Посредник с жадностью проглотил бутерброд, запил бутылкой теплой минералки, — и то, и другое было захвачено им еще из дому. Пока он скромно перекусывал, в особняке разворачивалась грандиозная пьянка. Гудели по высшей мерке.
«А может, и впрямь Долгорукий справляет какое-то торжество? — усомнился Посредник в своих догадках. — Вроде все там нормально. Может, зря я тут околачиваюсь, давно бы уже сидел за столом, говорил со стариком о деле?»
Но что-то подсказывало ему, что он увидел еще не все, что основное в спектакле, который разыгрывался у него перед глазами, впереди. И как же он радовался, как хвалил свое чутье за то, что оно не подвело его и на этот раз.
В какой-то момент он обернулся на подозрительный звук позади и чуть не вскочил от неожиданности. В двух десятках шагов от него стояло несколько мужиков с автоматами и в камуфляжах, надетых явно поверх бронежилетов. Менты! Они сосредоточенно рассматривали особняк в бинокли.
Посредник сразу понял, что краснокаменные хоромы уже полностью взяты милицией в кольцо и что тем, кто там пирует, не скоро придется поесть так же вкусно, как сейчас.
Он сидел в своем укрытии так тихо, что его не заметили — прошли еще дальше, стягивая кольцо, и там залегли. А он получил возможность наблюдать и за той стороной, и за этой. Одна сторона — в особняке — пила и гуляла, вторая — менты в засаде — чего-то напряженно ждали.
«Чего они медлят? — недоумевал Посредник. — Те же, на кого идет охота, вот они, как на ладони, бери — не хочу. Или так боятся получить дырку в заднице, что ждут, когда все упьются до того, что и отстреливаться не смогут?»
Нет, милиция ждала другого. Едва легли сумерки, как в особняке стали происходить странные вещи. Появились откуда-то вооруженные люди и в упор открыли огонь по сидящим за столом. Потом стрельба стихла. Посредник терялся в догадках: «Кто же там кого?» Разглядел в окне знакомую фигуру Долгорукого и понял: тот жив-здоров и по-прежнему командует.
«А теперь его менты сделают», — вздохнул Посредник.
Так и произошло. Но не сразу — еще через час. Сначала в лесу по ту сторону особняка вспыхнула и затихла беспорядочная стрельба. Спустя какое-то время из окон особняка выбилось пламя. Оно разгоралось, все шире высвечивая пространство вокруг. В этом пространстве мелькали людские тени.
Тут-то Посредник и услышал шум заводимых моторов: менты пошли в атаку. Машины тихо скатились с небольшого пригорка и понеслись дальше, окружая гигантский костер. За сотню метров до него врубили сирены и фары… Кто находился в это время вблизи особняка, оказались прекрасной мишенью.
Это было как шок. Даже Долгорукий не ожидал появления милиции так рано и в таком количестве. Он понял, что сопротивление бесполезно. Разве что удастся ускользнуть, оставив на съедение ментам своих идиотов.
— Всем оставаться на местах, оружие — на землю, руки вверх! Любое резкое движение будет пресекаться огнем! — гремело из мегафона, усиливая панику.
— Что стоите, суки? Стреляйте! — закричал Долгорукий. — Уйдем! Стреляйте, они на понт бе-Рут!
— Бросайте оружие, вы окружены, — загремело еще громче. — Долгорукий, говорит майор Морозов, ты меня знаешь. Кончай швырять своих людей в топку, их и так много сгорело. Сдавайтесь! На счет пять открываем огонь на поражение. Раз, два, три…
До стрельбы дело не дошло: бандиты поспешно стали класть оружие на землю и поднимать руки.
— По одному шагом марш на мой голос! — приказал Морозов. — С поднятыми руками. Не вынуждайте пускать в ход оружие. Чем меньше вас останется в живых, тем легче у нас будет жизнь. Так что не советую рассчитывать на нашу гуманность.
Боевики тянулись на голос майора понуро, с поднятыми руками: видели, что надежды уйти нет и не будет.
А вокруг особняка уже сновали пожарники, подъехавшие на нескольких машинах сразу, сбивали пламя тугими струями воды, теснили его внутрь здания.
Подошли и крытые машины. В них стали грузить боевиков, некоторым надевая наручники. Последним, принципиально не поднимая рук — вору в законе не положено, — прошел Долгорукий. Он понимал, что ему, скорее всего, грозит «вышка», но пока ты жив, всегда остается надежда: на побег, на амнистию, на что-то еще. Он относился к тому типу людей, которые борются до конца. Да теперь не очень-то и стреляют. Так что опять на зону. Там он будет жить без особых хлопот: не курорт, но и не каторга. А на этапах можно попытаться уйти. Сейчас уже не так строго несут службу солдатики, не то что при Союзе. Бардак с гражданки заразил и армию.
Поравнялся с Морозовым.
— А, майор, — усмехнулся старик. — Радуешься? Что ж, твоя взяла, — и добавил после паузы. — На этот раз.
Майор проводил его взглядом.
«И на этот, и в следующий, — подумал он. — Нет уж, Долгорукий, я человек честолюбивый, я хочу сделать карьеру, поэтому буду стремиться побеждать всегда. Может быть, в этом мы с тобой и схожи».
Быстро светало. Вернулась группа краснопогонников, что прочесывала лесок. Притащили оттуда еще несколько человек. Трое из семерых подавали признаки жизни.
Кто-то им там ноги-руки-черепа переломал, — комментировал находку старший группы. — Валялись под деревьями, как желуди.
Морозов не сразу обратил внимание на его слова, лишь немного погодя до него дошло:
— Что?! Руки-ноги-черепа? «Или у меня уже зашор на эту тему, — подумал майор, — или мой молодец тоже принимал в этом деле посильное участие». Давайте-ка старика ко мне в машину, — распорядился он. — Прапорщик, ты там все ладом обшарил? — спросил у командира группы, которая обыскивала лес. — Только не ври, все равно будут еще прочесывать.
— Как гребешком от вшей, — обиделся прапорщик, видимо, не первый десяток лет служивший во внутренних войсках
— Что ж, смотри.
Привели Долгорукого.
— Скажи, Долгорукий, в лес твои ребята зачем ходили?
Старик не стал строить из себя героя-партизана на допросе, тем более, что отрицать главное — гору трупов в особняке, хоть пожар там кое-что и подчистил, — было бессмысленно.
— Один у меня свихнулся, нервишки не выдержали, — признался он, — и сиганул в лес. Так я хотел его выловить: зачем, думаю, лишний шум?
— Нашли его?
— Нет, пропал, словно сквозь землю провалился, — покачал головой старик. — Эти мои идиоты даже сумасшедшего поймать в темноте не могли, только перекалечились да на свою голову пальбу открыли.
— А мы нашли и твоих покалеченных, и, надеюсь, того сумасшедшего тоже, — сказал майор. — И знаешь, Долгорукий, что самое интересное: у них у всех продырявлены черепа, поломаны руки, ребра. Специалист работал. Не догадываешься, кто?
— Кто?
— Да тот же, который тебя раздел на тридцать штук, — доверительно поведал майор. — Он тоже, как я понимаю, зрителем этого кинофильма был, а потом еще и посильное участие принял.
— А не врешь, майор? — Долгорукий скрипнул зубами. — Эх если б ты его поймал да ко мне в камеру на пару часов подсунул, я бы… Да я бы к тебе в стукачи попросился. Сам знаешь, моей информации хватило бы на генеральские погоны.
Предложение звучало очень даже заманчиво, и, будь сейчас у Морозова в руках этот неуловимый преступник, он бы пошел на такой бартер.
— Я подумаю, — кивнул в ответ Морозов. — Вот только поймать бы.
— Поймаешь, майор, поймаешь, — подбодрил его Долгорукий, — ты настырный. А настырным везет.
Тот же, о ком они беседовали — Малыш, — продолжал сидеть в ветвях старого вяза, теперь уже не по собственной воле, а в силу сложившейся ситуации. По лесу бродили, что-то разнюхивая, менты, подобрали всех тех, кого он ночью в темноте положил. За себя Малыш не беспокоился, терпения и выдержки ему не занимать. А вот что там делает Елена в машине? Если, не дай бог, запаникует, бросится его искать, то непременно попадет ментам в лапы. И загремит. Она уже примелькалась с ним в паре, у них, поди, и фото ее имеется, и все приметы.
Малыш с нетерпением поглядывал вниз. Менты ушли, лишь один, самый молодой и самый упрямый, ходил и ходил меж деревьев, словно чуял чье-то присутствие.
«Надоел он мне, — Малыш стал спускаться по стволу. — Заметит — уберу, не заметит, — ему повезло».
Молодой его заметил. Но промедлил, запутавшись в ремне автомата. Этого Малышу хватило, чтобы метнуть в него нож, — тот прошел сквозь нежный мальчишеский кадык, словно сквозь кусок масла.
— Ну что тебе было уйти вместе с остальными? — вслух попенял ему Малыш, вытаскивая нож и вытирая его о камуфляж мента. Честно говоря, его удручало это правило — убивать свидетелей. Но медицина, чего доброго, оставила бы парня в живых. А он видел своего убийцу, мог описать его.
Машины с задержанными ушли в город. Майор окинул взглядом дымящееся пепелище, в котором уже рылась следственная группа. Он был доволен. Дело провернуто с блеском. Он не гнал картину, дал бандитам возможность пострелять друг в друга от души. Результат: одни уже на том свете, другим светит «вышка». Одним выстрелом — двух зайцев. Теперь в городе надолго наступит тишина, вряд ли кто-нибудь из серьезных авторитетов рискнет перебраться сюда после всех этих событий. Вот тут и надо подключить прессу, пусть раздует пожар, пусть распишет, каково в городе приходится преступному элементу.
К нему подбежал побледневший прапорщик, тот самый, что командовал группой, прочесывавшей лес. Да, в последний момент перед выездом на операцию Морозову все же удалось выбить себе в помощь еще пятьдесят человек на двух грузовиках. Теперь он об этом не жалел, потому что меньшим количеством людей дважды пройтись по горячему следу не удалось бы.
— Что случилось? — встревожился майор.
Пока из тех, кто принимал участие в операции по захвату бандитов, ни один не получил даже царапины.
— Нашли одного нашего в лесу.
— Что? — Морозов мог бы уже и не спрашивать, что произошло с молодым милиционером.
— Насмерть, — тяжело выдохнул старшина. — Ножом в горло…
— Где он?
— Ваши несут.