Зато Россия на подъеме. Уже месяц как промышленную активность в ней подстегивают не только поступающие из-за Врат золотые слитки, но и Инвестиционный фонд, в который, согласно бюджетному правилу, сливаются сверхнормативные нефтяные доходы. А этих доходов много больше, чем рассчитывали, ибо в условиях геополитической нестабильности цена на нефть растет как на дрожжах. Какие сорок долларов за баррель? Стрелка спидометра мечется между отметками сто и сто десять, и нервные окрики из-за океана только добавляют ей бодрости. С дисконтом российские компании продают нефть дороже, чем без дисконта до начала операции на Украине, и объемы спроса не ограничены, ибо страны, не наложившие на Россию санкций, делают запасы или банально спекулируют российскими энергоносителями. И одновременно расправляют плечи американские нефтяные кампании, для которых рост цен равносилен Божьей благодати. Сланцевый бум близок к своему пику, и пока не исчерпаны самые богатые месторождения, необходимо успеть снять с этого дела пенки и сливки. Потом будет поздно.
Собственно, самые умные из европейцев уже понимают, что бурная санкционная деятельность Трампа в западном мире идет на пользу только североамериканскому Граду на Холме, а остальные «союзники» из-за нее несут убытки и даже могут разориться. Лозунг «Америка снова должна стать великой» ни много ни мало означает, что всем остальным предстоит обратиться в ничтожество. Вслед за ценами на нефть и газ растут счета за электричество, растет стоимость удобрений (значительную часть которых производят в обложенной санкциями России), а также ползут вверх ценники на продовольствие. По этому поводу пока никто не кричит и не бегает, но это потому что в середине мая до зимы еще далеко. В середине августа коленкор будет совсем другой…
21 мая 2019 года. Обстановка на Юго-Востоке Украины.
Наступление русской армии, начавшееся пятнадцатого мая, продолжалось пять дней и нанесло украинским войскам еще одно тяжелое поражение. К исходу двадцатого числа линия фронта за счет переброски части украинских резервов с севера стабилизировалась примерно по линии Балта – Кировоград – плотина Кременчугского водохранилища. При этом в тылу продвинувшейся вперед русской армии остались окруженные украинские группировки, забаррикадировавшиеся в Николаеве, Кривом Роге и Днепропетровске. На первом этапе войны ничего подобного не было, и необходимость штурмовать крупные города не возникала. Российская армия громила укровермахт в чистом поле или мелких населенных пунктах, а крупные города, не занятые вражескими гарнизонами, захватывала почти без боев, с налета.
И вот после месячной паузы тактика украинской стороны кардинально изменилась. Прежде живые щиты использовались от случая к случаю, только на территории бывших Донецкой и Луганской областей со стопроцентно нелояльным к Украине населением – там, где украинские позиции изначально располагались в населенных пунктах. Да и не было там у ВСУ и нацбатов масштабной возможности прикрываться мирным населением, ибо Мариуполь был отбит в ходе внезапной лихой десантной операции, а агломерацию Северодонецк-Лисичанск освобождали рывком от российской границы, в оперативной пустоте, в те первые дни, когда на украинской стороне никто не знал, что и как делать. Поэтому в ходе ликвидации Донбасской группировки случаи использования живого щита были эпизодическими, а жертвы такой тактики среди гражданского населения – умеренными.
Теперь же все совсем по-другому. В Николаеве, собрав вокруг себя подразделения ВСУ, местные нацбаты и так называемые «добробаты» (участники АТО, добровольно пошедшие на войну против народа Донбасса и этим заслужившие особое благоволение украинской власти) укрепился верный порошенковский кадр, глава Николаевской Администрации Алексей Савченко. Всего Николаевская группировка укровермахта насчитывает около десяти тысяч боевиков разной степени оснащенности и дисциплинированности, что требует к ней внимательного, можно сказать, вдумчивого отношения со стороны российского командования.
Кстати, в украинские добровольческие батальоны записывалась и отборная сволочь с длинным уголовным хвостом на оккупированных территориях – так что после передачи в руки донецко-луганской юстиции эти люди должны будут дожить только до трибунала и последующего расстрела. Некоторые из «добровольцев» спаслись с освобожденных земель в самые первые дни операции, когда разгром ВСУ уже обозначился, а линия фронта еще окончательно не установилась, и при некотором везении и умении на территорию хунты можно было проехать хоть от самой границы с Крымом. Люди, у которых совесть была нечиста, хватали все самое ценное и компактное, что оказывалось под рукой (трехлитровые банки с долларами и карты Приватбанка), а также жен и детей, и всеми правдами и неправдами просачивались на территорию, контролируемую тем, что осталось от киевского майданного режима. Благо тогда российская авиация гражданские машины еще не обстреливала.
Почти то же, что и в Николаеве, творится в Кривом Роге, только окопавшаяся там группировка раза в два компактнее, и возглавил ее не городской мэр Юрий Вилкул, за свою «оппозиционность» отодвинутый в сторону, а командир 57-й отдельной мотопехотной бригады полковник Мишанчук. Но самый крутой замес представляет собой Днепропетровское бандформирование, которое возглавляет атаман Борис Вешать-Будем-Потом Филатов. Вот куда, помимо местной, сбежалась вся человеческая плесень с Харьковской и Полтавской областей: пятнадцать тысяч мотивированных и прилично вооруженных рыл. Генерал Наев со своими войсками к Днепропетровску не прорвался, а вот эти правдами и неправдами – поездами, пока те еще ходили, и на машинах – просочились в этот город, неожиданно для многих ставший оплотом нацизма на юго-востоке Украины. Свято место пусто не бывает, и как только в грязь были брошены знамена коммунизма, на их месте начала буйно заколосились разная националистическая мерзость, неоязычество и прямой сатанизм с людоедскими ритуалами.
И ведь подавляющее большинство участников этих группировок составляют русские люди по крови и языку… Но коммунизм пал, и России, признававшей незыблемость постсоветских границ, они оказались не нужны, в церкви все врут (ибо каждый постсоветский интеллигент знает, что Бога нет), а от отрицания Бога до почитания Сатаны – всего один шаг. И началась пляска на костях. Тридцать лет цвели махровым цветом пять тысяч разновидностей различных христианских, околохристианских и нехристианских сект, группировки металлистов, футбольных фанатов, националистические и прямо нацистские движения. А еще эти люди отличались тем, что некритически принимали желаемое за действительное все, что относится ко всем представителям украинской политической нации – как антироссийской, так и пророссийской ориентации. При этом одни на голубом глазу лгали с экранов телевизоров, а другие воспринимали эту брехню за чистую монету.
А чтобы в этот процесс оболванивания и зомбирования никто не вмешивался, после первого майдана пан Ющенко и его присные запретили на Украине трансляцию российского телевидения – тоже не идеального, но хотя бы частично адекватного. И, как говорили «классики», лед тронулся, процесс пошел. К моменту второго майдана весь этот ядовитый компот уже уварился до состояния густой однородной коричневой массы, пригодной к употреблению в качестве пушечного мяса в войне против России. Пусть это было меньшинство, но оно было активным, крикливым и транслировало приятные уху любого украинца призывы «Украина понад усе», «Вы боги, спустившиеся с небес», «Вам все должны», «Победим Рашку и запануем». Процессы совращения, развращения и расчеловечевания обычно идут незаметно для глаза. Человек вроде выглядит нормально, здраво рассуждает по бытовым вопросам, но в отдельных ситуациях, когда требуется проявить человечность, ведет себя будто хищный зверь. И как зверь бросает тела своих мертвых, где придется. А потом российские солдаты, захватив украинские позиции, удивляются, что эти кадры день за днем равнодушно перешагивали через полуразложившиеся тела своих товарищей, погибших еще в первой декаде апреля. От некоторых захисников осталась только форма (синтетика не гниет), да обглоданный червями-опарышами скелет. А все равно никто даже не подумал не то что похоронить, но и убрать тело в сторону.
И вот теперь, схваченные тугой петлей окружения российской армии, эти люди собираются драться насмерть среди городских кварталов, не жалея ни себя, ни местного гражданского населения, которое они воспринимают не иначе, чем недочеловеков. И даже те, кто сам вышел из русскоязычной среды (а таковых подавляющее большинство), считают, что раз они «обратились», набили себе наколки с Бафометом и рогатыми чертями, то достойны Валгаллы, как сверхчеловеки, а остальные – не более чем грязь под их ногами. Полностью антисистема должна была вызреть несколько позже, когда это мироощущение захватило бы уже подавляющую часть населения Незалежной, но нарыв вскрыли несколько заблаговременно, и гной вперемешку с кровью потек по украинской земле.
Но это еще далеко не все. Еще майданное воинство – не только в окруженных городах, но и на всей прочей территории, подконтрольной винницкому правительству – испытывает страх из-за того, что российская армия теперь совсем не та, что была прежде. Русские солдаты и офицеры набрались за Вратами боевого опыта и ненависти к нацистам, а потому не будут иметь к необандеровцам и наследникам гитлеровского нацизма никакой пощады. А еще украинские деятели – от штабных в Ровно до рядовых боевиков – боятся, что Красная Армия из 1942 года, выученная российскими инструкторами и вооруженная советским оружием с мобскладов длительного хранения, всеми своими бесчисленными миллионами явится в двадцать первый век разбираться с наследниками Гитлера – и вот тогда наступит настоящий амбец. И эти опасения были далеко не беспочвенны. От Донецких Врат, стуча колесами по стыкам рельс, уже мчатся к линии фронта эшелоны со штурмовыми бригадами смешенного комплектования – те самые, которые планировалось использовать при штурме Рейхстага и Р