о вишенкой на этом геополитическом торте стали перевороты в Германии и Италии, разрушившие саму сердцевину ЕС и НАТО. Вот это был удар в самое сердце, подкосивший сами основы существования прозападных режимов здесь, на Балканах.
Если прежде кошки, когда-то съевшие чужое мясо, вспоминали об этом прискорбном факте лишь от случая к случаю, то теперь все они находятся в великом смущении и беспокойстве. И это смятение у них не напрасно, ведь вместе с советско-российскими частями на территорию современной Сербии из сорок третьего года прибыли и сербо-черногорские специалисты по истреблению различных негодяев. Им все едино: что Хашим Тачи с его албанскими головорезами, что черногорский президент-иуда Мило Джуканович, что хорватские генералы, организовавшие операцию «Буря» по ликвидации тамошней Республики Сербской, что деятели так называемой Боснии и Герцеговины – искусственного государства, до последнего момента державшегося исключительно на натовских штыках. У каждого из этих деятелей имелись аналоги в мире сорок третьего года (за исключением албанцев), но там, к счастью, большая часть этой публики уже мертва, а меньшая пустилась в бега, как будто можно убежать от судьбы.
А еще, как пишут, в настоящий момент через территории Польши и Германии на запад движется еще один национальный корпус, на это раз французский, под командованием генерала де Голля, заочно (по интернету) присоединившегося к совместному манифесту Роммеля и Берлускони о прагматическом нейтралитете Новой Европы. Видимо, товарищ Сталин решил, что в Большом Советском Союзе этот сверхдеятельный человек будет вроде пятого колеса в телеге, а вот условия двадцать первого века для него подходят лучше всего. Самого де Голля еще не видно даже на горизонте, а Францию с головой захлестнула очередная волна антимакроновских протестов людей в желтых жилетах. После тех придурей, какие натворили французские власти за последние несколько лет, знаменитый генерал, что вывел когда-то Францию в число полностью самостоятельных мировых держав, должно быть, кажется французам чуть ли не гарантией возвращения золотого века, когда небо было голубее, солнышко ласковее, а французские девушки красивее и улыбчивее. Возможно, после Сербии я поеду во Францию (в нынешнее бурное время ничего исключать нельзя) – и вот тогда я расскажу обо всем поподробнее, а не так, как сейчас, когда есть возможность только пересказать свое впечатление от просмотра новостных программ.
Однако вернемся к нашим сербским делам. Сразу после того, как Вучич выступил со своей декларацией, американцы дали понять, что они… эвакуируются. Во-первых, год сейчас не девяносто девятый и американские вооруженные силы уже не те, во-вторых, противостоит им не столько Сербия, сколько альянс Российской Федерации и Советского Союза. Но все равно, даже если помнить о неистребимой американской привычке толпой нападать только на маленьких и слабых, покладистость получается просто удивительная. Впрочем, удивляюсь я, наверное, зря. Какой смысл американцам драться за Косово или там Боснию с Герцеговиной, если уже пали Берлин и Рим и вот-вот падет Париж, а главной политической установкой Вашингтона является «война чужими руками»? То-то же!
Впрочем, насколько я понимаю, Косовское направление было отвлекающим, ибо там были задействованы только сербская армия, отдельные советские подразделения и просоветская албанская партизанская бригада под командованием Фадила Ходжи, косовского албанца, участника партизанского движения против итальянско-германских захватчиков. Местные сербы горячи и крайне озлоблены двадцатью годами террора, но нашему президенту требуется прекратить имеющиеся безобразия, а не организовать дополнительные, учинив геноцид и депортацию албанского населения. Поэтому сербы будут находиться там, где проживает преимущественно сербское население, просоветские албанцы – там, где албанское, а советские бойцы будут отделять их друг от друга, как изолятор разделяет два разнофазных проводника.
Я тут с удивление узнала, что албанский национализм и сепаратизм возник не на пустом месте, и не только потому, что это движение было инспирировано западом. Дело в том, что к концу восьмидесятых годов набравший силу Слободан Милошевич стал откровенно перегибать палку в отношении сербского национализма, ущемляя все остальные нации, примерно так же, как это делалось в самодельной империи Карагеоргиевичей. В те темные времена все другие народы славянского происхождения считали испорченными сербами, а албанцев и цыган – кем-то вроде высокоразвитых обезьян. Допустить повторение такой истории нельзя. При сохранении территориального единства Сербии террор албанских националистов в отношении сербского населения не должен смениться таким же террором в отношении албанцев.
Итак, пока все смотрели на то, как с аэродрома Слатина улетают груженые американские военно-транспортные самолеты, началась Боснийская наступательная операция. Поздно вечером третьего ноября сводная боснийская бригада НОАЮ проникла через пограничный переход Бадовичи – Павлов мост из Сербии на территорию Республики Сербской (тогда еще в составе Боснии и Герцеговины), и после двухчасового марша на грузовиках и колесной бронетехнике около полуночи ее передовые части оказались в округе Брчко… Кстати, слово «боснийская» в названии бригады никого не должно вводить в заблуждение: этнических бошняков там самый мизер, потому что они воевали в основном на другой стороне, а личный состав, как этой бригады, так и тех партизанских соединений, из рядов которых надергали ее личный состав, процентов на девяносто – это самые обыкновенные этнические сербы… только из Боснии. Возглавлял это славное соединение известный в обоих мирах партизанский командир Радолюб Чолакович, а комиссаром при нем был не менее знаменитый в местных кругах Осман Корабегович.
Округ Брчко, с одной стороны, является узким перешейком, мостиком между двумя частями Республики Сербской, с другой стороны, оккупационные натовские власти изъяли его из состава сербской автономии, установив там режим своего прямого правления. Поскольку выходцы из сороковых годов двадцатого века, особенно сербы, таких шуток не понимают, то в этом городишке им пришлось немного пострелять, а кое-где тихо поработать ножами. Когда все закончилось, и европейские ставленники больше не возражали против дальнейшего продвижения бригады, она двинулась дальше, и с первыми лучами солнца была уже в столице этого автономного сербского образования славном городе Баня-Лука.
Целью такого стремительного визита была досрочная отставка текущей президентки Республики Сербской Жельки Цвиянович – полусербки-полухорватки, слишком рептильной в отношении оккупационных западных порядков, установленных для боснийских сербов. Прошло время, когда на высоких постах в Республике Сербской ценились специалисты по вопросам европейской интеграции и сотрудничества с международными организациями и учителя английского языка. Впрочем, в Народной Скупщине Республики Сербской все поняли правильно, и подавляющим большинством голосов утвердили почти добровольное заявление об отставке госпожи Цвиянович (по сравнению с событиями в Германии и Италии сущая мелочь) и призвали на должность исполняющего обязанности президента Милорада Додика. А тот тут же, не отходя от кассы, поставил перед Народной Скупщиной два вопроса. Первый – немедленно выйти из состава Боснии и Герцеговины и на правах автономного края присоединиться к Сербии. Второй – для обеспечения безопасности Республики Сербской пригласить на ее территорию советско-российский воинский контингент под общим командованием генерала Рыбалко. Это, надо понимать, потому, что уроженцы этих мест из сорок третьего года правомочны действовать на родной земле вне зависимости от мира, а вот для всех остальных требуется дополнительное приглашение. И также дополнительное приглашение пойти прочь с сербской земли требовалось для всяких западных представителей и контролеров, время которых на земле Балкан истекло.
Скупщина проголосовала, после чего все вышесказанное обрело силу закона. Была еще в Республики Сербской с две тысячи второго года одна структура, которая имела право отменять любое решение Народной Скупщины или президента – так называемая Палата Народов. Сербы в этом национально образовании составляют восемьдесят два процента, босняки – чуть менее тринадцати, хорваты – чуть более двух процентов, а представительство в Палате Народов от всех трех общин одинаковое, по восемь депутатов, и еще четырех вербуют от совсем и микроскопических групп этнических меньшинств. Как я понимаю, сие учреждение создавалось исключительно для того, чтобы Верховный Представитель Великого Белого Господина, сидящий в Сараево, не затруднял себя написанием распоряжений, отменяющих то или иное решение демократически избранных сербских властей – мол, аборигены справятся с этим не хуже. Господа депутаты этой палаты Народов, услышав про присоединение к Сербии и приглашение российско-советских войск, решили было собраться для того, чтобы запретить и отменить, но нарвались на злых югославских партизан из сорок третьего года. А с этими не забалуешь.
И теперь ставленники западных оккупантов в тюрьме (пусть радуются, что не сразу под расстрел), а Народная Скупщина в Белграде рассматривает вопрос о воссоединении Сербии и бывшей Боснийской Республики Сербской.
И я тут, в сквере, не одна. Решения ждет огромная толпа народа, повсюду развеваются сербские, российские и советские флаги, стоит оглушающий гомон. И вот наступает тишина, и из громкоговорителей сообщают, что решение о воссоединении принято, и земли населенные сербским народом в подавляющей части, соединились в одно государство. До этого за перекройку внутренних национально-административных границ не брались ни Карагеоргиевичи, ни коммунисты Тито, от чего сербы в каждом образовании оказывались в меньшинстве, – и вот теперь это изменилось. Кстати, мне известно, что сербо-черногорский спецназ под командованием еще одного человека-легенды генерала Пеко Дапчевича уже ушел хитрыми тропами через черногорскую границу, а это значит, что в ближайшее время хороших новостей надо ждать и с той стороны.