Черные глаза смотрели, не мигая.
Владислав замолчал. Нужно, чтобы она решилась сама.
Она выбралась из его рук, подошла к окну.
– Я попробую узнать, – наконец произнесла она.
Владислав облегченно выдохнул. Использовать женщину было противно, но другого выхода не имелось.
Мама легла рано, закрылась в своей комнате. Вера посидела на крыльце, глядя на проступившие на темном небе яркие звезды.
Федор хорошо знал карту неба, показывал Вере созвездия. Как их найти, Вера тут же забывала. Не потому что жаловалась на память, просто звездное небо было ей неинтересно.
Еще ей было неинтересно, когда Федор рассказывал о своих научных планах. Вера кивала, делала вид, что слушает…
Что-то неладное творится с ней сегодня, она опять почувствовала, что плачет.
– Федя хороший мальчик, – устало сказала мама года два назад, когда Федор в очередной раз пришел к Вере, а та через пару минут его выставила.
Тогда она еще сильно хромала.
Вера пошарила рукой по ступеньке, на которой сидела, нащупала телефон.
Очень хотелось немедленно позвонить Федору и сказать правду. Она все эти годы думала о нем, даже когда ей казалось, что не думает.
Хотелось сказать, что лучше него никого на свете нет, а она просто дура и не стоит его любви. Оттого, что она не стоит его любви, снова потекли слезы.
Телефон зазвонил сам, Вера торопливо, чтобы громкий звонок не разбудил маму, ответила однокурснице Лизе.
– Сегодня девять дней, – грустно напомнила Лиза.
– Да, – прикинула Вера. – А я не вспомнила.
К вечеру посвежело, она зябко передернула плечами.
– Жалко Илонку.
Лиза всегда всем сочувствовала и за всех радовалась. Илона считала однокурсницу дурой.
– Жалко, – солгала Вера. Жалко ей было только себя.
– Странно так… Похоронили человека и стали дальше жить.
– Так всегда бывает.
Вера знала, что так бывает не всегда. Если с Федей, не дай бог, что-нибудь случится, она не сможет дальше жить. Она умрет в ту же минуту.
– Ты знала, что Илона с Владом развелись? – Вера тихо вошла в дом, на крыльце стало совсем холодно.
– Нет! – удивилась подруга.
– Они развелись больше года назад.
– Так вот почему… – Лиза замолчала.
– Что почему?
Вера включила свет, задернула в кухне занавески. Можно было этого не делать, окна плотно закрывали от посторонних глаз ветви яблонь.
– Владик мне не показался сильно убитым. Когда у меня тетя умерла, дядя так переживал!.. Родители боялись, что он инфаркт получит. Или инсульт.
– Из-за бывших жен инсульт не получают. Лиза… – помолчав, решилась Вера. – У нас считают, что Илону кто-то столкнул. Понимаешь?
– Как это?.. Кто считает? – От волнения голос у Лизы охрип.
– Мне участковый сказал, что у полиции есть сомнения. Я живу рядом с ее дачей.
– То есть ее убили?
– Вроде того, – вздохнула Вера. – Я вчера была у нее на даче. Вместе с одним соседом, он за дачей присматривает. Я уверена, Илона ночевала не одна. Понимаешь, постель смята так… по-особому. На двух подушках обычно никто не спит.
– Но… если она свободная женщина, зачем ей одной ночевать!
– Незачем, – согласилась Вера.
– Илона скрытная была. Я и про Влада узнала, только когда она на свадьбу позвала. – Лиза подумала, помолчала. – Леве Кодрину она раньше очень нравилась. Давно, еще до Влада. Помнишь?
– Помню.
За Илоной многие ухаживали, и Лева тоже. Его Илона выделяла, Кодрин подавал большие надежды, о себе был высокого мнения, а подруга именно таких и предпочитала.
– Я Леве позвонила, сказала про похороны, но он идти отказался. Сослался, что у него выставка и он не может отлучиться.
– Где выставка, знаешь?
– В каком-то маленьком салоне. Так, ерунда, только одно название, что салон. – Лиза продиктовала Вере адрес и вздохнула. – Но меня и в таких не выставляют. За это платить надо…
– Если что-нибудь вспомнишь про Илону, где она бывала в последнее время, с кем общалась, позвони, – попросила Вера.
Илона была неправа, называя Лизу дурой. Мозги у подруги работали нормально.
– Полиция установит, что произошло, – неуверенно сказала Лиза.
– Установит, – без особого энтузиазма согласилась Вера.
Лиза попрощалась, Вера подержала телефон в руке, снова вышла на крыльцо и набрала номер Федора.
– Федя, я хочу тебе кое-то сказать, – быстро, чтобы не передумать, прошептала она.
– Что? – напрягся он.
– Я люблю тебя!
Вера сбросила вызов и выключила у телефона звук.
Все, что она хотела сказать, она сказала.
Ночь выдалась холодной, но она еще какое-то время постояла на крыльце.
27 мая, понедельник
Петр заходил к Владиславу дважды. Один раз, когда Инна едва успела включить компьютер, и второй – перед обедом. Инна пыталась придумать повод, чтобы заговорить с заместителем директора, но не смогла. У нее общих дел с Петром не было.
Ей повезло, когда она решила наведаться в бухгалтерию. Она увидела стоявшего у лифта Петра, выходя из кабинета. Инна бросилась к столу, схватила сумку и успела вовремя, вошла в лифт сразу за ним.
– Обедать? – вежливо и равнодушно поинтересовался Петр.
– Обедать, – кивнула Инна.
Зам у Влада был долговязый и немного нескладный. Коротко подстриженные волосы странным образом ухитрялись торчать во все стороны.
У Инны иногда возникало желание причесать Петра мокрой щеткой.
Когда лифт остановился на первом этаже, Петр пропустил ее вперед, Инна вместе с небольшой толпой пошла к столовой и почувствовала Петра за своей спиной, только когда встала в очередь.
Готовили в столовой отлично. Инна взяла окрошку и рыбу-гриль. Она несколько раз хотела сделать такую рыбу дома, но так и не собралась. Влад не предупреждал, когда приедет, а готовить для себя было лень.
Пустых столиков в столовой было много, Инна села подальше от стойки, к стене. Петр огляделся и направился с подносом к ней. Хорошим психологом она себя не считала, но была уверена, он предпочел бы пообедать в одиночестве.
– Хорошо, что наконец-то наступило тепло, – доедая окрошку, вздохнула Инна.
– Хорошо, – подтвердил он.
Он тоже ел окрошку, а на второе взял отбивную.
– Я люблю лето, – продолжила Инна.
Процесс соблазнения давался ей плохо.
– Кто же его не любит!
Почему ей казалось, что она сумеет его разговорить?
Дальше нести чушь она не стала. Молча доела рыбу, запила вишневым соком, пожелала Петру приятного аппетита, поставила грязные тарелки в предназначенную для этого стойку и вышла во внутренний дворик.
Сегодня было жарко по-летнему. В такую погоду хорошо пройтись босиком по теплой траве. В родном маленьком провинциальном городишке она так бы и сделала.
Инна подошла к ближайшей лавочке, села, подставив лицо солнечным лучам. Солнце было в дымке, не слепило.
Надену завтра платье, решила Инна. И сандалии.
До сих пор она приходила в офис исключительно в брюках, интуитивно угадав, что деловой стиль Владиславу нравится.
Она так привыкла делать то, что нравится ему, что о собственных желаниях позабыла.
А сейчас почему-то вспомнила.
На крыльцо вышел Петр, огляделся.
Инна сделала вид, что его не видит.
Зам, не торопясь, спустился с крыльца, прошел мимо Инны по асфальтовой дорожке и свернул в сторону метро.
Инна, вздохнув, поднялась в офис. У нее давно был доступ ко всей документации фирмы, не понадобилось идти к офис-менеджеру, исполнявшему обязанности отдела кадров.
Петру Бардину был тридцать один год, он учился вместе с Владиславом. Коренной москвич, живет на Садовом кольце. В официальном браке не состоит.
Что Владислава на месте нет, она поняла только через пару часов, когда услышала, как в его кабинете надрывается внутренний телефон.
Инна подошла к его двери, подергала. Кабинет был заперт.
Он не в первый раз уезжал, ничего ей не сказав, но почему-то стало неприятно, обидно.
Она вернулась к компьютеру, поводила мышкой. И внезапно показалась себе лишней, ненужной за этим компьютером и в этом офисе. Такое бывало с ней раньше, когда вся ее жизнь еще не была сосредоточена на Владиславе. Тогда ей часто хотелось уехать из Москвы и никогда не возвращаться. Она знала, что не уедет, перспектив в родном городе не было никаких.
Инна зло тряхнула головой и заставила себя включиться в работу.
Фото готовых работ Вера отправила заказчице еще вчера, но ответила заказчица только утром и порадовала: работы ей понравились.
Можно было устроить себе выходной, не приступать немедленно к следующему заказу.
Мама уехала на работу, Вера вымыла оставшуюся после завтрака посуду.
Запел соловей.
– Я отличный ювелир, создаю уникальные вещи, – похвасталась Вера соловью. – У меня полно заказов. А сегодня я буду отдыхать.
Соловей на несколько секунд замолчал и засвистел снова.
Вера постояла около окна, быстро прошла в свою комнату, открыла шкаф. Новых вещей там было мало, одежду она покупала редко и неохотно, только чтобы не расстраивать маму. Вера вытащила легкие брюки-капри, приобретенные прошлым летом и до сих пор не покидавшие шкафа, и блузку, которую надевала только пару раз. На шею повесила чокер, изготовленный полгода назад для очень капризной заказчицы. Та от чокера отказалась, Вера изготовила для нее другой, а старый оставила себе.
Оглядев себя в зеркало, Вера осталась довольна.
Дорога до места, где выставлялись картины Левы Кодрина, оказалась не близкой. Лиза была права, полноценным салоном небольшую выставку-продажу в торговом центре на окраине Москвы назвать было трудно. Но Лиза не ошиблась и в другом: ей, как и большинству художников, даже такая выставка не по карману.
Леву она увидела сразу. Он с равнодушным видом и с телефоном в руках сидел в углу и скорее походил на охранника, чем на автора картин на стенах.