– Поня-ятно, – протянула Инна.
Понятно было немногое.
– Так что можешь доложить шефу, что контактов у меня с его бывшей женой не было. Это ведь он подослал тебя разузнать, откуда у нее появился мой телефон? – Петр наклонился к Инне.
– Нет! – вспыхнула она.
– Да ладно! – отмахнулся он. – Ты не могла знать, кто у Илоны в контактах.
Петр встал, подвинул стул на место. Посмотрел на Инну с мрачным любопытством и вышел.
Она немного посидела перед тем, как запереть офис. Здание уже опустело, вниз она спускалась одна в лифте. Из зеркала на нее смотрело унылое бледное лицо.
«Если в выходные будет хорошая погода, позагораю в парке», – пообещала себе Инна, сомневаясь, что выполнит обещание.
Скорее всего, она будет сидеть дома и ждать Влада.
Она потерявшаяся собачка, которая всегда ждет хозяина. Наверное, это ужасно, но другой жизни Инна не хотела.
Вечер выдался хороший, теплый. Таким вечером хорошо неспешно гулять по тихим улицам. Улицы около ее дома были тихие, но Инна по привычке шла быстро, как будто боялась куда-то опоздать.
1 июня, суббота
Ждать было тяжело, надоедать Марку стыдно. В неумении ждать было что-то недостойное, бабье. Владислав без интереса посмотрел в интернете новости, попытался читать начатый месяц назад детектив, отбросил книжку и принялся ходить по квартире. Ходьба не то чтобы успокаивала, но все остальное давалось еще тяжелее.
Комната в квартире была одна, но просторная и, слава богу, почти без мебели. В тесной комнатке он бы даже нескольких шагов не смог сделать.
Звонок раздался в начале одиннадцатого.
– Узнали что-нибудь? – нетерпеливо спросил Владислав, остановившись посреди комнаты.
Нетерпеливость его не красила, Владислав недовольно сжал губы.
– Она отравилась… – Марк уверенно произнес название препарата, Владислав постарался запомнить. – Вещество редкое, используется в химической промышленности. Яд был в бутылке французского шардоне. Вино не из самых дорогих, но и не дешевое. Отпечатки на бутылке только ее.
Владислав подошел к окну. Во дворе пожилой мужчина с палочкой выгуливал старую облезлую колли. Оба хромали, и мужик, и собака.
– Убийство?
Дед бы сейчас неодобрительно заметил, что Владу следует взять себя в руки и не задавать глупых вопросов. Яду в дорогом вине взяться неоткуда, это не дешевая водка, купленная в сомнительном ларьке.
– Ребята разбираются. Она могла и сама…
– Где можно достать этот яд? – Владислав отвернулся от окна.
– Ребята с этим разбираются. Она много лет жила в квартире. – Марк продиктовал адрес. – Та раньше принадлежала ее мужу. Нашлись соседи, которые его помнят. Муж умер лет пять назад. После его смерти Марина начала выпивать. Какое-то время даже нигде не работала и вызывала у соседей опасения. Ну… ты понимаешь. Могла спьяну газ не выключить или квартиру спалить. Потом устроилась на работу и вызывать опасения перестала. Пьяной больше ее никто не видел, но соседка, которая ее обнаружила, утверждает, что периодически Марина спиртным баловалась. По утрам выглядела так себе.
– У соседки был ключ?
– Несколько лет назад Марина завела собаку, немецкого шпица. Работала она допоздна и в эти дни просила соседку гулять по вечерам с собакой. Думаю, что за это соседке приплачивала. Собака дорогая, хорошей породы. Девочка. Периодически Марина распродавала щенков. Собака все утро сильно лаяла. Соседка не выдержала, заглянула в квартиру… Вызвала полицию. Марина умерла ночью, около полуночи.
– У нее был выходной на следующий день, – вспомнил Владислав. – Могла позволить себе расслабиться.
За окном раздался кошачий визг, шипение. Владислав обернулся, но кошек не увидел. На лавочке у подъезда старушка-соседка в соломенной шляпке перебирала что-то в объемной сумке. Зимой старушка носила шляпку из норки.
– Марк Семенович, вы про меня не сказали?
– Нет. Я так понял, ты не хочешь светиться?
– Не хочу, – подтвердил Владислав.
Ему нельзя светиться. Ему никто не поверит.
– Если на бутылке только отпечатки Марины…
– Это ни о чем не говорит, – перебил Марк. – Она могла протереть бутылку, принеся домой.
– Марк Семенович! Таких совпадений не бывает! Я начал расспрашивать ее про Илониных мужиков и…
– Бывают еще и не такие совпадения! – опять перебил Марк.
– В подъезде есть камера? – Владислав мучительно соображал, что еще можно спросить.
– Есть. К Марине никто не приходил. В девять она вышла с собакой, в десять вернулась.
– Вы совсем не верите, что ее могли убить из-за нашего разговора?
– Я не знаю! Соберу факты, буду решать.
Таким резким, как сегодня, Владислав Марка не помнил. Странно, но резкость действовала успокаивающе.
– Гулять с собакой она ходила с рюкзачком за спиной. Бутылка в рюкзаке свободно помещалась. Пока это все, Влад.
– Спасибо.
– Подожди! – Марк помолчал. – Я оставался для Илоны единственным близким человеком. В том, что с ней случилось, моя вина! И я об этом помню со всеми вытекающими отсюда последствиями!
Под окном опять раздалось шипение. Владислав подскочил к окну, увидел разбегающихся кошек.
Те были серые.
День обещал быть теплым и солнечным. «Пойду загорать», – твердо решила Инна.
В прошлом году она иногда ходила в парк к пруду. Если находился свободный лежак, занимала его, а то сидела на лавочке, каждый раз обещая себе, что будет брать подстилку, чтобы не зависеть от наплыва отдыхающих.
На пруду жил одинокий лебедь. Инна его жалела, но брать для него какую-нибудь еду забывала.
Живет ли лебедь в этом году, она не знала.
И лежать, и сидеть было скучно, дольше часа она не выдерживала, возвращалась домой.
«Позагораю до обеда», – пообещала себе Инна. Надела купальник, сунула в рюкзак бутылку воды.
Телефон зазвонил, когда она взяла в руки ключи. Инна, торопясь, нашарила в рюкзаке телефон. Звонил не Владислав, мама.
– Привет, мам, – ответила Инна, посмотрев на себя в зеркало на стене прихожей.
Открытое платье, которое она всегда надевала, отправляясь летом в парк, ей шло. Нужно заколоть волосы, вспомнила Инна. Прошла с телефоном в ванную, подняла заколкой волосы с плеч.
– Как дела?
– Нормально, – Инна вернулась в прихожую. – Как у вас?
– У нас все в порядке! Что у тебя на работе?
– Все нормально.
– Ты по-прежнему не занята никакой конкретной работой?
– Я занята конкретной работой, – терпеливо объяснила Инна. – Я помогаю начальнику.
– С твоим дипломом нужно не помогать, а делать нормальную инженерную работу!
В трубке послышался неясный голос папы. Тот всегда старался защитить Инну. Обычно это не удавалось.
– Если ты сама не будешь себя ценить и уважать, другие тем более не станут этого делать!
Инна повернулась боком к зеркалу, заколка сидела в волосах криво.
– Если в этой фирме нет для тебя подходящей работы, ищи другую! Инженерный опыт нужно нарабатывать с первых дней, иначе будет поздно! Ну как ты этого не понимаешь!
– Я понимаю, – заверила Инна.
В трубке опять послышался папин голос.
Раньше папа скрывался от мамы в гараже. Сделал там для Инны небольшое рабочее место, собирал вместе с ней модели кораблей. Те Инне быстро надоели, но один недоделанный корабль до сих пор стоял на маленьком столике. Папа его почему-то не выбрасывал.
– Когда у тебя отпуск?
– Не знаю. Это зависит от текущих договоров.
– Надеюсь, ты приедешь?
– Постараюсь.
Папа скрывался в гараже, а Инна у бабушки. Та жила в нескольких троллейбусных остановках. Иногда Инна приезжала к ней после школы, иногда по вечерам.
По-хорошему, домик надо было бы отремонтировать, бабушка завещала его Инне, но на ремонт у нее денег не было.
– Пока, мам, – попрощалась Инна и неожиданно пожалела маму.
Инне нечем было ее порадовать. Мама мечтала гордиться дочерью, а Инна поводов не давала.
Она сунула телефон в рюкзак, взяла в руки ключи, но тут же снова бросила их на тумбочку, прошла в комнату и включила ноутбук.
Фотографию Владислава она решила поискать на сайте фирмы. В архиве, который был доступен только для сотрудников.
В архиве фотографий были сотни, с официальных мероприятий, с корпоративов.
Подходящую она нашла быстро, Влад выступал на какой-то конференции, стоял с микрофоном в руках. На нем был строгий костюм, под костюмом футболка.
Инна ту конференцию помнила. Она тогда напросилась послушать шефа, сидела рядом с Петром, смотрела на Владислава и совершенно не слушала, что он говорит.
Петр тогда тоже выступал. И на нем тоже был строгий костюм.
Инна послала фото себе по почте, сунула телефон в рюкзак, заперла квартиру, спустилась вниз, но пошла не к парку, а к метро.
В выходные электрички ходили часто. До уже знакомой платформы она добралась меньше, чем через час.
Надеясь увидеть подростков-велосипедистов, по окрестным дорогам она бродила долго. Не увидела.
Ехать к Марининому дому не было никакой необходимости. Владислав отлично понимал, что больше того, что сообщил ему Марк, узнать не сможет, менты свое дело знают. Ехать было незачем, но он поехал. Все равно ни о чем другом он думать не мог, а мерить комнату шагами бессмысленно и унизительно, он пока еще не в клетке.
Свою первую поездку в Москву Владислав помнил отрывочно. Мать говорила, что ему тогда было четыре года. Помнил карусели, помнил, как сидел с матерью в кабинке колеса обозрения. Но лучше всего помнил тигра в клетке. Та была просторная, за толстым стеклом. Огромный зверь ходил вдоль металлических прутьев, не глядя на посетителей зоопарка.
Мать рассказывала, что Владик заплакал и не захотел дальше смотреть на животных. Это Владислав забыл, помнил только, как ему было отчаянно жаль огромного сильного тигра. Он уже тогда понимал, что зверю в клетке плохо.
Вообще-то это мнение спорное. В неволе животные, как ни странно, живут дольше. Владислав-подросток сильно удивился, когда об этом прочитал.