[13] с потухшими глазами говорили о том, что Украина в этих полях потерпела страшное поражение, а вместе с ней – и вся Европа. Чудовищный вепрь мертв – и русские, будто герои Валгаллы, пируют на его трупе.
– Все случилось так, как я вам и предсказывал, – сказал генерал, вставая, – русские все сделали по самым лучшим рецептам, не отклоняясь ни на грамм. Разумеется, у этой Украины еще осталась какая-то там армия, но, закончив перегруппировку после своей эпической победы, русские доедят ее точно также так же, как мы в сороковом году доели бы французскую армию, если бы Париж вовремя не капитулировал. Но эти деятели в Виннице капитулировать не будут – ведь русские считают их мятежниками и преступниками, а потому повесят после короткого суда. Мой вам совет – не суйте палец в мышеловку, ничего хорошего из этого не получится. И экономическую войну против русских я тоже считаю большой глупостью. После того, как ваши западные страны отреагировали на присоединение Крыма, люди герра Путина почти год готовились к этой схватке, создавая резервы и заделы. Необходимость решить украинский вопрос ударом меча могла возникнуть в любой момент, а делать это без страха и упрека, когда дело касается их коренных интересов или ближайшей родни, русские умеют отлично, ваш покорный слуга тому свидетель. И еще: опасайтесь того момента, когда ваши экономические санкции шаг за шагом перерастут с нечто большее, из-за чего на территорию Германии начнут падать великолепные русские ракеты. От Кенигсберга до Берлина как раз пятьсот километров, я это проверял. Помяните мое слово: едва только запахнет порохом, в Вашингтоне заявят, что война не в американских национальных интересах, после чего плутократы исчезнут из Европы, будто их там и не было, и вы останетесь один на один с разъяренным русским медведем. И, может быть, иногда, время от времени, вам будут слать через океан пароходы с американской тушенкой, зерном и патронами, называя это ленд-лизом.
Меркель хотела что-то сказать в ответ, но только вяло махнула рукой, прощаясь. Генерал вышел, отправившись лечиться от ревматизма, а бундесканцелерин погрузилась в размышления.
Еще никогда в своей жизни ей не приходилось ощущать столь гадкую внутреннюю дрожь. В голове Ангелы тихо и грозно звучал набат – как предупреждение о грядущей катастрофе, – и, как бы она ни встряхивала головой, оставшись наедине с собой, этот звук не утихал. Надо было что-то с этим делать. В этом состоянии тревоги бундесканцелерин начинала отчетливо чувствовать, как что-то давит ей на сердце, словно холодный камень. Она бросила взгляд в сторону бара. Там, в его уютных зеркальных недрах, было то, что обычно помогало ей преодолеть стресс.
Фрау Меркель торопливо подошла к бару и открыла дверцу. Здесь было много самых разнообразных напитков, но она даже не заглянула внутрь: рука ее сама потянулась к тому месту, где стояла водка. Фрау бундесканцелерин уже давно заметила необъяснимый феномен: когда ее беспокойство было связано с Россией, она употребляла именно этот вид алкоголя. Русская водка, огненная водичка, быстро снимала тревогу и создавала приятную иллюзию, что все хорошо. Никакой другой напиток не действовал столь безотказно в подобных случаях.
Ангела любила выпить. Да что там любила – она не могла без этого. Но, конечно же, никто об этом не знал, даже ее супруг. Принимать горячительное она предпочитала на работе, в одиночестве. При этом у нее хватало силы воли, чтобы не напиваться перед ответственными мероприятиями – она делала это после. На приемах и фуршетах она строго придерживалась приличий, выпивая ровно столько, сколько было можно употребить без ущерба для репутации. Ведь она – «Железная канцлер», «Мамочка», глава государства, которую уважали за ее скромность и сдержанность. Никто и заподозрить не мог, что благочестивая фрау Меркель имеет алкогольную зависимость.
Сама она, впрочем, не считала свою привычку выпивать зависимостью (как и большинство алкоголиков). Для нее это было лекарство от стресса, неизбежного на такой должности. На бундесканцелерин лежала огромная ответственность за весь германский народ… А она радела за этот народ искренне и по-настоящему, потому что женщина она была незлая и любила всех немцев особенной материнской любовью. Она хотела, чтобы все они были сыты, чтобы в домах имелся порядок и достаток, и чтобы по воскресеньям жены брали под руку мужей и отправлялись в церковь послушать проповедь. Германия – это орднунг, а орднунг – это Германия. Неутомимо, будто хомячиха, таскающая в свою нору зернышко за зернышком, она выстраивала храм благополучия Четвертого Рейха… Но однажды земля закачалась у нее под ногами, грозя разрушить все построенное. «Остановите Землю, я сойду!» – хотела крикнуть она, но Земля не желала останавливаться, а злобный мизерабль Трамп в компании с милейшим Вольдемаром все сильнее и сильнее раскачивали маленькую планету, вызывая чувство тошноты… И сегодня катастрофа приблизилась к ней еще на один шаг.
Не отходя от бара, бундесканцелерин плеснула водки в стопку (этот набор из хрусталя – шесть стопок и графин – ей подарили во время одного из визитов в Москву). Задержав дыхание, она жадно опрокинула в себя налитые «писят грамм», занюхала мускатным орехом, постояла минуты две с закрытыми глазами. Затем, взяв стопку и графин, села за свой стол и снова налила себе, до самых краев; несколько капель пролилось на лакированную поверхность. Ей хотелось поскорей заглушить этот глухой тревожный набат, что настойчиво звучал где-то в глубине ее разума. Она ждала того даруемого алкоголем освобождающего чувства, когда груз тревог падал с плеч, и можно было рассуждать спокойно.
Вот легкость снизошла на фрау Меркель. Алкогольная расслабленность опутала ее, и набат в голове утих. Теперь можно было обдумывать слова графа Вальтера фон Брокдорф-Алефельда – и не только те, что были сказаны сегодня, но и те, что он произнес три недели назад, когда русская армия только начинала свое стремительное вторжение на Украину[14].
Вальтер – жестокий прагматик, и в то же время настоящий вождь, который спас своих солдат из большевистского плена так же, как Моисей вывел евреев из Египта. Он любим подчиненными, а территорию вокруг места расквартирования эмигрантов из Третьего Рейха окрестное население за глаза называет «графством», и признает, что жить там гораздо безопаснее, чем на любой другой германской земле. Если уж на то пошло, его корпус – самая боеспособная часть германской армии, если применить ее против любого противника, кроме русских. Эвакуируясь из тысяча девятьсот сорок второго года, эти люди дали клятву, что никогда не будут снова воевать на Восточном фронте. Кто-то, возможно, способен нарушить свое слово (американцы-янки проделывают это с той же легкостью, с какой дышат), но граф Вальтер фон Брокдорф-Алефельд будет тверд, как скала, и тому же примеру последуют его офицеры и солдаты. Этот генерал воевал и в Первую мировую войну, и во Вторую – он, можно сказать, наелся этим делом до предела возможности. И если он говорит, что русские непобедимы – и на поле боя, и в экономическом противоборстве – то это так и есть.
Меркель быстренько приняла на грудь вторую, прислушиваясь к теплу, разливающемуся по организму.
«Русские непобедимы, – повторила про себя Меркель, – победить русских могут только сами русские, что уже два раза случалось в двадцатом веке, но сейчас явно не тот случай…» Резкий ответ Вольдемара на трамповские супер-пупер-санкции потряс бундесканцелерин подобно удару в челюсть. Ей показалось, что Москва принялась перевязывать нити экономических связей на западном направлении даже с большим энтузиазмом, чем это сделал Запад. Точнее, не так: Запад по указке Трампа сделал ставку на разрыв этих связей, а русские взяли и перевязали их в свою пользу. Хотите получать от нас газ, нефть, титан и далее по списку – завезите к нам вот этих критически важных не облагаемых пошлинами товаров по списку, продайте их за рубли и на вырученные деньги покупайте все, что вам необходимо, ни в чем себе не отказывая.
Путин идет напролом к статусу сверхдержавы, будто носорог через камыши. Об этом говорят и приостановка[15] действия норм ВТО, и отказ от налогового маневра в топливной сфере, и трансформация бюджетного правила, перенаправившая этот финансовый поток из западных долговых инструментов в Инвестиционный фонд. И самое главное – Путин грозит конфисковать западную собственность на российской территории в случае, если российские средства на Западе будут не только заморожены, но и конфискованы. А это примерно триллион евро, если брать в среднем по палате – астрономическая сумма, в то время как у русских удалось защемить примерно триста миллиардов. Как только Москва объявила о своем ответе на западные инициативы, санкции закончились, и начался сплошной кошмар. Это только кажется, что раз идет апрель, то следующая зима далеко. На самом деле она очень близко, и на этот раз русских не остановит никакой Стокгольмский арбитраж. Русские запомнили, мягко говоря, произвольное решение этого органа, вывернувшего наизнанку обстоятельства дела с поставками на Украину, и еще заставят шведов харкать по этому поводу кровью.
И ведь самое главное – к друзьям Путина, помимо Китая, Индии, Малайзии, Индонезии и других незападных стран, представляющих две трети населения планеты, неожиданно присоединилась Турция. Хитрец Эрдоган на саммите НАТО молчал и слушал, а вернувшись к себе в Анкару, сообщил, что санкции против России не в турецких интересах! Султан сказал – султан сделал. В Стамбул продолжают летать российские самолеты, привозя и увозя туристов, в турецкие порты заходят российские корабли, а турецкие банкоматы обналичивают банковские карты российской системы «Мир». И если ситуация не разрешится в самое ближайшее время (а она не разрешится), капитаны большого германского (и не только) бизнеса, которым грозит крах из-за разрыва хозяйственных связей с Россией, начнут искать способы обхода санкций через Турцию, Китай, Монголию, Белоруссию