Тринадцатого числа в субботу все было еще тихо, а вот четырнадцатого утром – началось. Все оппозиционные[13] партии и движения (частью зарегистрированные в минюсте Белоруссии, а частью нелегальные) разом вывели на улицы свой актив и лохторат под лозунгами «Нет карантину», «Прочь от России» и «Мы – европейцы». Лозунги «Усатого – гэть» и «Мы тут власть» до поры оставались припрятанными подальше от людских глаз, ибо время им еще не пришло. Кого только среди революционеров не было: буквально все цвета спектра политической радуги от ультраправых до ультралевых – центристы, клерикалы, представители прогрессивной интеллигенции, белорусские националисты и социалистические интернационалисты. В придачу всю эту мутную пену, выступившую под бело-червоно-белым флагом белорусских прогитлеровских коллаборантов, своим «авторитетом» благословили Белорусская автокефальная православная церковь (белорусский аналог ПЦУ) и конференция католических епископов Белоруссии, напрямую управляемая из Польши.
На стороне власти остались только патриотическое общественное объединение «Белая Русь», Компартия Белоруссии, Либерально-Демократическая партия и Федерация профсоюзов Белоруссии, но их массовку на улицы просили пока не выходить. Рано. На первом этапе, дабы не допустить столкновений «стенка на стенку», основную работу по пресечению попытки государственного переворота должны были проделать правоохранительные органы. В окрестностях Минска сконцентрировались заготовленные впрок автозаки, машины с водометами и автобусы с ОМОНом, экипированным для грязной работы. Основные события намечались именно в столице, без распыления сил на областные города.
С утра и до начала темноты оппозиция гуляла по улицам со своими плакатами вполне беспрепятственно и мирно. Несмотря на то, что протестующие грубо нарушили режим карантина, правоохранительные органы не спешили хватать людей и выписывать им драконовские штрафы. Когда нарушителей от ста тысяч до миллиона (подсчеты оппозиции), пресекать такой праздник непослушания возможно только экстраординарными мерами. Все происходящее снималось камерами уличного наблюдения, и свои штрафы нарушители должны были получить потом, если, конечно, не огребут более серьезного наказания.
При этом в парке Янки Купалы, расположенном в двух километрах от Дома Правительства, забурлил перманентный митинг. Там ораторы самой разной политической направленности произносили пылкие речи о приверженности белорусского народа ориентации на демократическую Европу, любви к украинскому народу и ненависти к Российской федерации, стремящейся построить на постсоветском пространстве коррумпированную лапотную империю. Не пускали подобную публику только к президентской резиденции «Дрозды» и другим государственным учреждениям. Но туда до поры и до времени никто особо и не лез.
Особое внимание обращал на себя парад домохозяек, обряженных в платья оппозиционной бело-красной расцветки (цвета правительства – зеленый и красный). Холеные представительницы среднего класса, чем-то похожие на упитанных бройлерных кур, гордо вышагивали по улицам белорусской столицы, демонстрируя благополучие и достаток. Мол, смотрите, какие мы красивые, богатые и довольные, и как сильно мы не любим власть, обеспечившую нам такую сладкую жизнь. Для полного антуража не хватало только ценников в долларах, за которые эти женщины с пониженной социальной ответственностью исполнят иностранному клиенту все позы Кама-Сутры.
И тут же обозначились перебежчики от Проклятой Влады к Восставшему Народу. Среди ораторов импровизированного гайд-парка, клеймивших все плохое и ратовавших за все хорошее, отметились экс-директор Парка Высоких Технологий (автор белорусского IT-чуда) Валерий Цепкало и директор театра имени Янки Купалы Павел Латушко[14] (экс-министр культуры и экс-дипломат). Очевидно, задницы пана Дуды и пана Науседы кажутся этим людям и их единомышленникам рангом поменьше значительно слаще, чем задница последнего диктатора Европы, которую они так тщательно вылизывали прежде.
Начальная фаза протеста проходила относительно мирно, потому что его вожди, те самые тренированные по методичкам Шарпа гражданские активисты, получили от своих кураторов команду ожидать подтягивания к Минску групп подготовленных боевиков, чтобы потом те могли пользоваться массовкой как живым щитом.
Но не срослось. Некоторые группы специально подготовленных боевиков спецназ КГБ взял прямо в арендованных кураторами маленьких пансионатах и туристических кемпингах, других перехватили на дорогах. Автобусы, по самую крышу набитые физически крепкими, тренированными мужчинами, останавливали на постах ГАИ, после чего блокировали бронетехникой. Когда из башни БРДМ прямо в лицо смотрит ствол крупнокалиберного пулемета Владимирова, а автобус окружают злые и прекрасно экипированные бойцы спецназа, не настроенные шутить, то даже самые буйные боевики антифа вели себя будто паиньки. К моменту наступления темноты количество превентивно задержанных превысило уже три тысячи человек. Просочиться в белорусскую столицу смогли только мелкие группы, использовавшие личный либо общественный транспорт, что позволило этим людям избежать внимания правоохранительных органов и захвата.
В результате к моменту наступления темноты беспорядки в Минске все же начались, но их размах оказался совсем не тот, что планировался организаторами: те намеревались устроить революцию, а получилось мелкое хулиганство с элементами членовредительства. Хотя, было дело, в отдельных местах в милицию полетели коктейли Молотова, в других в ход пошла стальная арматура, на что правоохранители без всякой пощады ответили пластиковыми пулями, слезоточивым газом и тугими струями воды из брандспойтов. Бутылка с зажигательной смесью, разбитая пулей прямо в руке боевика – и человек на глазах своих приятелей, журналистов и случайных зевак из массовки превращается в живой факел. Кадры этого события, снятые съемочной группой одного из фрондирующих российских телеканалов, в итоге облетели мир.
Но чаще всего бывало так, что под пластиковые пули, электрошокеры и тугие струи воды, сбивающие с ног, попадала как раз та самая гребаная массовка, а отнюдь не прикрывающиеся ею боевики. И массовка же (вкупе с журналистами, в том числе и российскими), по принципу «кто попался, того и винтим» в основном оказывалась в неласковых объятиях белорусского ОМОНа. Бойцы белорусских спецподразделений и в обычных-то условиях не привыкли особо церемониться с задержанными, а при подавлении мятежа и подавно могли дать сто очков вперед даже самым грубым американским копам. Результатом этой неразборчивости и уже ненужной после задержания жестокости станут несколько скандалов (в том числе и на межгосударственном уровне) с ближайшим союзником.
Вот так первый день майдана закончился тактической победой белорусской власти, не допустившей захвата протестующими инициативы, и морально победой оппозиции, сумевшей выставить себя невинными жертвами в глазах части российских и подавляющего количества мировых СМИ. Но это было только начало…
15 июля 2019 года, 12:15. Московская область, государственная дача «Ново-Огарево».
Президент Путин смотрел по телевизору вчерашние репортажи из Минска и матерился как последний извозчик. Сначала транслируемая картинка очень сильно напоминала «белоленточные» протесты в Москве зимой 2011-12 годов, когда несистемная либеральная оппозиция российской власти была максимально сильна. Разница была только в том, что «многисисечные массы», гуляющие по улицам белорусской столицы, были одеты в легкие в легкие летние платья, а в Москве во время известных событий была зима.
Потом стали проявляться веяния времени и белорусский национальный колорит. Сначала в ОМОН полетели камни и бутылки с зажигательной смесью, а некоторые протестующие с арматурными прутьями в руках полезли драться с милицейским оцеплением врукопашную. Итогом того кровавого вечера стали двое убитых (один сгорел на собственной бутылке с бензином, в другого неудачно попала пластиковая пуля), до сотни травмированных, и плавающие повсюду облака слезоточивого газа. Заводилы белорусского майдана сами в драку не лезли, а вместо того держались в задних рядах протестующих, чтобы вовремя исчезнуть, а потому никто из них не был задержан.
Но события вечера в Минске были только началом – быть может, только чуть более жестким, чем знаменитый «штурм фонтана» с господином Тютютким в главной роли, потому что тогда обошлось без жертв. Тошнотворные особенности белорусской правоохранительной системы стали проявляться потом, за толстыми стенами переполненных минских СИЗО. Схваченную сгоряча пузатую мелочь – женщин, подростков и стариков – начали выпускать почти сразу, и едва выйдя за ворота, эти люди сразу же попали в объятия российских и западных журналистов. Их душераздирающие рассказы о том, что белорусские силовики творят с задержанными, заполонили телеэфир и социальные сети.
Что-то из этих рассказов могло быть эмоциональным преувеличением, но президент понимал, что в целом эти сообщения соответствуют истине. Были уже похожие случаи в прежние времена, когда даже видавшие виды следователи из НКВД крутили у виска пальцем и спрашивали: «А что, товарищи, так можно было?». Кроме того, появились сведения, что в эту молотилку попали и российские журналисты (причем не только либерально-оппозиционных «Медузы» и «Дождя», а также независимого интернет-издания Daily Storm, находящиеся в Минске на птичьих правах), но и вполне легально аккредитованные корреспонденты агентств «Спутник Беларусь» и RT-Ruptly.
Такое поведение союзника не лезло ни в какие рамки и требовало немедленной реакции со стороны самых высоких инстанций. Демарш чрезвычайного и полномочного посла Российской Федерации Дмитрия Мезенцева белорусским властям был явлением само собой разумеющимся, как и протесты со стороны российского журналистского сообщества, но чтобы решить этот вопрос быстро и с наименьшими потерями в имидже, требовалось вмешательство самых высших инстанций. Ибо пока гром не грянет, деятели в Минске не только креститься не станут, но даже не почешутся.