Перед долгой дорогой домой ей оставалось нанести лишь один последний визит. Но теперь, когда Джемма оказалась здесь, ей не хотелось выходить из машины. Ей нужно было еще хотя бы немного оттянуть этот момент.
Вытащив телефон, она набрала номер Данна. Ответил тот почти сразу.
– Джемма! – произнес он. – Спасибо, что перезвонили.
– Нет проблем.
– Как вы себя чувствуете?
– Лучше и быть не может, – солгала она.
Бо́льшую часть вчерашнего дня Джемма провела в больнице, приходя в себя после ударной дозы рогипнола и попыток задушить ее, после чего на шее остались синяки и ссадины. Врач заверил ее, что серьезных повреждений нет, но что он мог знать? Медицинские тесты выявили отнюдь не весь нанесенный ей ущерб. Она не стала объяснять ему, что воспоминания о том, как пальцы Стива сжимались на ее горле, наверняка будут еще долго преследовать ее. Что чувство беспомощности, когда он прикасался к ее телу, все еще заставляло ее содрогаться, стоило ей только подумать об этом. Что кое-какие моменты того дня так и не удавалось припомнить, и Джемме было страшно представить, что тогда могло произойти.
Одной из главных задач в ее списке намеченных дел по возвращении домой было найти действительно хорошего психотерапевта. И на сей раз она не станет спешить, залечивая свои душевные раны.
– Я просто хотел вкратце проинформировать вас о том, что у нас есть на данный момент, – сказал Данн. – Я подумал, что вы заслуживаете это знать.
– Ценю вашу внимательность. – Джемма действительно заслуживала это знать. А еще ей очень нужно было знать. Знать, что больше никто не будет преследовать ее.
– Стив Барнетт вел тщательный учет на своем компьютере, – сообщил детектив. – У него нашли список всех людей, которых он шантажировал за последние тринадцать лет. Как вы уже догадались, начал он сразу после убийства.
– Он начал прямо перед ним, – уточнила Джемма.
– Да, верно. Первой была Виктория Хауэлл, хотя в его компьютере это никак не отражено. Я предполагаю, что ему не нравилось думать о ней как об одной из своих жертв.
– Нет, он предпочитал думать о ней как о своей единственной настоящей любви… – Джемма скривила губы.
– Как бы там ни было, в этом списке значатся сотни имен. Я поделился им с детективом Холли О’Доннелл из полиции Чикаго, а также с ФБР. Мы свяжемся со всеми этими людьми, чтобы сообщить им, что он больше не будет их преследовать.
– Я подозреваю, что некоторые из них будут далеко не в восторге от того, что полиции теперь известны их секреты.
– Думаю, что да, – неохотно согласился Данн. – В любом случае, учитывая сотни преступлений, связанных с шантажом, покушением на убийство, попыткой изнасилования – не говоря уже о людях, которых он посылал совершать акты насилия, – Барнетт проведет в тюрьме очень и очень долгое время.
Джемма выдохнула.
– Хорошо.
– Зейн Росс и Рик Питерс тоже в обозримом времени никуда не денутся. В итоге Питерс согласился на очень невыгодную сделку с окружным прокурором в обмен на показания против Росса.
– Ясно.
– Так что все кончено, Джемма.
– Да, – глухо отозвалась она. – Все кончено.
Последовало короткое молчание.
– Вы уверены, что в состоянии сегодня одолеть весь путь до дома? – наконец спросил Данн. – Думаю, вам лучше было бы отдохнуть еще хотя бы денек.
Затащить ее обратно в Крамвилл не удалось бы даже дикими лошадьми.
– Все будет в порядке. Я не стану пытаться преодолеть все это расстояние за один раз. Разделю его на две части.
– Хорошо. Удачно доехать домой, Джемма.
– Спасибо, Джордж. За все.
– Не стоит благодарности. – Он прочистил горло. – Жаль, что мне не удалось сделать это намного раньше.
«Как и всем остальным».
– Пока, Джордж.
– Пока.
Дав отбой, Джемма вздохнула. Затем вышла из машины, осторожно прикрыв за собой дверцу. Вокруг нее царила полнейшая тишина – неотъемлемая принадлежность усопших. Ступив на территорию кладбища, она сразу поняла, что справится не так быстро, насколько это ей представлялось. Джемма никогда тут раньше не бывала и не была готова к бесконечным рядам могил, протянувшимся во все стороны. Она и понятия не имела, с чего начать. В свое время на похороны Виктории она не пошла, уже затерроризированная обвинениями, которые начали нашептывать в ее адрес. И теперь не знала, где находится могила Виктории.
Потребовалось целых двадцать минут, чтобы найти ее – могло быть и дольше, если б не свежие цветы, лежащие на могильном камне. Кто их тут оставил? Мать Виктории? Крейг Хауэлл? Может, кто-то из школьных друзей Виктории? Кто бы это ни был, цветы, похоже, положили утром или как минимум накануне. Кто-то пришел навестить Викторию, чтобы сообщить ей, что ее убийцы наконец-то сидят за решеткой.
И теперь настала очередь Джеммы поговорить с Викторией. Она внимательно изучила надгробие с надписью «Виктория Хауэлл, 1993–2010. Твоя песня закончилась, но ее мелодия еще слышна».
– Привет, – хрипло произнесла она, натужно сглотнув. – Прости, что так долго…
Потом глубоко вздохнула.
– Вообще-то даже не знаю, что и сказать. – Голос у нее дрожал. – Но для меня было важно прийти сюда. У меня такое чувство, что мои воспоминания о тебе за все эти годы… Исказились, что ли… Всякий раз, думая о тебе, я думала о твоем убийстве. И о том, как люди обвиняли меня в нем. А иногда даже я сама себя обвиняла. И вспоминала все те случаи, когда ты обижала меня.
Джемма смахнула навернувшуюся слезу и шмыгнула носом.
– В общем, по-моему, все эти годы я думала о тебе не так, как, наверное, следовало бы. Типа как не вспоминала тебя такой, какой ты была, когда мы еще были подругами. Подумать только – мы были лучшими подругами целых шесть лет! Это очень долго. Хотела бы я, чтобы это длилось дольше… Правда хотела бы.
Подняв взгляд, она увидела солнечный луч, пробивающийся сквозь ветви над головой.
– Теперь я вспоминаю наш с тобой последний разговор. Ты сказала, что сожалеешь. И я думаю, ты и вправду имела это в виду. Не знаю… как все сложилось бы, если б эти ублюдки не убили тебя той ночью, но мне нравится думать, что мы снова стали бы подругами. А вдруг?.. Я даже не знаю, почему мы перестали ими быть.
Джемма прерывисто вздохнула.
– Как бы там ни было, ты сказала мне, что сожалеешь о случившемся, а вот я тебе такого так и не сказала. Насчет того рисунка. В смысле, не попросила прощения так, чтоб это действительно считалось.
Она достала из кармана листок бумаги и развернула его. Это был карандашный набросок, сделанный ею нынешним утром. Виктория, какой ее помнила Джемма. Не такая, как на той фотографии, которую постоянно использовали в новостях, а та, какой Виктория осталась в мыслях у Джеммы. С той ночи, с тех нескольких драгоценных минут, которые они провели вместе. Глаза ее были печальны, губы изогнулись в едва заметной улыбке. На ней все еще был костюм ангела, только на рисунке крылья были не из тех, что продают в интернет-магазинах. Они были настоящими.
Джемма вновь сложила листок. Этот набросок предназначался только для них с Викторией. Ни для кого больше. Положив листок рядом с цветами, прижала его маленьким камешком, чтобы не сдуло ветром.
– Прости, Вик, – сказала она.
А потом отвернулась от могилы и двинулась обратно к машине. Маленький сынишка и муж уже заждались ее.
Глава 59
В то время Виктория вроде как постоянно злилась, просто без передышки. Просыпалась по утрам, уже заранее стиснув зубы. Проводила время в школе словно за красной пеленой, омрачающей каждую проведенную там секунду. Вернувшись домой, вся так и сжималась при виде своей матери или братьев. Отправлялась в постель, чувствуя себя туго взведенной пружиной, готовой вот-вот выстрелить в потолок. Все казалось слишком. Всякий раз, когда блямкал ее телефон, получив текстовое сообщение… Всякий раз, когда кто-то заговаривал с ней. Всякий раз, когда с ней никто не разговаривал. Всякий раз, когда ей нужно было что-нибудь сделать. Что угодно. Пусть это просто прекратится… Почему бы этому наконец не прекратиться, прекратиться, ПРЕКРАТИТЬСЯ?!
Попытки выпустить пар особо не помогали. Виктория пыталась кричать, плакать, одно за другим изрыгать ругательства, как мантру. Но казалось, что в ответ ее тело всегда вырабатывало еще больше ярости. Словно какой-то вечный двигатель, питающейся собственной энергией.
Может, на сей раз она почувствует хоть каплю облегчения… Причинит боль кому-нибудь другому для разнообразия… Кому-нибудь, кто этого заслуживает.
Они увидели, как она заходит в туалет, и теперь устремились за ней, словно стая хищников, загоняющих жертву. Ей некуда было деваться.
Сейчас Теодора поймет, каково это – связываться с Викторией!
– Я хочу, чтобы она подумала, будто сейчас мы засунем ее башкой в унитаз! – прорычала Виктория. Именно так она разговаривала в последнее время. Она не произносила каких-либо слов. Она их рычала. Она их шипела. Она их выплевывала.
– Ага, – хихикнула Донна. – Во классно будет!
Донна вообще понимала, насколько бесит это ее хихиканье? Какую вообще чушь она иногда несет? Виктория бросила на нее сердитый взгляд, и Донна быстро опустила глаза.
Зайдя в туалет, они дождались, пока Теодора не выйдет из кабинки.
Казалось странным, что они с Теодорой когда-то были такими хорошими подругами. Виктория вспоминала это, как кто-то вспоминает некогда виденное по телевизору. Словно чью-то чужую жизнь. И эта жизнь была явно лучше той, что была сейчас у нее. Тогда они были неразлучны. Две подружки, которые делились друг с другом абсолютно всем. Одна могла начать какую-то фразу, а другая закончить ее за нее. Угадать, о чем думает другая. Иногда было достаточно одного взгляда, едва заметного изгиба губ – вообще-то им даже не нужны были слова, чтобы успешно общаться.
Но в этом-то вся и проблема, верно? Ведь если есть что-то, о чем ты не хочешь, чтобы кто-либо знал, тебе лучше держаться подальше от своей второй половинки, которая может догадаться, что у тебя на уме.