголовья койки, на которой лежал Таниэлло, стояли грустные Дженарино и Тотоно. То один, то другой пробовали заговаривать с больным, но он им ничего не отвечал. Лихорадка усилилась и мальчик впал в забытье.
— Да замолчите же! Разве не видите, что он заснул? — закричал на мальчиков старый матрос. — Успокойтесь, завтра ему уже полегчает, — прибавил он более ласковым голосом.
Мальчики примолкли, но очень не надолго. Первым заговорил опять Дженарино:
— Таниэлло, голубчик, скажи хоть словечко! Ах, зачем ты меня не послушался! Ведь говорил я тебе: держись крепче за мачту. Не зевай. Да и лазить бы не следовало. Поработали-бы мы за тебя маленького.
— Ну, знаешь, или ты замолчишь, или я выставлю тебя за дверь! — возмутился старый матрос.
Мальчики опять притихли.
Около полуночи, среди глубокой ночной тишины, с койки послышался слабый тонкий голосок:
— Пить!
Таниэлло пришел в себя. Дженарино и Тотоно бросились к нему, стали его целовать, обнимать, но матрос схватил их за уши, вытолкнул в дверь и захлопнул ее у них под носом.
— Проваливайте, безобразники! Уморить, что ли, вы его хотите! — крикнул им вслед старик.
Глава VIIВ ГЕНУЕ
На следующий день под вечер судно подходило к Генуе.
Около койки Таниэлло стояли Дженарино и Тотоно. Больше они уж не болтали. Стояли молчаливые и серьезные. Старый матрос тоже молчал. Он жалел мальчиков, но утешить и успокоить их не мог, потому что сам не знал, что ему делать с больным. Высадить Таниэлло на берег — было бы просто жестоко. Но без разрешения капитана оставить больного на судне было невозможно, а между тем никто не решался просить за мальчика. Капитан был такой строгий, такой грубый, что его редко решались беспокоить просьбами. Дженарино и Тотоно ужасно его боялись.
А серый голый берег с пятнами ярко выкрашенных домов все приближался, и все тревожнее становилось на душе у мальчиков. Таниэлло, приподнявшись на койке и вытянув шею, смотрел в окно.
— Подходим к Генуе. Подошли совсем! — кричал радостно возбужденный мальчик.
— Да успокойся же. Замолчи. И что тебе за радость, что подошли. Ведь ты еще не стоишь на ногах. Куда ты денешься? — разворчался старый матрос.
— Ах, что-то теперь с нами будет? — прошептал Дженарино, а Тотоно только тяжело вздохнул.
На палубе началась уже суматоха, обычная для судна, когда оно подходит к пристани.
Капитан, сделав все необходимые для причала распоряжения, направился в каюту, где лежал Таниэлло. Он вошел туда такой хмурый, такой суровый, что у мальчиков сразу пропала всякая надежда.
— А теперь слушайте, — начал он голосом, которым обыкновенно отдавал команду. — Все матросы обыкновенно получают у нас отпуск до вечера. И все получат кроме тебя, — обратился капитан к старику. — Ты останешься с больным. Товарищи же больного могут отлучаться с судна и приходить обратно, когда это им вздумается. Обедать и спать они должны здесь. Ну, теперь проваливайте, да поживей! — прикрикнул он на мальчиков, которые с прояснившимися лицами бросились было его благодарить. — Никакой благодарности! — И с этими словами он оттолкнул Дженарино и Тотоно.