Никто и подумать не мог, что Иван Леонидович был известнейшим вором в законе и власть в городе имел неограниченную — среди тех, конечно, кто чтил воровские законы. А таких пока еще оставалось большинство. Хотя, в последнее время появились трудности, с которыми справиться было не так-то просто. Крутые ребята, дорвавшись до больших денег, в грош не ставили авторитеты, стреляли и резали без разбора, превращая жизнь в сплошной беспредел. От такого бардака страдали все, потому что милиция металась, как бешеная, хватала всех подряд, договориться с нею было трудно.
Но Иван Леонидович пока держал порядок в своих владениях. Были у него под рукой верные ребята, способные уговорить любого вести себя спокойно, действуя без автоматных очередей и массовых убийств.
— Ты ко мне приди, скажи, в чем дело. Я справедливый, если ты прав, я тебя никогда не обижу, — говорил обычно Иван Леонидович тем, кто сеял в городе панику, и тем самым не давал делать деньги по-тихому, без шума.
Наседали кавказцы, норовя взять город под свою власть. Иван Леонидович отбивался от них как мог. Пока удавалось. Узбеки лезли, с ними тоже справились, скооперировавшись с теми же кавказцами, которые осели здесь раньше узбеков.
Кличка у Ивана Леонидовича среди блатных была Долгорукий. Так его прозвали за то, что он всегда умудрялся свое урвать, достать, даже если приходилось тянуть эту самую руку на другой конец света.
— У моей руки везде пальчики есть, — посмеивался он. — Я везде свое возьму. Со мной лучше честно играть.
Мокрых дел Долгорукий не любил, но никто не верил в то, что стал он столь крупным авторитетом «сухим образом». И хитер был, как сто лисиц. В городе жил вполне официально, за все свои грехи перед властью вроде бы отсидел и теперь ушел на покой. Его не трогали, хотя знали, что длинная рука Долгорукого руководит многим в городе. Знал его и майор Морозов.
— Зачем нам нужен в городе этот Ваня Долгорукий? — спрашивал еще старший лейтенант Морозов у своего непосредственного начальника, когда Долгорукий поселился в Кузнецке и об этом узнали в уголовном розыске.
— А что, — жал плечами полковник Никаноров, ныне уже покойный, — пусть живет. Формально он чист, свое отсидел, можно сказать, пенсионер союзного значения, имея в виду его авторитет среди воров. Зато мы знаем, где его найти. Вдруг понадобится. — И хитро смотрел на Морозова.
— А зачем нам может понадобиться вор в законе? — недоумевал Морозов.
— А затем, что он как справочная служба. Надо тебе справочку навести, — приезжаешь к нему и спрашиваешь. А он отвечает. Мирное сосуществование.
— А если он меня пошлет подальше? — не унимался Морозов. — Тогда что?
— А ты должен на него что-то такое в кармане иметь, чтобы он тебя послать не мог, — вновь Никаноров хитренько улыбался. — Без козырей в любой игре проиграешь, Морозов.
И вот уже майор Морозов вспомнил совет старого сыскного волка. Он знал, что так называемые классические авторитеты конфликтуют с новыми. Последние не признавали давно устоявшихся воровских законов. Им плевать было с высокой горы на блатную романтику, для них превыше всего были бабки. Те, кто держался старых авторитетов, и новые частенько резали друг друга по серьезному, бились из-за сфер влияния, становясь заклятыми врагами.
Новые были более жестоки, они жили одним днем, не думая о дне завтрашнем. Старые же хотели держаться в рамках разумного, доить потихоньку мелких и крупных предпринимателей, не душить их окончательно непомерно высокими сборами. Морозов знал, что Долгорукий пока старается держать в городе порядок, по возможности обходиться без кровавых разборок и что несколько раз его люди отваживали приезжих молодчиков, которые пытались ввести в городе свой устав.
«А не напроситься ли мне в гости к Долгорукому? — думал майор. — Пожалуй, в этом деле мы с ним можем стать союзниками».
Казино, в котором пошалил Малыш, формально принадлежало нескольким владельцам — акционерам. На самом же деле всем здесь заправлял Сергей Юзовский, сын бывшего крупного чиновника областного масштаба. Перед тем, как того убрали с должности, он помог сыну застолбить на центральной улице города добротное здание, оформив все бумаги так, что не подкопаешься. Не обошлось без старых связей и при организации самого игорного заведения. Недаром в акционерах ходили в основном такие же сынки бывших, как и сам Юзовский.
— Наш народ страшно любит азартные игры, — говорил старший Юзовский младшему. — Все так и норовят на халяву стать миллионерами. Вот они и получили казино. Пусть играют.
И горожане заиграли, причем так активно, что доходы перли через край, как дрожжевое тесто. На хлебное местечко начали претендовать многие. Одни просто требовали, чтобы их взяли в долю, другие хотели прибрать к рукам все. И тогда тот же старший Юзовский свел сына с Долгоруким.
Казино стало отстегивать небольшой, но стабильный процент Долгорукому, а люди последнего отвадили тех, кто норовил отнять казино у нынешних хозяев. Дело пошло в гору. И вдруг такое, сразу пять трупов!
«Опять началось, — думал Сергей Юзовский, понимая, что это событие может сбить поток клиентуры, — а конкуренты не дремлют! Их в городе, вон сколько развелось. Прав был отец, ох и любит наш народ поиграть по-крупному».
Перед Юзовским лежало несколько местных газет, в которых явно заказные статьи кричали о том, что в его казино опасно ходить, что там постоянно дерутся, стреляют, что в последнее время казино облюбовали для своих встреч бандиты.
«Надо требовать от Долгорукого, чтобы поактивнее включался в дело. Бабки любит аккуратно получать, пусть отрабатывает! У него свои люди и в прессе есть».
После смерти отца, который так и не смог приспособиться к новым условиям, младший Юзовский потерял много нужных концов. Вся надежда оставалась на Долгорукого. К нему-то Сергей Юзовский и отправился однажды вечером.
— Я могу прописать только временно. — Это было первое, что услышал Малыш, когда принялся обзванивать по телефону желающих заработать на прописке.
— А если мы с вами заключим фиктивный брак? За тройную цену. Что тогда? — спросил Малыш.
— Нашел дуру! — на том конце провода были настроены категорично. — Чтоб ты меня потом отравил и квартиру себе заграбастал? Гуляй, Вася!
«Почему именно Вася? — подумал Малыш. — Чуть что, сразу Вася! Других имен, что ли, нет?»
Ему не хотелось звонить, но он понимал, что надо. С неохотой набрал номер не по списку, а просто первый попавшийся на глаза в разделе «Услуги». Трубку после нескольких гудков сняли, и ответил довольно приятный молодой женский голос:
— Слушаю вас.
— Я насчет прописки, по объявлению.
— Вы читали мое объявление?
— Честно говоря, не очень внимательно.
— В нем конкретно о прописке ни слова.
— Но меня интересует именно прописка.
— Это будет стоить семьсот пятьдесят долларов. И можете не проверять: среднегородская ставка.
— Но мне нужна не временная, — заметил Малыш.
— Ради бога, хоть на всю жизнь, все равно семьсот пятьдесят.
— А как насчет еще одного небольшого предложения — фиктивного брака?
— Еще штука сверху. — Голос даже не дрогнул, словно его обладательница тем и жила, что предлагала себя для фиктивных браков. — И тоже можно хоть на всю жизнь.
— Я согласен. Как мы все это организуем? — спросил ошарашенный такой удачей Малыш. — Мне необходимо как можно быстрее.
— Это моя забота. Если можешь, — голос перешел на «ты», — приезжай хоть сейчас. Но сразу же предупреждаю: предоплата сто процентов. Или никаких дел не будет.
Предоплата немного насторожила Малыша, но он не хотел терять шанс.
— Адрес?
— Белинского, пять, нажмете три-два-семь, я вам открою.
Малыш понял, что речь идет о кодовом замке на входе.
— Через час буду, — пообещал он.
— Не забудьте деньги, иначе потеряете время зря, — напомнил ему голос, и трубку повесили.
Подругу сердца Ивана Леонидовича звали Кармен.
— Это не имя, это подарок друзей, — рассказывала она при знакомстве. — А вообще меня зовут просто — Катерина.
— Это луч света в моем темном царстве, — представлял ее гостям Долгорукий.
При свидетелях он вел себя по отношению к ней очень внимательно, галантно, даже нежно. Но когда они оставались одни, Долгорукий не утруждал себя правилами этикета и гонял свою Кармен по любому поводу матом. А она ничего, не обижалась: то ли привыкла, то ли считала, что с нею так и надо.
Кармен было двадцать пять лет от роду, и уже три из них она ходила в сожительницах Долгорукого, причем за эти три года, несмотря на огромную разницу в возрасте и, естественно, в темпераменте, ни разу ему не изменила.
— Успеешь, мне, может, всего-то лет пять и осталось по этой земле топтаться. Знаю, на тебя кобели со всех сторон кидаются, но смотри: дойдет до меня, что ты мне рога наставила, — и тебя, и хахаля твоего отправлю на тот свет, — говорил Долгорукий, лежа возле нее ночью и осторожно лаская еще крепкой рукой ее упругие груди.
— Не бойся, я верная, — смеялась Кармен. — Мне вполне хватает тебя. И вообще, зря ты на себя наговариваешь. Ты еще многим молодым фору дашь. Современная молодежь в большинстве или голубые, или импотенты.
У Кармен имелся и свой бизнес, которым она занималась еще до знакомства с Долгоруким. Придумала его сама, сама нашла людей. Этот бизнес приносил ей приличный доход. А состоял он из того, что Кармен и ее люди продавали прописку и фиктивные браки. То есть, предлагали. А когда находился клиент, его заманивали и кидали, отбирая деньги. Желающих прописаться было много. Народ валил в большой город и пытался всякими путями тут осесть. А куда без прописки?
Обычно в газетах давалось несколько объявлений, иносказательных, вроде: «Помогу с устройством на новом месте». Звонил клиент, ему называли цену, он соглашался, спрашивал адрес. А у названного дома его уже ждала «бригада скорой помощи», как Кармен окрестила своих парней. Клиента оставляли без бабок, он и доказать-то ничего не мог, если и догадывался, что попал в ловушку.