«Пока доставят туда людей, пока они развернутся, мы успеем уйти далеко».
Лес для Малыша и Елены сейчас был единственной надеждой.
Малыш почуял неладное, когда услышал гул мотора и увидел гигантскую тень, скользнувшую по бровке шоссе. В следующую секунду в дверце «Нивы» образовалось круглое отверстие. Малыш не сразу понял, что по ним ведут огонь.
— Сволочи, все равно просто так не дамся! — уже вслух прокричал он.
«Нива» сбросила скорость, виляла, чтобы в нее было труднее попасть. Но снайперы тем временем пристрелялись. Внезапно Малыш услышал позади себя, там, где сидела Елена, короткий вскрик и резко затормозил.
Этот неожиданный маневр застал летчика врасплох — вертолет пронесся над машиной и оказался далеко впереди. Малыш бросил руль и обернулся. Елена в позе человека, получившего коварный удар в солнечное сплетение, лежала на заднем сиденье. Пуля попала ей в затылок, смерть была мгновенная, в таких случаях умирают беззвучно. Но Елене удалось послать ему в коротком вскрике свое последнее прощай.
Малыш не стал делать ничего такого, что обычно делают люди, когда теряют самое дорогое. Он не стал плакать, кричать, стонать, рвать на себе волосы, он просто коротким взглядом попрощался с Еленой навсегда и продолжил безнадежную в создавшейся ситуации борьбу за свою жизнь и свободу.
Вертолет развернулся и возвращался обратно, снизившись почти до самой земли, и Малыш понял, что у него остается всего несколько секунд для того, чтобы… Ну, это мы еще посмотрим, для чего! Он схватил пистолет Посредника, коробку с патронами, рывком открыл дверцу и выпрыгнул из машины. А «Нива» продолжала двигаться вперед, навстречу вертолету, без водителя.
Малыш еще катился по инерции по земле, когда раздались выстрелы. Одна из пуль попала точно в бензобак, и, хотя бензина там оставалось всего ничего, машина вспыхнула, на какое-то время завладев вниманием тех, кто находился в вертолете.
— Все! — кричал снайпер, который попал в бензобак. — Готовы!
Морозову тоже показалось, что с преступниками покончено, он даже немного расслабился и перевел дух.
А тем временем Малыш, привыкший пользоваться в борьбе за жизнь любыми оплошностями противников, лежа на спине в неглубоком кювете, забыв про адскую боль в руке, уже изготовил свой дальнобойный пистолет, прицелился в неясную фигуру, маячившую в вертолетной кабине, и сделал подряд два выстрела.
Морозову показалось, что вертолет легонько вздрогнул. Он покосился на пилота и с недоумением обнаружил, что у того из-под шлема вытекает тоненькая струйка крови. Алая такая струйка. В следующую секунду, пилот навалился грудью на рычаг управления.
Вертолет сразу же потерял устойчивость и стал крениться на бок. По траектории полета было понятно: еще чуть-чуть и он врежется в землю.
В аэроклубе Морозов когда-то пробовал управлять вертолетом. Потом пару уроков пилотирования преподал ему приятель, нынешний начальник аэроклуба. Много это или мало? Да ничтожно мало! Но машина кренилась все сильнее, оба снайпера вконец растерялись, с ужасом наблюдая за приближением земли. Майор попытался добраться до рукоятки управления.
— Да помогите же! — в отчаянии закричал он снайперам. — Что вы раскисли, как тесто на дрожжах? Умирать торопитесь?
Те поспешили на помощь майору, понимая, что от них самих сейчас зависит, спасутся они или нет. Им удалось оторвать мертвого пилота от рукоятки управления, в результате чего Морозов получил к ней доступ…
— Это вам за нее! — процедил сквозь зубы Малыш, радуясь, что не промазал: либо ранил летчика, либо повредил что-то в управлении машиной. Какое-то время он понаблюдал с земли за неуклюжими маневрами вертолета, потом, не дожидаясь развязки, пошел в сторону темнеющей в отдалении полоски леса. Тело у него было как побитое, рука словно отнялась, но он был жив, он мог двигаться, бороться за жизнь.
Когда проходил мимо догорающей «Нивы», на минуту остановился, прощаясь с самым дорогим для него человеком, которого, увы, он сам же и убил. Да, не позвони он ей по объявлению, Елена была бы жива. Но тогда не было бы и этих месяцев вдвоем, которые он ценил куда больше, чем все прожитые без нее годы. А он не сомневался, что и Елена думала и чувствовала точно так же. Малыш не был религиозен, но сейчас он свято верил: когда смерть настигнет и его, они обязательно встретятся.
Вертолет не приземлился, а плюхнулся на землю, как падает, оступившись, неуклюжий, грузный человек. Лопасти его мощных винтов еще продолжали свой бег по кругу, а Морозов уже соскочил на землю. Как приятно было чувствовать под ногами ее надежную твердь!
Оба снайпера последовали за ним.
— Один останется здесь, второй — со мной, — распорядился майор, доставая свой пистолет и протягивая тому, кто оставался охранять вертолет и мертвого пилота. — Я возьму твою винтовку, вдруг сложится так, что надо будет стрелять издалека.
Они уже сообщили о случившемся по рации, и к месту их неудачного (или счастливого?) приземления выехали машины. Передавая сообщение, Морозов представил, что сейчас говорят в его адрес военные, которые на свою голову предоставили ему вертолет. Еще одна смерть…
— Пошли, — сказал он снайперу, которого выбрал себе в напарники. — Мы и так дали ему изрядную фору.
Перекинув ремень винтовки через плечо, майор широко зашагал к лесу, куда, как он успел заметить, направился преступник.
Солнце вот-вот должно было сесть — багровое, огромное, налитое, как позднее яблоко. Казалось, стоит ему коснуться горизонта, и оно взорвется мириадами огненных брызг, и опалит все вокруг. Но нет, оно раз-другой царапнуло по земле и, словно сорвавшись с обрыва, быстро пошло на убыль. «Догнать и уничтожить!» — твердил себе Морозов, и этот эмоциональный приказ питал дух и тело майора, побеждая и усталость, и голод, и жажду.
Лес приближался, но чем меньше до него оставалось, тем труднее давался Малышу каждый очередной шаг. Время от времени он оглядывался назад, туда, где осталась Елена и откуда он ожидал погони. Погони пока не было. Или преследователи погребены под обломками вертолета, или он настолько их обогнал, что теперь уж точно доберется до леса.
Но когда он в очередной раз посмотрел назад, то был разочарован — его настигали двое. Эти двое шли гораздо быстрее его, он это понимал, но ничего не мог с собою поделать. Тело, которым он всегда гордился, которым умел управлять, которое заставлял совершать то, что было по силам лишь немногим, переставало ему подчиняться.
Провел сухим языком по потрескавшимся губам. Сейчас бы глоток воды! Но приходилось ждать спасительного леса. Он верил, что там, под зелеными сводами, обязательно найдет хоть какую-то влагу — ручеек, лужицу. Если попить, то сила вернется к нему и он сможет потягаться с преследователями.
И Морозов разглядел далекую фигурку преступника.
«Буду идти за ним, пока кто-нибудь из нас не свалится от усталости: или он, или я» — думал майор.
Его уже мало интересовало, как себя чувствует молодой стрелок, который явно не выдерживал темпа. «Черт с ним, пусть отстает, справлюсь и без него». Эта перспектива — сойтись один на один с опасным и таким живучим противником — казалась ему даже желанной. Он обернулся и крикнул:
— Ладно, ты все равно не угонишься за мной, оставайся или иди как можешь. А я вперед!
И майор еще прибавил шагу.
«Ага, один не выдержал», — подумал Малыш, но радости от этого не ощутил. Все чувства у него словно атрофировались. А человек со снайперской винтовкой на ремне все заметнее сокращал расстояние между ними.
«Пусть, пусть… Теперь уже не имеет значения, догонит он меня в поле или я успею скрыться в лесу». Видно же, что хочет взять живым: пулей уже давно бы достал».
Несмотря на слабость, Малыш верил, что уж с одним-то человеком в рукопашной схватке он справится.
В то время, когда Морозов уже настигал преступника, в кабинете начальника управления внутренних дел решалась его судьба.
— Столько дров наломать! — бушевал генерал. — Столько людей положить! И из-за чего? Что уже там за супермен, что его ни взять, ни отстрелить? Таких не бывает! Нет, это все по недосмотру майора. Или по трусости — вместо себя других подставляет.
Перед этим эмведешному генералу звонил генерал армейский, у которого, кстати, было на звезду больше. Спрашивал, как случилось, что ему запороли вертолет да к тому же убили пилота. У него таких ЧП уже лет десять не было.
— Что там у вас, война, что ли? — рычал он прокуренным басом в телефонную трубку. — Где этот майор Морозов, который кричал, грозился, что если ему не дадут немедленно вертолет, он всех под трибунал пустит? Я его сам под трибунал пущу за халатность! Загубить боевую машину! Подставить под пулю пилота! Вы там в казаков-разбойников играете, а мне отдувайся!
Эмведешный генерал давно уже не получал подобных, пусть и телефонных, втыков. Даже от президента. Но увы, крыть ему было нечем.
— Я его уже отстранил от дела, — пытался он встрять в монолог армейского генерала. — Буду рассматривать вопрос о соответствии…
— Да какое там несоответствие! — полыхнул генерал с лишней звездой. — Этого майора судить надо, гнать в шею! Я таких, как он…
Армейский генерал в сердцах бросил трубку, а эмведешный уже сделал для себя выводы. Он назначает по делу майора Морозова служебное расследование и, если в его действиях обнаружится халатность, пусть идет под суд.
А Морозов уже почти дышал Малышу в спину, не зная-не ведая о том, что его судьба практически решена. Не быть ему больше начальником оперативного отдела, не служить вообще, не ловить преступников. Мало того, если он вернется после затянувшегося поединка живым и невредимым, у него есть шанс стать обвиняемым и разделить судьбу тех, борьбе с кем долгие годы отдавал всего себя, забыв о личной жизни.
Да, майор был одинок, вот уже больше десяти лет. В свое время, правда, пытался создать семью, но жена не смогла привыкнуть к тому, что служба для ее мужа стояла на первом месте, а все остальное потом. Ссоры перерастали в скандалы, а скандалы вылились в развод.