– спросил Лео. Он все еще немного дулся.
– Возьму себе новое пиво. В этом моя зажигалка, – ответил Рик, после чего шагнул к стойке. Женщина обернулась, чтобы посмотреть на него.
Рик замер. Он знал эти глаза. Эти чертовы карие глаза, которые преследовали его во сне и наяву. Он ни с чем бы не спутал их, ни за что на свете, даже через тысячу лет – после того, как увидел их вблизи, широко раскрытые и полные ужаса. Ему часто снилась та ночь, когда все полетело к чертям. Вся эта кровь. Рот Виктории, беспомощно хватающий воздух, не способный втянуть его. И она, стоящая там, глядящая на него своими широко раскрытыми карими глазами.
Но этого не может быть! Нет ни малейшего шанса, что это она! Она исчезла навсегда, с концами, черт возьми!
Только это и вправду была она. Теодора Бриггс. Прыщей как ни бывало, выглядит на миллион баксов, смотрит прямо на него…
Рик посмотрел на своих дружков. Лео не знал ее – он переехал в Крамвилл всего пару лет назад. Но Брюс…
– Брюс, – пробормотал Рик. – Глянь-ка на ту цыпочку.
Тот перевел взгляд к стойке.
– И чё?
Он не узнал ее. Большинство людей не узнали бы. Она стала совершенно другой. Хотя глаза у нее были все те же.
Теперь она уже хмурилась, посмотрев на него, а затем на Брюса. И тут глаза у нее расширились. Она узнала их.
– Это Теодора Бриггс! – выкрикнул Рик.
Она соскочила с высокого табурета, и тот с грохотом свалился на пол. И уже неслась к двери.
– Остановите ее! – Рик бросился следом, лавируя между столиками.
Теодора распахнула грохнувшую о стенку дверь и выскочила наружу. Рик был на несколько шагов позади нее, сердце у него колотилось как бешеное. Он слышал позади себя крики, но не было времени оборачиваться, что-то объяснять. Надо было догнать ее.
Она была в той комнате, много лет назад. И если заговорит, то может посадить его в тюрьму на долгий-предолгий срок.
Он скорее свернет ей шею, чем позволит этому случиться!
На улице было темно, и по тротуару шли лишь несколько человек. Ему потребовалась секунда или две, чтобы заметить ее, бегущую так быстро, как только могла. Но недостаточно быстро. Рик в школе был лайнбекером[29]. Если чего хорошо и умел, так это бегать. И уже устремился следом.
«Ну погоди, сучка… Сейчас мы мило побеседуем – мы с тобой… Пожалуй, продолжим с того места, на котором остановились в прошлый раз».
Джемма резко свернула, метнувшись через улицу, и он последовал было ее примеру, но тут услышал визг тормозов и яростное гудение сигнала, увидел налетающую машину и отскочил назад, наткнувшись на кого-то, кто крикнул ему: «Смотри, куда прешь!» Она уже пересекла улицу и мчалась в сторону припаркованной машины, на бегу роясь в своей сумочке.
Нет уж, не выйдет!
Рик метнулся через улицу и ускорился, как можно быстрей перебирая ногами и стиснув зубы. Теодора рывком распахнула дверцу машины, запрыгнула внутрь и захлопнула ее за собой. Через миг он оказался рядом, со стороны пассажирского сиденья – дергал за ручку дверцы, но та оставалась закрытой. Тео заперла ее.
Секунду они просто смотрели друг на друга. Затем взревел мотор, и она резко вывернула на дорогу, едва не проехав ему по ноге.
И умчалась.
Рик тяжело дышал. Черт, черт, черт!
Надо срочно кое-кому позвонить.
Глава 39
Джемма, дрожа всем телом, остановила машину у дома своей матери. Из всех людей именно Рик Питерс опознал ее. Похоже, Стив ошибался. В конце концов, не такая уж она и неузнаваемая.
Надо было бы сейчас втопить педаль газа в пол и поскорей убираться из этого города, пока еще оставалась такая возможность. Все еще можно было исчезнуть там, откуда она приехала. Наверное…
Но пути назад не было. Он никуда не девался, поджидая ее. Он мог подослать других людей изводить ее, шаг за шагом разрушать ее жизнь. Или сотворить чего похуже. Надо все-таки довести дело до конца.
На подламывающихся ногах Джемма выбралась из машины. Убегая от Рика, она подвернула лодыжку. Ей надо было присесть. Принять душ или, может, даже теплую ванну, чтобы хоть немного успокоиться. Хорошенько все обдумать. Преодолев небольшое расстояние до входной двери, Джемма подняла было руку, чтобы постучать, но тут передумала и просто шагнула внутрь. Да так и застыла на пороге.
Ее мать и Ричард оба находились там, в гостиной. А лицом к ним, спиной к Джемме, стоял кто-то третий – еще какой-то мужчина. Глаза у матери расширились, едва только она увидела ее, и Джемма увидела, как лицо ее приняло испуганное и виноватое выражение. И тут мужчина обернулся.
– А вот и она, – негромко произнес он. – Теодора.
Этот человек почти не изменился с тех пор, как Джемма видела его в последний раз – когда он сидел за столом в отделе полиции напротив нее, подбрасывая ей вопрос за вопросом.
Детектив Данн.
Она лишь сглотнула, не в силах вымолвить ни слова. Посмотрела на него, на свою мать, на Ричарда… Ричард избегал встречаться с ней взглядом.
– Давненько же мы не виделись, – заметил Данн.
– Да, – прохрипела Джемма. Мозг у нее так и кипел, переполненный паническими, едва сформировавшимися мыслями.
– Я надеялся, что мы сможем немного пообщаться, – продолжал детектив. – Наедине.
– Думаю, я предпочла бы, чтобы при этом присутствовал адвокат, – выпалила Джемма.
Данн приподнял бровь.
– В самом деле? Опять?
– Она права, – вмешалась ее мать. – Я могу прямо сейчас позвонить Томасу. Он сейчас приедет, и…
– Вы не арестованы, – перебил ее Данн, обращаясь к Джемме и примирительно выставив перед собой ладони. – Я и вправду хочу просто поговорить. Мы можем пообщаться прямо здесь или на кухне… да где хотите. И вы можете прекратить этот разговор абсолютно в любой момент.
Джемма лишь покачала головой, стиснув зубы.
– Теодора, – продолжал Данн. – Я искренне не считаю вас подозреваемой в убийстве Виктории. Хотя думаю, что вы были ключевым его свидетелем. Правда, вынужден признать, что тут я в меньшинстве. Шеф полиции считает, что это ваших рук дело, да и шериф тоже. За все эти годы я порядком натерпелся дерьма за то, что отказался арестовать вас, пока у меня еще имелась такая возможность. С точки зрения карьеры мне было бы лучше прямо сейчас надеть на вас наручники и отвезти в отдел. Но я не хочу этого делать.
– И почему же? – прошептала Джемма.
– Потому что, как я уже сказал, я не думаю, что это было ваших рук дело. И мы оба знаем, что стоит мне так поступить, как все в городе начнут опять требовать, чтобы вам официально предъявили обвинение. А как только такое произойдет, я не смогу нормально выполнять свою работу. Не смогу узнать, что на самом деле произошло той ночью. И наверняка не смогу вам ничем помочь. Но если вы не согласитесь поговорить со мной здесь и сейчас, я буду вынужден задержать вас.
Джемма годами готовилась к этому моменту. Единственным разумным поступком в такой ситуации было бы позвонить адвокату. Данн манипулировал ею. Он знал, что, если рядом с ней будет адвокат, ее будет трудней допрашивать, сложней расколоть. Адвокат объяснит ей ее права, будет подсказывать ей, что говорить и когда лучше промолчать. Сможет заключать сделки от ее имени.
И нет нужды прибегать к услугам старого болвана-адвоката ее матери. Она может найти настоящего адвоката. Они с Бенджамином вполне могут позволить себе приличного адвоката – или, по крайней мере, как ей представлялось.
Но уверенность в том, что Данн манипулирует ею, вовсе не означала, что он был в чем-то неправ. Как только детектив арестует ее, все станет только хуже. Хауэллы и все их знакомые будут требовать ее крови – как и большинство людей, с которыми Тео училась в школе. И она окажется в тюрьме, не в состоянии ничего сделать: ни найти того гада, который ее преследовал, ни – тут слово «сбежать» невольно промелькнуло у нее в голове, – ни провести свое собственное расследование. Ей придется дожидаться разрешения на телефонный звонок или чего-то в этом роде, даже чтобы просто поговорить с Лукасом. Она будет видеться с ним в лучшем случае раз в неделю.
Можно, по крайней мере, посмотреть, что хочет знать Данн. Хотя не то чтобы у него не имелось многочасовых записей допросов с нею. Она будет осторожна. И если почувствует, что он опять пытается пришить ей это убийство, заставить признаться, то сразу же прекратит разговор. И потребует адвоката.
– Ладно, – наконец произнесла Джемма. А слышит ли он ее сейчас сквозь стук ее колотящегося сердца? – Давайте поговорим.
Детектив глубоко вздохнул.
– Ну вот и славненько. На кухне?
– Нет. – В этом доме была лишь одна комната, в которой Джемма чувствовала себя хоть в какой-то безопасности. – Наверху. В моей старой комнате.
Глава 40
Джордж Данн последовал за Теодорой наверх, чувствуя себя так, словно идет во сне. Вообще-то, это было не такой уж большой натяжкой. Ему часто снились сны об убийстве Хауэлл. И во многих из этих снов он находил Теодору, или разговаривал с ней по телефону, или ему говорили, что она умерла и что правда умерла вместе с ней.
И вот где он теперь – с реальной Теодорой Бриггс…
– Сюда, – произнесла она, указывая на закрытую дверь. Голос у нее звучал теперь совсем по-другому. Тринадцать лет назад Тео не могла произнести ни одной фразы без невнятного эканья и меканья – отводя глаза, избегая его. А сейчас, хоть и явно была напугана, ни разу не споткнулась и не дрогнула. В какой-то момент всех этих прошедших лет Теодора обрела твердость духа.
Данн знал, где находится ее спальня. Он первым делом осмотрел эту комнату после того, как Теодора сбежала из города. Изучил ее записные книжки и остальные вещи. Но ей незачем было об этом знать.
– Хорошо, – кивнул детектив.
Войдя в комнату, Джемма нерешительно огляделась – как видно, осознав то, что только что пришло ему в голову. Это было странное место для разговора полицейского и подозреваемой. Единственный стул у крошечного письменного стола. А еще кровать и кресло-мешок. Чуть ли не полная противоположность тому месту, в котором они общались в последний раз, – той комнате для допросов в отделе полиции, с ее ярким светом, покрытыми плесенью стенами и видеокамерой на потолке.