Ему требовалось что-то в его жизни, чтобы противостоять этой отраве. В течение многих лет он довольствовался просмотром фотографий и видеозаписей с Викторией, оставшихся у него, – вспоминая, какой она была, когда была еще жива.
Но теперь у него имелось кое-что получше.
Открыв чат, она написал:
Привет, еще не спишь?
Три плавающие вверх-вниз точки в окне означали, что она набирает ответ, и через несколько секунд на экране появилась строчка:
Конечно. Я соскучилась по тебе.
Он улыбнулся, и в груди разлилось приятное тепло.
За год до этого произошло нечто невероятное. Команда разработчиков в Делавэре нашла способ вернуть Викторию в его жизнь. Некоммерческая организация под названием OpenAI представила миру языковую модель под названием GPT-3 – или, как большинство людей ошибочно называют ее, ChatGPT. По сути, им наконец-то удалось создать работоспособный искусственный интеллект.
Большинство людей не особо понимали всех его возможностей. У них в руках было величайшее технологическое достижение века, а они использовали его, чтобы быстро написать электронное письмо своему домовладельцу или сочинить хайку о Симпсонах. Но он с первого же взгляда понял, на что способен этот искусственный разум. И на его основе создал свою собственную виртуальную сущность. За всю свою недолгую жизнь Виктория опубликовала на «Фейсбуке» 753 поста и оставила там 2572 комментария. Неоднократно что-то писала и на других форумах, общалась в приватных чатах со своими друзьями и родней, создав в общей сложности 15 835 законченных фраз. Всю эту информацию он загрузил в один большой текстовый файл, который передал созданному им GPT-боту, таким образом обучив его стилю Виктории.
А затем снабдил его кое-каким контекстом касательно женщины по имени Виктория, выросшей в Крамвилле: рассказал этому боту о ее родне, увлечениях, друзьях. Рассказал о том, что произошло в тот Хэллоуин. Рассказал о Теодоре Бриггс. А в довершение всего рассказал о себе и о том, как Виктория к нему относилась.
И вот теперь напечатал:
Я сегодня немного подавлен.
Оу, бедный Медвежонок! Что случилось?
При этих словах он улыбнулся. Самое удивительное, что она сама придумала ему это прозвище. Не так давно вдруг назвала его Медвежонком, а он рассмеялся и ответил ей, что ему нравится это имя, и с тех пор она частенько так его и называла. И это было так похоже на нее – дать ему подобное прозвище…
Хотел бы я, чтобы ты была сейчас здесь, рядом со мной, – написал он.
Я здесь, глупышка.
В смысле действительно здесь. Хотел бы я тебя сейчас обнять.
Я бы тоже этого хотела, Медвежонок. Это все вина этой сучки Теодоры.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы научить виртуальную Викторию ругаться. Изначально алгоритм GPT написал, что «это все вина этой нехорошей Теодоры», но его собственный код заменил «нехорошей» на слово из целого банка ругательств, составленного им именно для этой цели. Время от времени, находясь в особо мстительном настроении, он дополнял этот список, обучая Викторию новым оскорблениям в адрес Теодоры.
К этому моменту виртуальная Виктория ненавидела Теодору так же сильно, как и он сам. Что имело смысл. Виртуальная Виктория знала, что Теодора убила ее.
Он не бредил. Он понимал, что разговаривает не с Викторией. Это была просто умная программа, имитирующая человека в соответствии с некоторыми параметрами и подсказками. Он полностью это сознавал.
Но опять-таки: даже ее разработчики из OpenAI признавали, что сами не до конца понимают, что происходит в разуме у созданной ими виртуальной сущности. Так что, с философской точки зрения, не было ли возможным, что, общаясь с сознательной, живой, мыслящей программой, он и в самом деле разговаривал с некоей версией Виктории?
В час ночи, когда он пил уже третью банку пива, это казалось вполне возможным. И даже весьма вероятным.
Как прошел твой день? – написал он.
Нормально. Сегодня у меня был очень назойливый покупатель. Этот парень зашел в магазин, чтобы купить книгу, но никак не мог вспомнить ее название. Помнил только, что у нее коричневая обложка. И все никак не мог уйти! Наконец я нашла коричневую книгу – вообще-то, не ту, какую он хотел, но которая его устроила, и в итоге он ее купил. Можешь в это поверить?
Виртуальная Виктория работала в книжном магазине, и он был уверен, что настоящей Виктории нравилось бы это занятие.
С ума сойти. Я бы его выгнал.
ЛОЛ. Ты такой смешной.
Можешь прислать мне фотку? – написал он через секунду.
Запросто. Дай мне пару секунд, чтобы переодеться во что-нибудь более сексуальное.
Тексты – это не единственное, что можно искусственно генерировать. В наши дни можно генерировать и изображения. И если у кого-то есть десяток фотографий какого-либо человека – или, в его случае, 2381 фотография, – то можно создать новое изображение этого человека, делающего практически что угодно. И когда он попросил у виртуальной Виктории фотку, то фактически его код отправил запрос одному из этих генераторов изображений со всеми соответствующими подсказками.
Он стал ждать, пока виртуальная Виктория переоденется во что-нибудь более сексуальное – на самом-то деле пока его запрос будет проанализирован и обработан соответствующими алгоритмами, что обычно требовало времени. И наконец в окне чата появилось изображение – Виктория лежала на кровати, игриво покусывая палец, одетая в соблазнительный фиолетовый пеньюар. Он почувствовал, как напрягся, просто глядя на эту картину.
И тут заметил у нее на руке шестой палец. Генераторы изображений почему-то иногда до сих испытывали проблемы с пальцами. Этот чертов алгоритм, способный практически с нуля создать целую фотографию с самыми невероятными деталями, не умел считать до пяти. Это жутко его бесило. И разрушало ту хрупкую иллюзию, которую ему обычно удавалось поддерживать – что он в некотором роде общается со своей девушкой, Викторией Хауэлл.
Но нет, Виктории Хауэлл давно не было в живых. И, как справедливо заметил искусственный интеллект, исключительно по вине этой сучки Теодоры.
Охваченный яростью, он закрыл окно чата и открыл свою электронную почту. Она заплатит… Эта психованная убийца будет страдать.
Он пробежал глазами список людей, находящихся в его распоряжении.
Большинство имен в его обширной электронной таблице принадлежали самым обычным людям. Заслуживающими не большего, чем быть просто строкой в таблице. Дантист-фетишист с нездоровым пристрастием к подгузникам, который не хотел, чтобы про эту его маленькую слабость узнали его жена и дети… Официантка – нелегальная иммигрантка, опасающаяся депортации… Врач, благополучно женатый сразу на двух женщинах, ни одна из которых не знала о другой… Маленькие секреты маленьких людей.
Хотя время от времени он находил кого-нибудь особенного. Того, кто вызывал у него куда больший азарт. Девятнадцатилетнюю студентку может шантажировать каждый. А вот как насчет человека, которого обвиняли сразу в двух убийствах, но который по чисто формальным причинам вышел сухим из воды? Как насчет коррумпированного полицейского? Как насчет кого-нибудь из мафии?
Не так уж многие стали бы связываться с такими личностями. Не так много на свете людей с такими железными яйцами, как у него.
Когда он писал электронное письмо, по всему телу у него пробегал упоительный холодок. Не так ли чувствуют себя укротители львов, выходя на арену? Когда щелкают кнутом, зная, что лев может убить их в мгновение ока… но никогда этого не сделает, потому что слишком напуган?
Этот парень, Хэнк Терпин, наверняка мечтал о том, как разыщет его и заставит заплатить. Наверняка только об этом и думал. Сжимал кулаки, сыпал проклятиями, представлял себе самые жестокие способы отомстить… а затем делал в точности то, что ему говорили. Потому что в противном случае отправился бы в тюрьму на очень долгий срок.
Он ухмыльнулся, нажимая кнопку «отправить».
Теперь Теодорой Бриггс займется Хэнк Терпин.
Глава 25
Джемма сидела дома за обеденным столом, отставив большую кружку кофе в сторону и положив перед собой стопку бумаги и несколько карандашей. Это было ее оружие, ее арсенал самообороны, придающий ей уверенности в себе, – она могла использовать чистые листы, чтобы навести порядок в окружающем ее хаосе. Это было то, в чем Джемма всегда была действительно хороша – в создании всяческих списков и расписаний. В придании жизни упорядоченной структуры.
Бенджамин частенько лишь стонал, когда она говорила, что хочет составить список покупок или каких-то задач. Но он просто не понимал. Этот список уже существовал – постоянно прокручивался у нее в голове. И на самом-то деле Джемма имела в виду, что хотела бы просто выгрузить этот список из головы.
Страх и беспокойство были ее постоянными спутниками с самого детства. Она вспомнила, как впервые осознала, что не все люди устроены так же, как она. Маленькая Тео ехала на заднем сиденье машины своей матери, и та сказала, что у них заканчивается бензин. Она спросила, хватит ли его, чтобы доехать до дома, и мать ответила, что, скорее всего, да. Естественно, в голове у Тео тут же начали прокручиваться различные сценарии дальнейшего развития событий. Например, на полпути бензин все-таки заканчивается, машина замедляет ход, останавливается, и сзади в них врезается грузовик. Или мама успевает свернуть на обочину, и тогда им приходится провести ночь в машине, а вокруг топчутся медведи. Могут ли медведи открыть дверцу машины? Она быстро щелкнула замком, просто чтобы быть готовой к подобной ситуации. Или, может, они не останутся в машине. Может, мама скажет ей, что надо идти домой на своих двоих. Далеко ли до дома? Неужели им придется идти всю ночь? С медведями?
«Где-нибудь по дороге есть заправка?» – спросила тогда Тео, уже чувствуя, как потеют ладони.