.
Смущенно посопев, госсекретарь Помпео сказал:
– Франция, Италия, Испания и прочие европейские страны поменьше дали нам понять, что переворот в Германии – это внутреннее дело самой Германии, тем более что предыдущее правительство ушло в отставку почти добровольно. Вот если бы на Германию напали русские, это было бы совсем другое дело, а внутренний переворот под пятую статью устава Североатлантического Альянса не подпадает. Так что никто не рвется лезть голыми руками в это осиное гнездо решать за свой счет наши проблемы.
– Если мы уйдем из Германии, – сказал генерал Данфорд, – то Североатлантический альянс попросту рассыплется, ибо это было ключевое звено. И не уйти мы не можем, потому что расклад сил совсем не в нашу пользу. Прямой военный разгром будет еще хуже нашего добровольного отступления, а эскалация до небес будет хуже разгрома…
– В своем последнем утверждении, мистер Данфорд, вы совершенно правы, – вздохнул президент Пенс, – поэтому отступайте. А вы, мистер Помпео, дайте понять всем немцам, которые не желают жить при военной диктатуре фельдмаршала Роммеля, что их с распростертыми объятьями ждут у нас в Америке, как германские капиталы, которые пожелают найти убежище в тихой американской гавани от неустройств, бушующих сейчас в Европе. С момента начала польской кампании русской армии мы получили весьма значительный приток средств в наши банки, но этого совершенно недостаточно, работа в этом направлении должна быть продолжена.
– Мистер президент, вы и в самом деле хотите, чтобы мы отдали заключенных наших тайных тюрем на территории Германии? – спросила замдиректора ЦРУ по зарубежным операциям Элизабет Кимбер.
– Мисс Кимбер, – рявкнул президент Пенс, – вам сегодня с утра на голову не падало ничего тяжелого? Предположительно в руках у Роммеля находится ваша начальница миссис Хаспел, а вы задаете мне такие идиотские вопросы? Вы представляете себе, сколько разного дерьма смогут выдавить из этой особы русские и германские спецлужбы, включая историю гибели президента Трампа вместе со всеми сопровождающими? Как я понимаю, миссис Хаспел была погружена в это дело чуть больше, чем по маковку, и в самом ближайшем будущем это грязное белье может оказаться на всеобщем обозрении, вместе с историей начала всемирной пандемии. Такой большой ком навоза сразу в нас еще никто не бросал. Поэтому делайте что вам сказали и не задавайте вопросов! А вы, мистер Помпео, через Турцию или Объединенные Арабские Эмираты попробуйте выяснить у русских, что они хотят за то, чтобы все это грязное белье так и не стало достоянием гласности. На этом все, леди и джентльмены, идите и больше не грешите.
23 октября 2019 года, 12:25. Германия, Берлин, тюрьма Мабит, одиночная камера
Бывшая директор ЦРУ, а ныне безымянная узница германского диктатора – Джина Хаспел, она же «Кровавая Джина»
Так уж получилось, что переворот Роммеля застал меня в служебной командировке в Берлине на конспиративной квартире ЦРУ с паспортом на другое имя. Совершенно неожиданно рано утром двадцать первого числа город во всех направлениях оказался перекрыт военными патрулями в форме вермахта; при попытках позвонить куда-то за пределы Германии по стационарному или сотовому телефону звонок неизменно срывался, а мой спутниковый телефон показывал, что отсутствует связь с сателлитом. Кто-то очень продуманно подошел к вопросу изоляции столицы Германии от внешнего мира и включил аппаратуру глушения спутникового сигнала. Включив телевизор, я увидела, что одни местные каналы вовсе пропали из сетки вещания, и теперь там показывают одну и ту же программу с русским балетом про лебедей, а на других каналах, продолжающих трансляцию, по нижней части экрана бежит строка, сообщающая о том, что в ближайшее время прозвучит важное правительственное сообщение.
И вот тогда я, может быть, впервые в жизни, по-настоящему испугалась. Хорошо смотреть на латиноамериканский переворот по телевизору, но очень плохо тем, кто оказался в его эпицентре, особенно если главными действующими лицами оказались не бестолковые колумбийцы, панамцы или костариканцы, а злые и серьезные немцы из двадцатого века.
Вскоре состоялось то самое важное правительственное сообщение… И после этого стало ясно абсолютно все. Путин опять на повороте обошел нас на два корпуса, вытащив из рукава джокера по имени «Роммель»; он бросил эту карту на стол, и Германия буквально сошла с ума в пароксизме восторга, тем более что прибыл будущий диктатор из двадцатого века не один, а вместе с трехсоттысячной армией. И уже здесь к нему присоединились пятьдесят тысяч немецких солдат, больше года назад высланных русскими прямо с полей сражения зимней кампании в России.
Итогом всей этой комбинации стало то, что правительство добровольно подало в отставку, передав полномочия временному канцлеру Эрвину Роммелю, а бундестаг самораспустился. Следующие выборы состоятся следующей весной, то есть, насколько я понимаю подобные режимы, примерно никогда. Речь, зачитанная с экрана новоявленным военным диктатором, привела меня в ужас. Однако среднестатистическому немцу она наверняка чрезвычайно понравилась. Герр фельдмаршал декларировал неприкрытое торжество традиционных семейных ценностей, неприятие половых извращений и преференций для различных меньшинств, новую миграционную политику под лозунгом «трудись как немец или уматывай», а также внешнюю политику своего кабинета, свободную от прежних евроатлантических ориентиров и наполненную государственным прагматизмом. Еще новоявленный диктатор изрек слоган «Германия – это промышленность, а промышленность – это Германия», пообещав бороться со всеми силами, подрывающими германский промышленный потенциал… Вот после этого носить его на руках будет готова вся немецкая буржуазия – неважно, крупная, средняя или мелкая. На этом фоне сообщение о выходе Германии из Европейского Союза и Североатлантического Альянса прозвучало как пресная банальность. После всего сказанного это разумелось само собой.
Прослушав эту знаменательную речь, я приказала сотрудникам, вместе со мной обитающим на конспиративной квартире, никуда не выходить, не звонить и никак не показывать своего существования, тем более что запаса продуктов в огромном холодильнике для четырех человек должно было хватить на неделю, а если экономить, то и на десять дней.
Но так долго взаперти нам сидеть не пришлось. Уже в ночь с двадцать второго на двадцать третьего за нами пришли. Не помогли нам ни хитрый замок, ни сейфовая дверь, ни массивный засов на этой двери. Люди Роммеля просто сдули дверные петли портативным автогеном, после чего ворвались вовнутрь, всех повязали, надели нам на головы бумажные пакеты, и в таком виде отвезли в знаменитую тюрьму Моабит.
Допрашивал меня весьма неприятный тип, назвавшийся фельдполицайкомиссаром Паулем Кремером. Сочетание светлых до белизны волос, немного поблекшего африканского загара, узкой ниточки белесых губ и водянисто-голубых глаз производило отталкивающее впечатление. Он казался таким же холодным и опасным, как и только что вытащенная из-под камня ядовитая змея. При этом он прекрасно знал, кто я такая на самом деле.
– Вот это – такая же фальшивка, как и купюра номиналом в три доллара, – показал он на мой паспорт, выписанный на имя Аманды Грин, а потом выложил передо мной веером фотографии из тюрьмы Абу-Грейб с моим участием и добавил: – А вот это – святая истинная правда, фрау Хаспел. Если вы не будете с нами достаточно откровенны, то мы проделаем с вами все то, что вы проделывали с вашими иракскими узниками, и может, даже больше, а потом сожжем ваше мертвое тело в тюремном крематории и спустим пепел в канализацию. Не было тут такой никогда – и точка. Но если вы окажетесь послушной девочкой, то и поживете подольше, и кончина ваша будет не столь мучительной. Возможно, мы продадим вас русским, как овцу на базаре, а у них смертной казни вообще нет. Так что в таком варианте жить вы будете ровно столько, сколь отведет вам Господь, и комфортность этой жизни будет зависеть от того, как вы договоритесь с нашими русскими коллегами из ФСБ. Нам, например, подробности смерти президента Трампа не особо интересны, а им – совсем наоборот. Даю вам сутки на размышление, после чего в случае проявления упрямства мы начнем с вами наши оздоровительные физиопроцедуры. А сейчас идите. Конвой ждет за дверью.
После допроса меня отвели в одиночную камеру и ровно на сутки предоставили собственным размышлениям.
Проклятье! Как же так получилось, что я угодила в лапы германской тайной военной полиции? Неплохо сработано, нечего сказать… Я просто в шоке. Никогда, никогда я бы не подумала, что со мной однажды случится подобное! Сколько раз я сама бросала в камеры людей! Точнее, это делали по моему распоряжению, но я наблюдала все это… Я присутствовала при жестких допросах, которые некоторые называют пытками. Собственно, это и были пытки… А как же без них? Ведь попадались такие паршивцы, которые просто смеялись нам в лицо! И тогда приходилось показывать этим ублюдкам, на что мы способны. Ничего нет отрадней, чем ломать упрямцев… Видеть их залитые кровью лица… Слышать их крики и мольбы… А потом записывать показания. Они что-то там выкрикивали о правах человека… Глупцы, смешные и жалкие… Права человека могут быть только у белых англосаксов протестантского вероисповедания – настоящих людей, таких, как я или мои подчиненные. А пойманные нами подозреваемые в терроризме были не людьми, а человеческими отбросами, почти что животными.
И вот теперь я сама оказалась в шкуре узника. И мне угрожали пытками… Неужели они это сделают? Нет, это невозможно. Они просто пугают… Ведь я – сама Джина Хаспел, а не какая-нибудь террористка! Невозможно… Невозможно…
Однако в глубине души я понимала, что угрозы пытками – это не пустые слова. Ведь за последние полтора года в мире все изменилось! Проклятые Врата просто свели людей с ума. И теперь, раз уж я очутилась в руках врагов Америки, со мной тоже не станут церемониться – будь я хоть трижды главой ЦРУ. Русские и их немецкие подручные обнаглели настолько, что мое имя уже не значит для них ничего!