Вспомнил и других: Костюшко, Сен-Симона, Бертье, расставшихся с ним в Нью-Йорке добрых сорок лет назад.
Он перечислял имена, а Луцкий после каждой произнесенной им фамилии повторял одно и то же:
— Умер.
И только маркиз Лафайет был еще жив, по крайне мере Луцкий не слышал о его смерти.
— Уж лучше бы умер Лафайет, — тихо проговорил Устюжанинов. — Стрелять в народ! В свой собственный народ! И после этого он жив, а Бертье, и Сен-Симон, и Костюшко уже умерли. И я еще жив, — добавил он еле слышно и увидел, как Луцкий испуганно отступил к двери.
Он сразу же понял: его постоялец ни за что не поверит, что старый, больной канцелярист в забытом богом Зерентуе хоть как-то, хоть когда-то был связан с людьми, о которых расспрашивал.
Более того, Устюжанинов увидел в глазах Луцкого то, что видел в глазах зерентуйских обывателей: недоверие и страх.
Он молча повернулся лицом к стене и почти сразу же заснул. Ему снилось, что он — молодой, счастливый и сильный — сидит за столом в таверне старого Жерара и возле него его друзья: Костюшко, Бертье, Сен-Симон а во главе стола, на том месте, где когда-то сидел Лафайет, стоит с хрустальным бокалам в руках улыбающийся учитель, и налитое в бокал красное вино искрится и вспыхивает. И вдруг дверь таверны распахнулась от сильного удара ветра. Полыхнули и сразу же загасли свечи в шандалах. Серый полумрак обволок Ивана и его друзей. Лишь на полу перед самым дверным проемом серебрилось пятно лунного света, и сквозь черные стекла окошек мигали звезды.
Учитель коснулся руки Ивана своею рукой, прохладной и легкой. Кивнув на дверь, учитель вышел за порог, и вместе с ним и Иваном из таверны вышли все остальные. Дивная картина предстала перед Устюжаниновым, тысячи людей стояли на берегу моря перед таверной. Он увидел здесь, всех, с кем свела его жизнь. Перед ним недвижно стояли казаки и ссыльные Болышерецка, рыбаки-японцы, солдаты-вюртембержцы, добрые люди с острова Усмай-Лигон, мужественные зана-малата, губернатор Макао Сальданьи и его прелестная племянница, король Хиави и маркиз Лафайет, вождь племени анимароа Винци и книгоиздатель Гиацинт Магеллан. Он взглянул дальше и увидел бледного юношу в кургузом мундирчике, надменного штурмана Джонсона, сумасшедшего полковника Ригерта, и белобрысого Куно фон Манштейна, и щеголеватого Ларшера. Плечом к плечу стояли командор Плантен и капитан Нилов, Пауль Шурке, старый аббат Ротон и губернатор Иль-де-Франса — Дерош. Они стояли молча и, казалось, чего-то ждали. И вдруг в тысячной толпе началось какое-то движение, беспорядочное, сумбурное, затем начавшее обретать скрытый вначале смысл.
Люди стали расходиться на две стороны. На одну сторону пошли Нилов и Ригерт, Манштейн и Шурке, Дерош и Ларшер.
На другую — Плантен и Шиллер, Винци и Хиави, камчатские ссыльные и воинственные зана-малата.
Ваня увидел рядом с Плантеном своего квартирного постояльца: веселого, статного, в новом, с иголочки, мундире, с обнаженной шпагой в руке. За его спиной толпились молодые офицеры, те самые, которые в декабре двадцать пятого года вышли на Сенатскую площадь.
Все быстрее и быстрее разбегались люди в разные стороны, и вот уже почти все они стали друг против друга, как две готовые сшибиться армии.
Учитель отпустил руку Вани и медленно пошел туда, где стояли друзья свободы.
Посередине между тысячными толпами остался лишь один человек — Лафайет. Он метался то в одну, то в другую сторону, но люди, и те и другие, отталкивали его.
«Что же ты, Иване?» — услышал Устюжанинов голос учителя. — Что же ты?» Иван бросился на его крик, и тут же двое враждебные друг другу силы стали медленно сходиться, ощетинившись штыками и шпагами.
Ваня встал между учителем и своим постояльцем. Впереди него плотными рядами шли волонтеры свободы. Из-за их спин он увидел, как где-то впереди взметнулись вверх пики наступающих, подняв тело человека, оказавшегося между столкнувшимися армиями, ожесточенными и беспощадными. Он хотел отвести в сторону взор, но не успел. И, увлеченный идущими рядом и впереди, ринулся навстречу врагам, ощущая в груди восторг и трепет победы…
Пока представленная мною рукопись редактировалась в издательстве и печаталась в типографии, я занялся чтением второй тетради. Той самой — в кожаном переплете бутылочного цвета, с экслибрисом Гиацинта Магеллана на внутренней стороне обложки. Видимо, тетрадь, попавшая от Магеллана к Беньовскому, перешла затем к Ване и вместе с его собственными записками оказалась у потомков декабриста Луцкого. Беньовский был прав: в ней рассказывалось об удивительных приключениях «одного русского — не то кондотьера, не то — пилигрима».
Но об этом — в свое время.
СЛОВАРЬ ИСТОРИЧЕСКИХ ТЕРМИНОВ, ИНОСТРАННЫХ И УСТАРЕВШИХ СЛОВ
Ага (тюркск.) — господин, военачальник.
Агаряне — в народных сказах турки и вообще мусульмане.
Алтын — русская мелкая монета достоинством в три копейки.
Аргамак (тюркск.) — верховая лошадь восточной породы.
Ариане — последователи учения священника Ария из Александрии, признанного ересью.
Архиерей, или епископ, — священнослужитель высокого ранга. Управлял церковным округом — епархией. Имел право суда над священниками и верующими в вопросах веры.
Багатур, батыр (тюркск., монг.) — в фольклоре богатырь, витязь, а также звание, дававшееся за военные заслуги.
Башибузук (тюркск.) — солдат нерегулярных частей турецкого войска, иносказательно — головорез, разбойник.
Бахус — бог растительности, вина и веселья в Древнем Риме.
Бек (тюркск.) — первоначально титул племенной знати, впоследствии — господин.
Божедомы — нищие, живущие подаянием. Просили милостыню чаще всего на папертях церквей — божьих домов.
Бражник — пьяница (от слова «брага» — род пива).
Братия (собир.) — монахи одной общины или одного монастыря.
Брашно (ст. — сл.) — пища, еда, яства.
Бунчук (тюркск.) — конский хвост, привязанный к древку, — знак власти турецкого паши, а также казачьих атаманов, украинских и польских гетманов.
Валахия, Волошская земля — историческая область на юге современной Румынии.
Ведовство — колдовство, ворожба.
Ведьмин сглаз — по поверью, ведьма могла сглазить, навести порчу, то есть напустить на человека или животное болезнь и даже смерть, только взглянув на него.
Венера — богиня любви в Древнем Риме.
Версификоваться — спорить, доказывать правоту.
Вершник — всадник, верховой.
Вершок — старая мера длины, равная 4,4 см.
Ветхий завет — древнейшая, дохристианская часть Библии.
Взыскать — наградить, обласкать.
Видок — очевидец, свидетель. В отличие от него свидетель, слышавший что-либо, назывался послухом.
Волохи — жители Валахии (см.: Валахия).
Волхование — колдовство, ворожба, то же, что и ведовство.
Воровство — разбой, мятеж.
Вор — разбойник, мятежник. (Человек, укравший что-либо, назывался татем, а кража — татьбой.)
Воротники — воины, охраняющие ворота города или крепости.
Всуе — напрасно, попусту.
Выя — шея.
Гайдук (венг.) — слово имело несколько значений: легковооруженный пехотинец, повстанец-партизан против турецкого владычества, вооруженный слуга.
Геенна — ад.
Гиль — смута.
Гиперборейские пустыни (греч.) — северные пространства. Борей — бог северного ветра.
Гиперборейский Цезарь (гр. — лат.) — владыка северных пространств (см. предыдущий термин).
Гонор (лат.) — достоинство, честь.
Гораздо — очень, намного; иногда в значении «хорошо».
Гражане — граждане.
Гридница — часть дворца, в которой жила княжеская дружина, затем — столовая палата, комната больших размеров.
Гугеноты — сторонники учения богослова и реформатора церкви Кальвина во Франции, французские протестанты.
Гяур (турецк.) — неверный, немусульманин.
Деиисусный чин — иконы верхнего ряда иконостаса в православной церкви.
Державца (польск.) — владетель.
Детинец — центральная часть русского города, обнесенная стенами, кремль.
Друкарь (польск.) — типограф.
Дуван (турецк.) — воинская добыча.
Думный дьяк — чиновник Боярской думы, составлявший и правивший проекты решений Боярской думы и царских указов.
Дьяк — крупный государственный чиновник в приказах и больших городах Руси.
Еллинская земля — Греция; еллины (эллины) — греки.
Ендова — большая чаша для вина.
Ересиарх — основатель ереси, религиозного учения, расходящегося с господствующей религией.
Жолнёр (польск.) — воин.
Заводчик — заводила, инициатор какого-либо неугодного властям дела. Чаще всего тот, кто подбивал людей к непослушанию и бунту.
Загонова шляхта (польск.) — мелкопоместные дворяне, разорившиеся мелкие помещики, жившие из милости в имениях крупных помещиков.
Закоморный жилец — зависимый от хозяина работник.
Замятня — бунт, мятеж, непокорство.
Затинщики — русские воины, обслуживавшие крепостную артиллерию.
Зелье (ст. — сл.) — отвар, настой; хмельное зелье — вино.
Зрадца (польск.) — изменник, предатель.
Иса — турецкое соответствие имени Иисуса Христа.
Истамбул (тюркск.), Константинополь (греч.), Царьград — разные названия столицы Оттоманской империи. Ныне этот город называется Стамбул.
Кальвинист — последователь Кальвина — протестантского богослова и реформатора церкви.
Камень — старинное русское название Уральских гор.
Камень-електрон (греч.) — янтарь.
Капудан-паша (турецк.) — адмирал, командующий флотом.
Кат — палач.
Каторга — гребное судно.
Кафа — название города Феодосии в Крыму в XIII–XVIII вв.
Каштелян (польск.) — начальник административного округа.
Келейник — монах или послушник, живущий в одной или соседней келье с лицом высокого духовного сана и прислуживающий ему.
Кизылбашский — персидский.
Кир (греч.) — владыка, господин.
Киса — кошелек.
Кистень — вид оружия, гиря в виде шара на ремне, надеваемом петлей на руку.