– Единственное, что я могла вспомнить… Не уверена, что это что-то значит…
– Светлана Борисовна, не тяните! – мягко поторопил он.
– У вас работал… Петр, кажется. Фамилию забыла. По технике вас замещал.
– Бардин? – подсказал Владислав.
– Да, точно! Петр Бардин.
– Он и сейчас работает.
– Бардин мог быть в курсе того, что тогда произошло. Мы при нем обсуждали транши у вас в кабинете. Помните?
– Нет, – признался Владислав.
– Я тогда еще удивилась, что вы при нем заговорили, не попросили заглянуть позднее. Впрочем, кто же знал, что от денег придется срочно избавляться!
– Светлана Борисовна, спасибо! – искренне поблагодарил Владислав. – Спасибо!
– Не за что!
Он подержал телефон в руке перед тем, как положить на стол.
Бардин!
Даже если Петька тогда ничего не понял, потом, если Илона показала ему бумаги, два и два не сложить не мог.
Владислав сжал подлокотники кресла.
Если Владислава не станет, фирма перейдет к Петьке. Сменит название, возьмет к себе коллектив, воспользуется связями Владислава – и все!
Владислав отпустил подлокотники, несколько раз сжал кулаки. Медленно и глубоко подышал.
Встал, оттолкнув кресло, выглянул в секретарскую.
Инна уже сидела за компьютером, ласково засияла, увидев его.
Он улыбнулся, сел рядом с ее столом.
– Вчера пришлось съездить с Марком на дачу. – Он провел пальцами по ее руке.
– Там что-нибудь прояснилось? – быстро спросила она.
Черные глаза смотрели на него с надеждой.
– Нет! – поморщился он. – Что там может проясниться!
Инна отвела глаза, как будто в чем-то провинилась.
Она часто вела себя так, будто была перед ним виновата. Даже когда он впервые поехал к ней домой и потом пожаловался, что придется что-то врать жене.
Врать необходимости не было, он сразу пресек все Илонины попытки его контролировать.
– Илона ночевала не одна… – Владислав вытянул ноги, вместе со стулом отъехав от стола.
– Мужчину кто-то видел?
– К сожалению, нет. То есть я не знаю. Постель смята, в мойке две чашки. Две рюмки. Под мойкой пустая бутылка. Раньше она одна спиртного не пила.
Он откинулся на неудобную спинку. Нужно поменять в офисе стулья, эти никуда не годятся.
Инна слушала его замерев, как умная собака, ожидающая команды хозяина.
Ничего больше Владислав говорить не стал, но ему казалось, что Инна все понимает. Он ее торопил.
Он снова погладил ее по руке и молча вернулся в кабинет.
– Спи, – прошептал Федор. – Я поеду, а ты спи. Мне сегодня зачеты принимать.
Вера открыла глаза, погладила его по лицу, по векам под очками.
Очки он всегда надевал сразу, как только открывал глаза.
– Я боюсь от тебя уезжать, – невесело признался он. – Приеду, а вместо тебя…
– Не вспоминай! – быстро попросила Вера. – Этого больше будет!
Он поцеловал ее в нос и встал с постели.
– Звонить мне можно после четырех.
Она кивнула.
Около двери он снова к ней повернулся, и она пообещала:
– Я буду тебя ждать.
Федор молча и грустно на нее посмотрел.
Она несколько лет трепала ему нервы. Он правильно бы сделал, если бы послал ее куда подальше и нашел себе другую девушку.
– Пока! – Он наконец улыбнулся. – Ключи положи в пепельницу на крыльце.
– Положу, – кивнула она. – Пока.
Вера полежала несколько минут, глядя на небо за окном. Небо было синее, безоблачное.
Занавесок у него в комнате не было и раньше. Но до сих пор она ночевать у него не оставалась.
Спать не хотелось. Вера оделась, спустилась вниз.
Федор оставил ей завтрак – на тарелке лежали накрытые бумажным полотенцем бутерброды. Завтракать в чужом доме она не стала, взяла в руку новую ненужную шляпку, вышла на крыльцо, заперла дверь. Ключи, как велел Федор, положила в пепельницу. Та была старинная, бронзовая. Вера ни разу не видела, чтобы Федор или его родители когда-нибудь бросали в нее окурки.
Машину Федор оставил у ворот, справедливо решив, что на электричке доберется быстрее.
Вера вышла на улицу.
Поселок только просыпался. Еще не было слышно детских голосов. Только на соседнем участке какая-то неугомонная огородница склонилась над грядками.
Заходить в гости было непозволительно рано, но она дошла до участка Ксении, открыла незапертую калитку.
Дверь в дом была распахнута. Вера неуверенно сделала еще несколько шагов.
Над ровно постриженной травой порхала белая бабочка.
– Привет! – выскочила на крыльцо Ксения. – Милые бранятся, только тешатся?
Вера неуверенно улыбнулась.
– Видела, как вы с Федькой вчера приехали, – засмеялась Ксения.
На ней было то ли короткое платье, то ли длинная туника. Под платьем-туникой виднелись стройные ноги.
Почему-то когда она надевала свои обычные шорты, ноги такими стройными не казались.
– Заходи, позавтракаем.
– Нет, спасибо, – отказалась Вера, подойдя к крыльцу. – Ксюша… Когда ты видела Влада, он шел с электрички? Ну… в тот день?
– Я не уверена, что это он! – Ксения перестала улыбаться. – Я же тебе сразу сказала, что не уверена!
– Я понимаю, – примирительно кивнула Вера. – Тот человек, который был похож на Влада, шел от электрички?
– Не знаю! – Разговор Ксении не нравился. – Послушай! Если ты кому-нибудь расскажешь… В полиции я этого не подтвержу! Шел мужик, похожий на Влада. Все!
– Да не собираюсь я никому говорить!
– Мало ли что мне могло показаться!..
– Ксюш, не злись, – попросила Вера. – Никому я ничего говорить не буду! Я сама хочу понять, что произошло.
– Илона упала с обрыва! – насупившись, буркнула Ксения. – Там опасное место. Тебе ли не знать!
– Я хочу узнать, с кем она ночевала, – стараясь не замечать, что Ксения злится, призналась Вера. – Знаешь… Я ее терпеть не могла. Я ее ненавидела! А теперь чувствую себя виноватой.
– Это в чем же ты можешь быть виновата? – вздохнула Ксения. – Нравится тебе себя изводить!
– Если она не сама упала, а никому дела нет… Плохо это, Ксюша, ты же сама понимаешь.
На перила крыльца села трясогузка, посмотрела на Ксению, потом на Веру, чирикнула и улетела.
Перила стоило бы покрасить.
– Илона после развода встречалась с одним нашим однокурсником. А потом перестала.
– Откуда ты знаешь? – Ксения наконец-то проявила интерес.
– Я с ним разговаривала. Я ему верю. В пятницу он приехал к ее дому в Москве и видел там Влада. Тот сидел в машине. Лева его увидел и сразу уехал. Ксюша, он в то утро шел от электрички?
– Черт его знает, – задумалась Ксения. Она больше не сердилась. – Как он сходил с платформы, я не видела. Мог из магазина идти.
Ксения еще раз позвала ее завтракать, Вера снова отказалась.
Время было еще раннее, но маму дома она уже не застала. Маме приходилось много работать, на полторы ставки.
Влад вышел из кабинета, когда от Инны только что удалилась офис-менеджер. Та была дамой обстоятельной, задумчиво прикидывала, сколько канцелярских принадлежностей необходимо купить и нельзя ли обойтись меньшим. Инна несколько раз пыталась завизировать платежку, но дама продолжала рассуждать.
Ей так же, как и Инне, проводить рабочий день в одиночестве было скучно.
– Уходишь? – спросила Влада Инна.
Он кивнул, задержался у ее стола.
– Приедешь вечером? – жалобно спросила она, вопреки правилу не связывать его никакими обещаниями.
Он тяжело вздохнул, посмотрел мимо Инны.
У него проблемы, а она лезет к нему с дурацкими вопросами.
Владислав наклонился, погладил ее по руке и еле слышно напомнил:
– Помоги мне…
Инна кивнула. Она не забывала, что ему нужна ее помощь, она только очень боялась, что не справится, не сумеет.
Он надеется на нее и не знает, что она беспомощная и бесполезная.
Влад ушел, тихо прикрыв дверь. Инна открыла домашнюю почту. Ничего нового не было, ей редко писали. Родителям она звонила раз в неделю, с немногочисленными подругами разговаривала еще реже.
Хлопнула дверь, Инна обернулась.
– Привет! – бросил ей Петр, идя широкими шагами к кабинету Владислава.
– Его нет, – проинформировала Инна.
– А где он? – не дойдя до двери, остановился Петр.
– Уехал.
Он недовольно сжал губы и так же быстро пошел назад.
– Петр! – остановила его Инна.
– Да?
Инна молчала, он подошел ближе.
Только что ей казалось, что сердце бьется ненормально часто, а сейчас оно вроде бы совсем остановилось.
Такое с ней бывало, когда она много лет назад боялась прыгать в бассейн. Она страшилась не воды и не того, что утонет. Она боялась, что опять не сможет поплыть, и мама вновь начнет сокрушаться, что дочь ни на что не способна, даже на то, что умеют все дети, и маме опять придется выкручиваться на работе, чтобы возить ее в бассейн.
Мама продолжала ее возить и тогда, когда Инна научилась плавать, но жаловалась, что тратит на дочь все силы, а Инна этого не понимает и не ценит.
– Что? – поторопил ее Петр.
– Ты был любовником Илоны? – мрачно спросила Инна.
Он посмотрел на нее сначала с искренним недоумением, а потом с живым любопытством.
– Какой Илоны? – серьезно уточнил он.
– Жены Владислава, – вздохнула Инна.
– Нет, не был, – он и это сказал серьезно.
Инна в серьезный тон не верила, глаза у него смеялись.
– А что, у шефа проблемы с женой?
– Проблемы, – подтвердила Инна. – Она умерла.
Петр помедлил, подвинул стул и сел. Глаза у него смеяться перестали, они сделались задумчивыми.
– Когда умерла?
– В прошлую субботу. То есть в позапрошлую. Восемнадцатого.
Петр пригладил пятерней волосы. Те продолжили торчать в разные стороны.
– Почему ты спросила, не был ли я ее любовником? – Петр через стол наклонился к Инне.
Вот теперь он говорил серьезно.
Инна молчала.
Она не только беспомощная и бесполезная, она еще и дура. Сначала нужно было продумать разговор, потом начинать.