— В голову не пришло, — оправдывался тот. — Из-за проклятого пера ни о чем другом думать не мог.
— Перо нам тоже пригодится, — успокоила мужа Кристина. — Ведь придётся же сказать о нем этой гангрене. И тогда, в рамках возмещения ущерба, сделаете с Тадиком ей нормальную дверцу к каморке. Опять будет работа на втором этаже.
— А ты уверена, что Северин спрятал портфель именно наверху?
— Да ни в чем я не уверена, просто хотя бы один этаж надо исключить из поисков. Хенек, а ты точно знаешь, что в других местах там не было нашего портфеля?
— Почти точно, — не сразу ответил Хенрик, предварительно ещё раз добросовестно все взвесив. — Я ведь уже стал кое-что соображать, примите это к сведению. Там у них спальня и при ней маленькая гардеробная, женско-мужская, вернее, больше женская, чем мужская. Там же две комнатки детей. И ещё комнаты.., такие, знаете, совсем пустые.
— Для гостей, — подсказала Эльжбета.
— Возможно. Так вот, я лично считаю — ни в одной из этих комнат Северин не стал бы ничего прятать, места все-таки обитаемые, в них или живут, или часто заглядывают. Есть там ещё несколько закутков, я их все осмотрел, за исключением одной клетушки, порылся даже, и в кладовке нашёл портфель. Старый, очень обшарпанный, но жёлтого цвета. А в нем оказались домашние тапочки, тоже очень старые. Две парк.
— Папуля, да ты провернул грандиозную работу! — восхитилась Эльжбета.
— Я старался.
— А клетушку почему все же не осмотрел? — сурово поинтересовалась Кристина.
— Не успел.
— Итак, со вторым этажом все ясно — кабинет и одна каморка. Чем вы намерены заняться завтра?
— Шкафом в холле. Ну тем, в котором дверь не держится. Петли по всему дому станем разыскивать. Тадик скажет — ему известно, что отец уже купил петли для этого шкафа. Покупать лишние — непозволительное расточительство, хозяйка его не потерпит.
— Правильно. И останетесь одни в доме, потому как ей надо будет идти на работу. Клепа наверняка увяжется её провожать, мне тоже придётся уйти, меня она в своём гнёздышке ни за что не оставит, но и без меня вас там будет трое…
— И детки, — напомнила Эльжбета. — Но, надеюсь, их мне удастся занять. Для этого потребуется сумка-холодильник, чтобы я могла забыть свои покупки в машине Тадика. Где эта сумка?
— На антресолях, вместе с чемоданами. Где же ещё? Сразу, как откроешь дверцу, увидишь. Хенек, я считаю, Тадеуш — не парень, а золото.
Услышав это, Эльжбета ни с того ни с сего вдруг покраснела. И она так думала. Собственно, с того памятного разговора в кафе на Роздроже он не выходил у неё из головы, нет-нет да вспоминала с таким чувством.., с таким, что они, собственно, очень близки. И знают друг друга с давних пор, с раннего детства. И верят друг другу во всем. Она, Эльжбета, не задумываясь, доверила ему их главную фамильную тайну, и вот, оказывается, правильно оценила парня, умница Кристина того же мнения. Выходит, она тоже не дура?
— У меня такое чувство, что я не очень-то ему помогаю, — опять вздохнул Карпинский. — Угрызения совести, так, кажется, называется то неприятное, что я ощущаю в себе? Угрызения?
— Называется так, но при чем тут угрызения? С какой стати упрекать себя за недостаточную помощь в ремонте дома этой мегеры? Ведь наша цель — отыскать свою собственность, а не отремонтировать дом Хлюпа!
— Но как-то неудобно пообещать что-то и не выполнить! — мямлил Карпинский.
Кристина с Эльжбетой неодобрительно переглянулись.
— Надо же, такую аварию перенёс, а характер совсем не изменился! — пробормотала девушка.
— Потому как удар пришёлся в голову, а не в характер, — научно объяснила Кристина. — Погодите, а как же чердак? — вспомнила она вдруг. — Чердак же у вас был под носом, неужели не заглянули?
— Чердак прямо версальский, — с горечью ответила Эльжбета. — Можно пройтись в белом платье до полу и не испачкать. Я сразу туда заглянула, а как же! Она наверняка произвела генеральную уборку, так что чердачной проблемы для нас не существует.
— Ну не огорчайся ты так, радоваться надо, что эта валькирия не успела произвести генеральную уборку во всем доме. Ладно, завтра нас ждёт очень много работы. И вот ещё что. В каких я с ней отношениях? Как мне к ней обращаться? На «ты» или на «пани»? Кажется, до смерти Северина мы с ней были на «ты».
— А что? После смерти кого-то эти отношения меняются? — заинтересовался Карпинский.
— Ну конечно же нет! — простонала Эльжбета. — Крыха, что ты выдумываешь? Знаешь, я заметила — она любит обращаться к людям в третьем лице. Точно, её излюбленная манера. Слышала бы, как нас шпыняет. «Пусть Эльжуня посмотрит», «может, Тадик съест?», «неужели Хенек не помнит?». За «пани» смертельно на тебя обидится, а переходить с ней на «ты»…
— …тоже смертельно обидится за такое панибратство, — сразу поняла Кристина. — Сколько сложностей! Ну да ладно, попытаюсь с ними справиться. В третьем лице так в третьем!
Книга 2
* * *
Почти все их хитроумные планы пани Богуслава благополучно разрушила.
Узнав о предстоящем визите Кристины, она расценила его как свой личный триумф и решила насладиться победой в полной мере. Надо же, какая-то тля пытается сравниться с нею в умении готовить, извелась от зависти! Ну, она ей покажет! Вынашивая собственные мстительные планы, Богуся даже немного скорректировала свой рабочий график, согласовав его по телефону с начальством.
У Кристины хватило ума явиться в гости в специально купленном для этого случая несуразном платье, слишком широком и длинном, без макияжа, с на редкость дурацкой причёской. Правда, красота её от этого ничуть не пострадала, однако и не подчёркивалась, так что у Хлюпихи не было причин с первой минуты впадать в ярость. Приём гостям она оказала почти милостивый.
— Дошли до меня слухи, будто Крыся увлеклась готовкой? — приветствовала Богуся старую знакомую снисходительно-презрительной фразой, что сразу разрешило наболевший вопрос о форме общения — ну конечно, в третьем лице, как же иначе. — Так давно бы следовало прийти, а Крыся только теперь явилась. Что ж, милости просим…
— Но ведь у Богуси такое несчастье приключилось, не могла я ещё морочить ей голову глупостями, — оправдывалась Кристина, с готовностью подхватив заданный тон.
— Ничего особенного… А, вижу, Хенек с Тадиком наконец-то за шкаф примутся, самое время. А это что? О, пиво, очень кстати. Вот мы его в холодильник сунем, пусть как следует охладится. Эльжуня, помоги отцу.
Втащив ящик пива, Карпинский с Тадиком показательно занялись дверцей шкафа. Кристина с сумкой в руках робко жалась на пороге. Эльжбета, подмигнув детям, энергично занялась хозяйством.
Казалось, все шло по плану, однако в самом центре суматохи торчал Клепа с букетом, коробкой шоколадных конфет и бутылкой сладкого шампанского, которое тоже нуждалось в охлаждении. Сладкого!
Кристину передёрнуло, что несколько подпортило её облик покорной сиротки, да, к счастью, хозяйка не заметила, с удовольствием принимая от джентльмена как приношения, так и привычную порцию восторгов.
— Как считаете, что мне лучше делать? — вполголоса спросила Кристина. — Торчать столбом в прихожей, подождать в кухне или изображать гостя в салоне?
— Притворись, что наблюдаешь за нами! — с трудом удерживаясь от смеха, посоветовал Карпинский, уже привыкший к роли завсегдатая.
Эльжбета ещё не успела спрятать в холодильник все бутылки с пивом, как работнички уже сняли дверь с петель и положили её на пол в прихожей. Девушка же воспользовалась тем, что оказалась одна в кухне, и бросила взгляд на кулинарные заготовки хозяйки. Выяснилось — в огромном горшке отваренная капуста ожидала лишь последней заправки, в другом лежала очищенная картошка. Поразительно! Ведь они пришли раньше намеченного, но Богуся из тех хозяек, которых никогда не застанешь врасплох. У этой бабы действительно несомненный талант!
Меж тем Карпинский скрылся где-то в недрах дома, а Тадик принялся откручивать шурупы на старой петле дверцы. Тут хозяйка появилась в прихожей и взяла в свои цепкие руки управление домашним хозяйством.
— Эльжуня, надо бы составить компанию твоему родичу, меня вот Кристина ждёт. А где же Хенек?
Тадик пояснил:
— Ищет петли, которые отец купил специально для этого шкафа. Я знаю, что купил, потому и не стал покупать лишние…
— Так надо в мастерской посмотреть, он там держал железяки разные. Стась покажет. Стась! Покажи пану Хенрику. Агатка, ты где?
Агатка уже была на посту — материализовавшись из воздуха на пороге гостиной-столовой, приглядывала сразу за всеми: одним глазом за Тадиком, вторым — за Эльжбетой с Клепой. Особый интерес, конечно, вызывала Эльжбета, но долг прежде всего.
Хозяйка завладела Кристиной и потащила её в кухню, приговаривая:
— А мы с Крысей в кухню пройдём, поглядим, что она принесла, о чем хочет посоветоваться.
Кристина была потрясена. Надо же, как моментально Богуся оценила сложившуюся ситуацию и мастерски овладела ею! За всеми гостями организован присмотр: при Хенрике — Стась, Тадик в пределах видимости, Эльжбета с Клепой под наблюдением Агатки, сама же она в когтях хозяйки.
В кухне Кристина вытащила из сумки миску со своим фаршем, демонстрируя одновременно широкую гамму чувств: робость и покорность, стыд за своё неумение и вместе с тем надежду на будущий прогресс, уныние, вызванное собственной бездарностью в кулинарном отношении, и явное преклонение перед гениальной одарённостью пани Хлюповой.
— Хотелось сделать подешевле… — бормотала Кристина, — мне Эльжбета про вас говорила… и опять получилось не очень…
Взяв миску обеими руками, пани Богуся первым делом поднесла её к носу, затем, словно не веря своему органу обоняния, двумя пальчиками ухватила щепотку подозрительного продукта и попробовала, после чего уставилась на Кристину. И столько в её взгляде было изумления, недоверия, презрения и уничижительной жалости, что Кристина почувствовала себя какой-то жалкой букашкой, недостойной именоваться человеком. Ох, кажется, она все-таки перестаралась.