Зная, что германец – вояка серьезный, хочешь верь в такие истории, хочешь не верь. Но фронт гнется, трещит и отодвигается на запад, а стремительные удары Красной Армии рубят вермахт на куски. Газеты полнятся победными статьями о разгроме вражеских группировок и пленении генералов. Смертельно раненый нацистский зверь отступает, пытаясь зализать раны, его догоняют и бьют смертным боем. И Ковпак, и Руднев знают, что Красная Армия так не умеет, по крайней мере, не умела прежде, еще совсем недавно. Так может быть, и в самом деле в двухстах километрах севернее Путивля раскрылись черные Врата, и из них Советскому Союзу пришла нежданная помощь от потомков? Они отразили первый, самый сильный удар, поддержали пошатнувшуюся Красную Армию, обучили ее бойцов и командиров, придали ей новые силы. Ни с кем из людей ОТТУДА сегодняшние гости Сталина прежде не встречались – и вдруг такая неожиданность: сразу целый посол Российской Федерации.
Сталин понял некоторую оторопь приглашенных и сказал:
– Вы товарища Иванова не бойтесь. Товарищ Иванов не кусается, а если кого и укусит, то не наших товарищей, а каких-нибудь неприятных нам господ. Есть мнение на той стороне Врат дать вам обоим одно поручение партии и правительства на двоих.
– На той стороне Врат? – ошеломленно переспросил Руднев. – Так там же, как мы слышали, сплошная контрреволюция и махровый капитализм…
– Скажите, товарищ Руднев, а с каких это пор большевики стали бояться трудностей? – тихо спросил Сталин. – Контрреволюция и махровый капитализм – это еще не конец света, тем более что причиной их образования стало загнивание нашей партии, а не вырождение народа. И чтобы здесь, у нас, не повторилась та же история, мы меры уже принимаем, недоработки и ошибки исправляем. А тамошний народ массово пошел на наш фронт добровольцами – и это доказывает, что живут там такие же настоящие люди, как и у нас. Вы знаете, что там, чтобы записаться на ротацию в Экспедиционные силы, среди действующих военнослужащих конкурс был как в хороший институт, по пять-шесть человек на место, да и добровольцами в ряды РККА граждане тамошней демократической России шли достаточно массово. Они вместе с бойцами и командирами РККА дрались и побеждали на самых главных и ответственных направлениях, это благодаря им война закончилась так быстро и относительно малой кровью. И теперь нашим потомкам тоже нужна помощь, причем оказывать ее придется в родных для вас местах…
– Так, товарищ Сталин, – с непередаваемым малоросским акцентом сказал Ковпак, – расскажите, пожалуйста, подробно, какая помощь от нас нужна потомкам, и как два коммуниста могут помочь их буржуазному правительству?
– Коммунисты у нас там тоже имеются, – сказал Сергей Иванов, – да только, увидев их, вы, Сидор Артемьевич, будете плеваться дальше, чем видите. Троцкий тоже считал себя коммунистом, что не делало его большевиком.
– Вот именно, – кивнул Сталин, набивая свою знаменитую трубку, – настоящие большевики там тоже имеются, но они все беспартийные. Пока беспартийные. А те, что там называются коммунистами, просто играют свою роль в парламентском балагане, как актеры в театре, сами не веря в лозунги, которые произносят. Но мы вас посылаем не с организационной миссией. Этим займутся настоящие большевики из тамошних уроженцев, которые здесь, у нас, сражались за Советский Союз, на фронте вступили в ВКП(б). Товарищ Иванов, сколько членов должно состоять в партии, чтобы ее зарегистрировал ваш Минюст?
– Пятьсот, – ответил посол Российской Федерации, – при этом партийные ячейки должны иметься как минимум в половине субъектов Федерации, а руководящие органы партии располагаться на территории России.
– Территория, товарищ Иванов, – хмыкнул Сталин, чиркая спичкой и прикуривая, – дана нам одна на двоих, хоть и в разных временах. И народ у нас тоже один, что доказано практикой, которая критерий истины… А вот государства и политические системы у нас разные, что, конечно, не повод впадать в мировую скорбь. Это не значит, что мы хотим совершить у наших потомков социалистическую революцию, свергнуть существующую власть и утвердить диктатуру пролетариата. Это исключено. Во-первых – такого не допускает заключенный между нами договор. Во-вторых – никакого пролетариата в будущем нет, а есть перекосы в распределении национального дохода. В-третьих – любая революция или контрреволюция пойдет на пользу нашему тамошнему главному врагу американскому империализму. Нет, наша цель в том, чтобы настоящие большевики вытеснили из тамошней политической жизни кукольных коммунистов и так называемых эсеров, что придаст тонус главной политической силе тамошнего государства. Но этим, как я уже говорил, будут заниматься совсем другие люди.
Сталин последний раз пыхнул погасшей трубкой и положил ее на стол.
– Ваша задача, – продолжил он свою речь, – будет одновременно и проще, и сложнее, чем партийное строительство на наших канонических, но заброшенных территориях. Когда в том мире распадался Советский Союз, власть во всех республиках, кроме РСФСР, захватили буржуазные националисты, которых мы, большевики, получается, пестовали всю свою историю. Национальные республики – хоть союзные, хоть автономные – оказались рассадниками этой заразы, ибо как только мы отреклись от принципа интернационализма и стали делить людей по сортам на коренных и некоренных, то стали тем самым лить воду на мельницу своего врага, только и мечтающего о том, как бы разрушить СССР. Пока был жив товарищ Сталин, он мог купировать эти негативные тенденции в ручном режиме, но потом, когда он умер, никто не знал, что и как нужно правильно делать, а некоторые и вовсе кинулись усугублять проблему, третируя русских и изгоняя их с руководящих должностей в национальных республиках. Русский народ единственный[41] из всех народов СССР не поддался на националистическую одурь, а потому именно ему следует доверить роль станового хребта в многонациональном советском государстве. А вот украинский народ нас подкачал, ибо в нем развилась такая форма буржуазного национализма, которая по своим характеристикам ближе всего к германскому нацизму…
– Опять гайдаматчина? – спросил Ковпак.
– Хуже, Сидор Артемьевич, – ответил Сергей Иванов. – Аналог гайдаматчины, даже в смягченном варианте, там был в самом начале сразу после распада Советского Союза. Но с тех пор прошло почти тридцать лет и два государственных переворота, каждый раз только ужесточавших режим. Теперь киевский режим, высосавший досуха и извративший остатки былой Украинской ССР, до недавних пор стал напоминать помесь Третьего Рейха и первобытного племени людоедов.
– А вы там куда смотрели, товарищ Иванов? – спросил Ковпак. – На ваших глазах совращали и насиловали вашу славянскую сестру, а вы сидели сложа руки!
– А куда мы могли смотреть после того, как Союз Советских Социалистических Республик прекратил существование? – парировал Сергей Иванов. – Это ваш Ленин разрешил съезду в Харькове создать независимую от России Украинскую Советскую Республику. А когда товарищ Сталин, как нарком национальностей, обратился к этим франкенштейнам, коллективно зачинающим чудовище, с посланием: «Прекратите играть в государство», – то Ленин, не долго думая, сослал его на комиссарскую должность в Царицын. И после этого Ленин продолжил упорствовать в своих заблуждениях, и даже, более того, наплодил еще национальных республик, а потом умер. И уже никто ничего не мог изменить в национальной политике партии, ибо Ленин в большевизме – такой же непогрешимый первоисточник, как и Иисус Христос в христианстве. И даже мы, отринувшие все большевистские каноны и условности, только совсем недавно сумели опрокинуть понятие «отдельное государство» в отношении Украины, потому что в противном случае нам грозили бы еще большие неприятности.
– Да, это так, – сказал Сталин, – и Маркс, и Энгельс, и Ленин до семнадцатого года социалистического государства не строили, а только о нем рассуждали, и эти рассуждения были весьма далеки от правды жизни. И многие из таких недостоверных рассуждений попали в теорию в качестве аксиом, не требующих доказательств, что превратило их в догмы, о которые мы потом набили немало шишек, а люди, после нашей смерти руководствовавшиеся этими догмами слепо и безоглядно, и вовсе убили безвозвратно и СССР, и мировое коммунистическое движение. Это мы вам говорим не просто так, а потому что каждый солдат должен знать свой маневр. А маневрировать политически вам придется там, где наша теория полностью разложилась и сгнила, а милые и родные вам люди превратились в какие-то подобия говорящих диких зверей, творящих такое, что и в голову не придет нормальному человеку.
– Вы оба обладаете изрядными организационными талантами, – сказал Сергей Иванов. – Поэтому у нас с товарищем Сталиным сложилось единое мнение, что вам можно поручить организацию власти на освобожденных от националистов территориях Слобожанщины – то есть в Черниговской, Сумской и Полтавской областях. Так сказать, временный генерал-губернатор и его комиссар. Сейчас там властные полномочия осуществляют военные комендатуры, но получается это у них не очень хорошо.
– Ушам своим не верю… вы, капиталисты, сами хотите, чтобы мы организовали на завоеванных вами землях советскую власть? – удивленным до невозможности голосом сказал Семен Руднев.
– Советскую или не советскую, – сказал посол Российской Федерации, – главное, чтобы эта власть была для народа и в интересах народа, и в то же время врачевала язвы, возникшие на той земле за тридцать лет правления националистов: от поправки запущенного бытового хозяйства до искоренения совершенно людоедской идеологии пещерного национализма. На эту должность планировалось назначить другого человека, с прямо противоположными идеологическими установками, но он отказался, ссылаясь на возраст и состояние здоровья, поэтому мы с товарищем Сталиным решили обратиться к вам. Сумеете личным примером и трудами сделать так, чтобы на первых выборах после завершения денацификац