— В его сторону, — горько усмехнувшись, уточнил майор. — А он положил их тремя выстрелами. Вот наша пресловутая боевая подготовка, когда для стрельбы в тире дают три патрона и все. Нищета, за которую приходится платить очень дорогую цену!
Елена решила посмотреть, что делается на поляне, где они перестреливались с милицией. Ей показалось, что с той стороны время от времени доносятся какие-то звуки, голоса. Взяла пистолет и тихонько шагнула в кусты.
Ох, как вовремя она хватилась: на поляне просто кишело военных. Растянувшись в цепь, они двигались в их сторону.
Скорее к машине! Елена неслась так, словно за ней уже гналась вся эта армия. Несколько раз спотыкалась о выступающие из земли корни и падала. Чудо, что еще не сломала руку или ногу. Ветки больно царапали лицо, но она этого не замечала.
Когда прибежала к машине, на нее смотрело холодное дуло пистолета, а Малыш сидел, прислонившись к колесу спиной. Бледное его лицо было покрыто капельками испарины. Малыш сдал, это было видно невооруженным глазом. Сон не пошел ему на пользу, видно, в рану попала какая-то инфекция. Нужно было срочно искать ему врача, а тут — облава.
— Что там? — спросил тихо Малыш. — Опять менты? Сколько их?
— Хуже, — выдохнула Елена, — солдаты. Много! С автоматами. Идут сюда. Уже нашли тех мертвых и собаку.
— Это и правда хуже, — кивнул Малыш. — Тут не обойдется одной пушкой. — Он попытался подняться, опираясь о колесо здоровой рукой. — Помоги. Надо уходить.
Елена помогла ему встать. Малыш сказал, чтобы она быстро побросала все в машину, а сам сел за руль. Тут уже Елена помочь ему не могла, она так и не научилась водить машину. Малыш включил зажигание, запустил двигатель и тихонько тронулся с места. Прежде чем выехать на грунтовку, которая через пару километров выходила на шоссе, надо было петлять метров пятьдесят по лесу, и Малыш боялся, что машина может застрять и заглохнуть.
Елена молилась про себя богу, в которого верила лишь время от времени. Машина тихо кралась, переваливаясь на неровностях, Малыш старался не давить на газ, чтобы не привлечь внимания солдат, — он хотел получить хотя бы несколько минут форы.
Морозов вдруг услышал негромкий рокот автомобильного мотора.
«Стоп, — спросил у самого себя, — откуда здесь машина?»
Обернулся к солдатам:
— Кто что слышит?
— Какой-то грибник на машине тащится, — был ответ. — Наткнется на такой грибочек под кустиком — и инфаркт обеспечен.
— Быстро! Туда! — крикнул майор, пронзенный догадкой. — Надо перерезать ему путь к грунтовке!
Он что было сил бежал на гул мотора, а за ним неслись солдаты, отставшие поначалу, потому что не сразу поняли, чего это он вдруг рванул. Когда до них дошло, что в машине может оказаться преступник, положивший столько людей, самые отчаянные стали обгонять майора. Они на бегу готовили автоматы к стрельбе на поражение.
— Быстрей! Быстрей! — кричал задыхающийся с непривычки Морозов.
«Зажирел, — ругал он себя. — А ведь когда-то стометровку на уровне мастера бегал».
Елена оглянулась и увидела, что из кустов выскакивают солдаты: впереди бежал кто-то в гражданском и пистолетом указывал им на машину.
— Они нас увидели, гонятся, — сказала она Малышу, стараясь казаться совершенно спокойно.
— Сколько до них? — спросил Малыш, но ни газу, ни скорости не прибавил, по-прежнему осторожно продвигаясь, по мягкой лесной почве, покрытой мхом, слоем листвы, хвои.
— Метров двести, — прикинула Елена. — Но они бегут быстрее, чем мы едем.
— Успеем, — успокоил ее Малыш.
До грунтовки оставалось всего ничего, когда он глянул в зеркальце заднего вида и увидел, что солдаты почти настигают машину.
— Достань пистолет и сделай пару выстрелов. Попробуй вон в того, что в штатском, это, наверное, мент, главный у них.
Елена взяла пистолет, повернулась для удобства на сиденье, высунулась в открытое боковое окно и, почти не целясь, выпустила в Морозова, который опять бежал впереди солдат, по счету три пули. Солдаты не сразу поняли, что в них стреляют, но, когда один из них схватился за плечо и клюнул носом в землю, другие дружно попадали вслед за ним. Морозов почувствовал, как кисть левой руки словно ужалила оса, посмотрел на нее и увидел четыре пальца вместо пяти. Не хватало мизинца.
— Огонь! — заорал он, падая на землю в горячке тут же забыв о недостающем пальце. — Стреляйте, стреляйте! — кричал солдатам и сам яростно жал на спусковой крючок пистолета, стоящего на предохранителе.
Пока солдаты пришли в себя, пока майор догадался, отчего не стреляет пистолет, Малыш вывел машину на твердый грунт и, едва почувствовав, что передние колеса схватились за него, тут же добавил газу. Мотор взревел, «форд» выпрыгнул на дорогу и полетел, набирая скорость. Запоздалые очереди из автоматов уже не могли причинить ему вреда.
Морозов от отчаяния все же выпустил вслед удаляющейся машине оставшиеся в магазине патроны, потом уткнулся лицом в руки: хотелось плакать от того, что в очередной раз он повел себя как последний идиот, не перекрыв предварительно все выезды с прочесываемого участка.
— У вас кровь хлещет, — сказал ему один из солдат. — Эй, у кого что-нибудь наподобие веревки есть? Надо наложить жгут.
Солдаты окружили Морозова, суетясь, скрывая за заботой о его ране неловкость от того, что они, в общем-то, прошляпили машину, растерялись, а потом откровенно палили в белый свет. Один из них достал из кармана кусок бечевки и старательно перетянул руку майора чуть выше запястья. Кровь унялась. Морозов почувствовал легкое головокружение…
— У вас-то все нормально? — спросил он у солдат.
Все вдруг затихли, виновато переглянулись и посмотрели назад, где в траве без движения лежал тот, в кого угодила пуля Елены.
— Так какого же хрена вы вокруг меня скачете?! — Майор оглядел солдат, выбрал одного, который, казалось, держался увереннее других. — Беги к нашей машине. Скажешь водителю, чтобы связался с управлением и вызвал санитаров. Да пусть передадут постам ГАИ: необходимо задержать «форд» зеленого цвета!
Раненый не приходил в себя. Вот ведь как бывает: Елена и не целилась в него, на то и говорят, что пуля дура. Подошел командир роты. Разобравшись, что к чему, схватился за голову и начал вполголоса материть все и всякое начальство.
— Мне хана, — сказал майору, помогая ему дойти до машины, тот чувствовал себя неважно и хотел прилечь. — Если не выживет парнишка, шум будет еще тот. Понаедут газетчики, из комитета матерей, начальство меня перед ними выставит, как козла отпущения, в лучшем случае уволят, если не отдадут под трибунал. Знал бы, что так обернется, ни за что бы свою роту на это дело не пустил. А мне начштаба лапшу на уши вешал: это, мол, не более чем прогулка, пусть твои солдатики свежего воздуха нюхнут, а то ты их загонял.
Майор не слушал стенаний командира роты, у него были свои проблемы. Что будет в управлении, когда узнают о гибели трех сотрудников? Надо же было, чтобы собака взяла след и вывела их точнехонько под пули убийцы. А он не предусмотрел такого варианта, хотя обязан был предусмотреть как непосредственный руководитель операции.
— Тебе легче будет отмазаться, — сказал командир роты. — Ты ранен сам, — это раз, а перед этим взял целую банду — это два.
Прибыли две машины «скорой помощи». Моложавый подполковник медицинской службы подлил масла в огонь:
— Мы реанимационная бригада, специализируемся на самых тяжелых случаях. Наше дело помочь парню дожить до операционной. Кстати, что это у вас с рукой? О! — врач обнаружил недостачу мизинца. — Какого же черта вы молчите, у вас же может быть заражение крови, смотрите, в ране земля, мусор! Когда жгут наложили?
— Да с полчаса назад.
— А куда дели мизинец?
— Черт его знает, — пожал плечами майор. — Отлетел куда-то. Да и зачем он мне, раз уж отстрелили?
— Как зачем? — возмутился врач. — Эх, а еще взрослый человек! Его же можно было пришить. Все лучше, чем под корень!
— Кто же его знал, — Морозов расстроился. — Теперь не найдешь, да и возиться неохота.
— Давайте! — врач взял руку майора и стал обрабатывать рану. Процедура была болезненная, но Морозов терпел, потому что мысль о заражении крови пугала его куда больше.
В считанные минуты с рукой было покончено — она покоилась на аккуратной повязке через плечо. Машины «скорой помощи» уехали.
— Герой! — кисло заметил командир роты. — Ну что, больше ничего тут причесывать не надо? — Он специально вместо «прочесывать» сказал «причесывать». — А то если еще одного подстрелят, мне точно крышка.
Он испытывал облегчение уже от того, что все могло обернуться и хуже: поодаль в зеленую, без окон спецмашину санитары грузили упакованные в пластиковые мешки трупы. Один, второй, третий…
Собаку зарыли на месте.
Превозмогая боль, Малыш гнал машину на скорости, явно превышающей все установленные нормы. Гравийка была не из лучших, и «форд» бросало из стороны в сторону, порой казалось, еще немного — и он перевернется. Елена в страхе закрывала глаза, но Малышу всякий раз удавалось справиться с машиной, и они мчались дальше, увеличивая расстояние между собой и опустившими руки преследователями. Выехали на шоссе.
— В город прорываться надо сейчас. Пока они свяжутся с гаишниками, мы успеем проскочить, — сказал Малыш. — Жаль, не удалось привести себя в порядок, да уж черт с ним, авось пронесет. Давай сперва к твоей подруге попробуем. Подскажешь, где сворачивать.
Перед городом, чтобы не попасться по-глупому, Малыш сбросил скорость и поехал так осторожно, словно сел за руль только вчера. Впереди показался пост ГАИ.
— Приготовь пистолет, — сказал Елене. — На всякий случай.
Но сытый гаишник лишь бросил ленивый взгляд в сторону их «форда» и отвернулся.
— Уже набрался, решил на завтра немного оставить, — усмехнулся Малыш.
— Ты думаешь, он был пьян? — удивилась Елена.
— Да нет, — засмеялся Малыш. — Я думаю, что он уже выполнил дневную норму по части поборов, поэтому не стал нас останавливать.