Чиркнув спичкой, Верховный Главнокомандующий сделал первую затяжку, после чего продолжил:
– Но вы так не делали, а просто раскрыли перед нами все карты и предоставили возможность учиться на примере своей истории, заглянув сразу на много лет вперед. Мол, решайте сами, товарищ Сталин, затевать ли вам свою Перестройку, или завинтить до упора гайки с надеждой, что кривая вывезет не в ваш девяносто первый год, а куда-нибудь еще. Строя первое в мире государство рабочих и крестьян, мы понимали, что можем ошибаться, ведь до нас никто не делал подобного. Но кто же мог догадываться, что фундаментальные ошибки допустили еще основатели марксистского учения, и вся наша наука – это вовсе не наука, а камлание перед идолами Маркса, Энгельса и Ленина? С каким лицом мы должны сказать это своим товарищам по партии и всему остальному народу: «Мы строили, строили, наконец построили – а теперь пришло время ломать и строить заново»? Я понимаю своих преемников, которые поняли, что Советский Союз несет куда-то не туда, ужаснулись, но ничего делать не стали, потому что делать что-то было просто страшно. Мы не о Никитке, тот был просто позер и дурак, и мы уверены, что он до самого своего конца так и не понял, что натворил. Мы о товарище Брежневе, Дорогом Леониде Ильиче, который, ничего не трогая руками, старался оттянуть крах системы по возможности на как можно более долгое время, а люди за это обозвали его творцом Застоя. А потом пришел еще один инициативный дурак, мосье Горбачев, и, потакая созревшим окраинным элитам, формально повторяя рецепт НЭПа, развалил великую страну за несколько лет. И теперь нам надо набраться мужества, чтобы за оставшиеся нам десять лет перестроить Советский Союз таким образом, чтобы после нас он простоял не до девяносто первого года, а целую вечность.
– А почему именно за десять лет, товарищ Сталин? – спросил Сергей Иванов. – Если бросите курить, то живите хоть сто двадцать лет, как это принято у вас на Кавказе. Насколько я помню, у вас было три инсульта, и все три как раз от курения. Здоровье политика, знаете ли, это тоже его оружие.
– Ах, вы об этом, – сказал Сталин, откладывая в пепельницу погасшую трубку, – ваш президент Путин старше нас на три года, а выглядит как кавказский пятидесятилетний юноша. Мы знаем, что он не пьет, не курит, играет в хоккей и катается на горных лыжах, занимается борьбой дзюдо, и в то же время страна у него не нищает, не разваливается, а вполне адекватно отвечает на вызовы времени и недружественных соседей. Наверное, сейчас, когда самое тяжелое время уже позади, и нам тоже стоит подумать о своем здоровье. Курить товарищ Сталин бросит обязательно, силы воли у него на это хватит, ну а об остальном мы еще подумаем. Правда, с голым торсом на зависть Черчиллям и Рузвельтам мы позировать не будем, и в хоккей напоказ всем играть тоже не надо… В общем, тут есть над чем работать. На этом, товарищ Иванов, мы хотели бы закончить наш разговор и в одиночестве поразмыслить над всем сказанным.
Когда Посол Российской Федерации ушел, Верховный Главнокомандующий включил стоящий на столе компьютер, извлек из ящика картонные папки с надписями «проблема 1953» и «проблема 1991» и погрузился в работу. Возникло у него в последнее время такое ощущение, что две эти проблемы существуют в какой-то мере параллельно. Можно успешно решить все вопросы передачи власти, но недоглядеть чего-нибудь в теории, в результате чего или СССР или советская власть, или они оба вместе, рухнут если не в девяносто первом, то в две тысячи двадцатом году. Он этого, конечно не увидит, как не увидел гибели дела всей своей жизни в другом мире, товарищу Сталину от этого не легче.
Во время работы он время от времени поглядывал на лежащую в пепельнице трубку, но принципиально не убирал ее из виду. Сделать так означало бы признать над собой власть этого предмета, а значит, и недостаток силы воли, которую вождь полагал железной. Он уберет этот предмет со стола только тогда, когда при взгляде на него перестанет испытывать желание немедленно набить его табаком и закурить. Вопросы противостояния соблазна и аскезы могут решаться только таким путем, а иначе это не преодоление недостатков, а самообман и издевательство над собой. Победу можно одержать только в противостоянии, а не путем уклонения от схватки, и это касается не только личных вопросов, но и большой политики. Накопив сил и подготовив условия, товарищ Сталин вызовет враждебные силы в партии и государстве на бой, и разгромит их в одном решающем сражении – так же, как он разгромил троцкизм в тридцать седьмом.
15 мая 2019 года. Линия российско-украинского фронта по границе Херсонской и Николаевской областей.
К середине мая тяжело поврежденная, но не добитая структура ВСУ более или менее восстановила свою функциональность. Пока российская армия ликвидировала в котлах остатки донбасской группировки украинских войск и зачищала территорию Левобережья от мелких разрозненных групп и дезертиров, по ту сторону временно стабилизировавшегося фронта шли свои процессы. В Ровно из бывшего оперативного командования «Запад» был заново воссоздан Генштаб ВСУ, который возглавил отборный АТОшный мерзавец генерал-лейтенант Павлюк, одновременно назначенный главнокомандующим[42] всем тем, что осталось от Вооруженных Сил Украины. Оперативное командование «Север», благополучно отступив из Чернигова на правый берег Днепра по дамбе киевского водохранилища, преобразовалось в штаб Северо-Восточного фронта, местом дислокации которого пан Павлюк назначил город Бердичев. Оперативное командование «Восток», чья штаб-квартира располагалась в городе Днепре, преобразовалось в штаб Юго-Восточного фронта и на всякий случай убралось подальше, в город Кривой Рог. Оперативное командование «Юг» покинуло Одессу перед самой высадкой российского десанта и обосновалось в городе Березовка, отныне именуясь штабом Южного фронта.
Операция «Майская гроза», имевшая целью освобождение Одесской и Николаевской областей, окружение Днепропетровской группировки украинских бандформирований, а также деблокаду Приднестровья, готовилась под бдительным взором НАТОвских разведывательных спутников. Но, несмотря на этот прискорбный факт, произошедшее стало полной неожиданностью как для Генштаба ВСУ в Ровно, так и для штаб-квартиры НАТО в Брюсселе, что снабжала своих украинских подопечных разведывательной информацией. Ну а как же иначе, ведь при концентрации ударных группировок строго соблюдались методы маскировки, конспирации и стратегической дезинформации противника, включающие активное использование надувных макетов танков, БМП, самоходных орудий, реактивных установок, вертолетов и самолетов. Ложные концентрации войск создавались не только напротив Днепра и на Киевском плацдарме, но и на территории Белоруссии, войска которой в первых числах мая затеяли чехарду совместных учений с ВС РФ.
А вот это было уже серьезно, потому что со стороны Белоруссии в любой момент мог последовать удар в глубокий тыл ВСУ, перерезающий напряженно пульсирующие линии коммуникации, что по сей день связывают бывший киевский, а нынче винницкий режим с его западными покровителями. Еще месяц назад, когда стало ясно, что на Донбассе Молох русского наступления насмерть зажевал от половины до двух третей кадровой украинской армии вместе со всем тяжелым и стрелковым вооружением, а также мобилизационными складами, по всей Восточной Европе начался великий шмон на предмет остатков советского и постсоветского вооружения и боеприпасов.
Несмотря на то, что с момента распада Организации Варшавского Договора прошло уже тридцать лет, на складах бывших «союзников» СССР завалялось немало разного стреляющего старья вместе с боеприпасами. Процесс был еще в самом начале, ибо та техника, которую «не жалко», нуждается в серьезном восстановительном ремонте: как минимум, замене помутневшей оптики и сгнившей электропроводки, а как максимум, в полной переборке до последнего болта, с заменой всех дефектных деталей. Правда, в этих странах имеются экземпляры вооружения посвежее, поступившие на хранение совсем недавно или вовсе стоящие на вооружении местных армий, но с ними правительства Польши, Чехии, Словакии, Румынии и Болгарии расстаются крайне неохотно.
На особых позициях по поводу поставки вооружения и боеприпасов стоит Германия, правительство которой изо всех сил стремится пролезть между давлением со стороны США и желанием не разорвать экономические связи с Россией. «Мамочка Меркель» не желает, чтобы немцы таскали каштаны из огня для американского дядюшки Дональда, но при этом ее политическая позиция отличается крайней уязвимостью. Германия – побежденная и оккупированная страна, а ее канцлер больше походит на главу туземной оккупационной администрации, чем на политика, возглавляющего правительство суверенного государства. В руках заокеанский хозяин держит поводок переменной длины: иногда он кажется бесконечным – и немецкая овчарка может делать почти все что захочет; но иногда привязь сокращается до предела. После последнего саммита НАТО поводок изрядно укоротился, хотя простор для маневров у Германии еще имеется. Команда «Меркель должна уйти» еще не поступила, и в Берлине надеются, что и не поступит.
Но самым конкретным и определенным способом высказалась Венгрия. Эта страна нагло скрутила кукиш и сунула его под нос генсеку НАТО Йенсу Столтенбергу: мол, правительство Виктора Орбана не участвует в этом аукционе невиданной щедрости. Будапешт не желает ссориться с великой страной на Востоке, из которой он получал необходимые для существования ресурсы прежде, и планирует получать в дальнейшем. На протяжении двадцатого века Венгрия дважды принимала участие в европейских походах на Восток, и оба раза дело кончалось для нее плохо. К тому же по стране широко разошлись несколько тысяч мигрантов-беженцев из-за Врат, после окружения и пленения выбравших эмиграцию в двадцать первый век. Это беженцам из Африки и Ближнего Востока в Венгрии не рады, а своих земляков из другого времени принимают охотно. Ведь для этих родных по крови и вере людей мама – это мама, папа – это папа; если ребенок родился