вне НАТО» можно будет трактовать только в прошедшем времени. Такое впечатление, что русские творчески переработали польскую кампанию вермахта тридцать девятого года и план «Гельб», соединили их в одном флаконе и угостили эти блюдом наших восточноевропейских союзников.
– А вы, Джозеф, однако, стали настоящим специалистом по сражениям Второй Мировой Войны, – попыталась сострить Джина Хаспел. – Докторскую степень по военной истории не желаете ли?
– Неужели вы, миссис Хаспел, и в самом деле не понимаете того, от чего сейчас весь наш американский генералитет и коллеги по НАТО в буквальном смысле сходят с ума? – ответил председатель Объединенного комитета начальников штабов. – Оказывается, старая добрая классика времен Второй Мировой Войны, которую русские хорошенько изучили по ту сторону Врат, применяемая при равном соотношении сил, работает так же хорошо, как и в те дремучие времена многотысячных танковых армад и миллионных армий. Когда у противника такая же многочисленная и современная авиация, как и у тебя, мощное ПВО, а в запасе имеется такой же кольт с ядерными патронами, то биться приходится на земле, глаза в глаза с людьми, намотавшими на свой кулак кишки вермахта и почувствовавшими себя мировыми чемпионами. Эпоха больших батальонов не закончилась, они по-прежнему в деле, лишь бы качество вооружения, уровень мотивации и подготовки войск находились на достаточно высоком уровне.
– И что, – надувшись от важности, спросил Майк Помпео, – готовы наши парни драться с русскими глаза в глаза?
– Нет, мистер Помпео, – ответил Джозеф Данфорд, – к такому наши джи-ай не готовы. Этот аттракцион нам уже не по силам. Наши парни привыкли вступать в дело, когда враг разбит бомбами и деморализован, и уж точно они сами не собираются попадать под русские бомбежки и ракетные удары. А русские применяют авиацию и ракеты со знанием дела, не по жилым кварталам городов, а исключительно по военным, транспортным и инфраструктурным объектам. Этим объясняются и относительно небольшие жертвы среди гражданского населения. Зато тому, как русские избивали с воздуха попавшие в окружении польские части, не стыдно поучиться даже нашим американским летчикам. Но добивали они врага уже в наземной схватке, совершенно четко понимая, что окончательную победу может одержать только пехота, ногами вступившая на землю вражеской столицы. К тому же на противной стороне сражается до миллиона советских солдат с большим боевым опытом, вооруженных при этом вполне современным оружием. Единственный способ попытаться переломить ситуацию в свою пользу – это попробовать применить тактическое ядерное оружие. Но надо иметь в виду, что в таком случае есть риск, что в ответ последует залп из всех шахт и с подводных лодок прямо по территории Америки, ибо русский президент Путин уже успел заявить, что ему не нужен мир, в котором не будет России…
– Нет, нет и еще раз нет! – замахал руками президент Пенс. – Никакого применения ядерного оружия и никакого прямого столкновения американских войск с русскими или советскими быть не должно! Даже очень сильная головная боль – это еще не повод для самоубийства!
– Мистер президент, что вы имеете в виду под головной болью и самоубийством? – недоуменно спросил Майк Помпео.
– Самоубийство – это лобовое столкновение с русскими, а головная боль – это то предкризисное состояние, в котором сейчас находится наша Америка, – мрачно пояснил тот. – Покойный ныне Большой Дон был уверен, что в перспективе ближайших десяти лет наше государство неизбежно ожидает катастрофа, так как к тому моменту мы накопим столь большой государственный долг, что уже не сможем платить по нему проценты. И, что хуже всего, подавляющая часть этого долга будет внутренней, распределенной между банками Федеральной Резервной Системы, в результате чего дефолт не рассеется в окружающем мировом пространстве, а вызовет крах нашей банковской системы. Причина подобного явления заключается в том, что чем дальше идет время, тем меньше иностранные инвесторы разного рода выказывают желание кредитовать правительство Соединенных Штатов, обремененное неподъемной ношей мировой гегемонии. Именно затраты на поддержание мирового доминирования, уже не приносящего прежних доходов в материальной форме, и тянут нас ко дну, будто кирпич на шее утопленника. В такой ситуации, считал он, мы должны либо срочно кого-нибудь ограбить (желательно такого зажиточного персонажа как Китай), либо организованно отступить на внутренние рубежи, сбросив с баланса все убыточные зарубежные активы. Именно отсюда проистекает его идея о возможном выходе Соединенных Штатов из НАТО или хотя бы перекладывании львиной доли финансовой нагрузки на плечи младших партнеров. Если им нужна защита, то они должны за нее платить. Тянуть время и надеяться, что все рассосется само – это самый надежный способ напроситься на еще большие неприятности, потому что сами такие вещи не рассасываются, а оборачиваются жесточайшими кризисами, за которыми следуют затяжные депрессии.
Немного помолчав и не дождавшись реплик собеседников, президент Пенс добавил:
– Впрочем, той же позиции придерживалась и предшествующая демократическая администрация президента Обамы. И именно по этой причине она пыталась превратить Украину в таран для разрушения России, так как прежде, чем грабить Китай, его следовало оставить в мировой изоляции, лишив единственного союзника. То, что мы сейчас дохлебываем, это последствия политики той администрации, лишь обостренные внезапно открывшимися Вратами. Не было лучшего способа убедить русские народные массы в нашей безусловной враждебности, чем те злодеяния, что наши боевые поросятки совершали над населением, восставшим против их власти.
– Э-э-э, мистер президент… – растерянно проблеял Майк Помпео, потирая подбородок, – а как же обычная и для демократических и для республиканских администраций политика сдерживания России?
– Большой Дон считал, что лучший способ сдерживать Россию – это душить ее в объятьях, – ответил президент Пенс. – И администрация Обамы, по крайней мере, во время своего первого срока, была того же мнения. С одной стороны, перезагрузка отношений и прочее дружеское бла-бла-бла, с другой, на русскую шею была накинута жесткая удавка. Ливию русские сдали нам даже не пикнув. И эта политика была тем более успешна, что тогдашний русский президент, временно исполнявший обязанности Владимира Путина, как доверчивый телок, сам шел в американское стойло. Тогдашний русский министр обороны даже задумал полностью уничтожить, то есть распродать в частные руки, внутреннюю военную инфраструктуру, жаль только, не успел. А потом году так в двенадцатом у нас на горизонте нарисовался грядущий суперкризис, а в России президент Путин вернулся к исполнению своих обязанностей. И с этого момента мы, когда быстрее, когда медленнее, двинулись к той ситуации, что имеем сейчас.
– И что же, мистер президент, по причине отсутствия успехов, у нас сегодня вечер исторических воспоминаний? – с легкой издевкой спросила Кровавая Джина.
– Отнюдь нет, миссис Хаспел, – холодно ответил Майк Пенс, недружелюбно сверкнув на собеседницу своими глубоко посаженными глазами. – Просто для того, чтобы исправить свои и чужие ошибки, надо знать их причину. А ошибок было множество, и вынужденных и невынужденных, а некоторые из них корнями и вовсе уходят в середину прошлого столетия. Но об этом мы сейчас говорить не будем, потому что прямо перед нами нарисовалась еще одна грозная и непосредственная опасность, и причина ее – вы сами, точнее, ваша операция «Волхв»… Не делайте такое лицо, миссис Хаспел, будто вас застали в служебном кабинете с ногами, закинутыми на плечи мускулистому любовнику-сержанту. С недавних пор я знаю все, а то как-то было даже неприлично, что русский президент о наших милых американских шашнях был осведомлен гораздо лучше меня самого. Забрасывая свой вирус в Китай и Европу, вы совершенно не задумывались о том, что межконтинентальные авиалинии, опутавшие нашу планету паутиной пассажирских трасс, сделали ее очень маленькой. Вы можете испортить воздух в Гонконге, а вонять будет в Нью-Йорке. В общем, вы уже, наверное, знаете, что, несмотря на задуманный вами пограничный карантин, эпидемия уже проникла в Америку, и теперь уже вовсю бушует в Нью-Йорке, Сан-Франциско и некоторых других городах, где имеются международные аэропорты. Когда мы закрыли въезд собственным гражданам и разного рода деловым людям из Европы, которым очень надо было на территорию Соединенных Штатов, они стали выбирать себе разные обходные пути, заражая при этом наших соседей. Итак, мистер Помпео и мисс Хаспел, могу вас поздравить с тем, что к этому моменту болеет весь мир, разве что кроме русских, которые сдерживают распространения инфекции довольно жесткими методами прошлых веков.
– У нас есть сведения, – сказала Кровавая Джина, – что возле каждого крупного русского города ускоренным порядком из быстросборных конструкций уже возведены временные госпитали большой вместимости, предназначенные исключительно для больных новой вирусной пневмонией. При этом русская промышленность в огромных количествах начала выпускать медицинские маски, резиновые перчатки, антисептики и противовирусные препараты, благо золотой дождь с той стороны Врат все никак не иссякает, только теперь вместо оружия мистер Сталин закупает у местных русских машины и промышленное оборудование. Эти Врата просто нагло смеются над нашим здравым смыслом. А недавно один из наших контрагентов сообщил, что в местной Москве видели живого Рузвельта…
Она обвела глазами присутствующих, чтобы оценить эффект, произведенный этими словами, и была им вполне удовлетворена. Те ошарашенно переглядывались и пожимали плечами.
– Что? – спросил Помпео, окаменев лицом. – Какого такого Рузвельта?
– Обыкновенного, – скривив губы, поддела госсекретаря Джина Хаспел, – Франклина Делано, на инвалидной коляске и в сопровождении супруги, этого пройдохи Гопкинса и целой свиты. По сведениям нашего источника, он прибыл в местную Москву для того, чтобы пройти медицинское обследование в центральном военном госпитале. Там, за Вратами, длинные руки мистера Путина дотянулись и до этого человека, чтобы поставить его себе на службу.