Личики туманниц вытянулись, а гревшая локаторы эсминка, что парой кабельтовых западнее «делала вид, что прогуливается», резко свернула сенсорный комплекс, отбежав к своим.
— К-какую ещё методику? — первой придя в себя, захлопала глазёнками Ашигара.
— Использование якорных устройств для швартовки. Вы же этим тут занимались.
— Нет!
— Нет?
— То есть, да! И ничего не получилось! Штатные швартовые устройства удобней!
— А может, другой грунт попробовать? Песчаник там…
— Нечего пробовать! Мы с Хагуро уже всё проверили!
— Так уж и всё?
— Да! И полученных данных достаточно для экстраполяции.
— Но вы подумайте...
— Нечего тут думать...
— А если проверить...
— Нечего проверять,...
— Точно?
— Точно!
В общем, уболтала, чертовка.
Следующим пунктом программы у меня значилось — приватно, легонько и абсолютно неофициально попенять Катори на самоуправство её подчинённых. Мол, что за манера такая, на рейде митинговать? То, что подчинённые за лидера радеют и переживают — это, конечно, хорошо, но… бардак ведь. Что другие лидеры подумают, глядя, как её эскадра тут толпится?
Катори выслушала, посмурнела, сверкнула глазами, разом став похожей на Конго, и, поправив стягивающий пепельно-русые волосы бантик (для неё я выбрал копию фенечки Касимы, заменив лишь иероглиф с «единицы» на «двойку»)… принялась наводить порядок. Да так, что у мелких даже сигилы выстроились «повзводно и поротно», а я счёл за лучшее сбежа… в смысле, удалиться по делам. Срочно. Пока самого в строй не поставили.
Нафиг-нафиг, мне этот холодный блеск в глазах так хорошо знаком.
— Акаси? — поднявшись на площадку кафе, я повертел головой и, найдя взглядом стоявшую на самом краю балкона ремонтницу, подошёл к ней, встав рядом.
— Явился, — пробурчала та, не оборачиваясь.
Покосившись на опустевший рейд — в бухте остались лишь Катори, да тройка эсминок из её эскадры (первый дивизион, личная охрана, так сказать), я плюхнулся прямо на пол, устало кивнув:
— Угу.
— Вот зла на вас не хватает! — выдохнула ремонтница. — Носитесь, как сумасшедшие, движки себе срывая… в шторме до полной разрядки генераторных прыгаете, а мне потом…
— Эй, эй, я-то тут причём? — хмуро возмутился я. — Не прыгаю, не срываю.
— А ты куришь дрянь всякую! — в меня обвиняюще ткнули пальцем. — Вон, опять в газообменной системе налёт!
— Что есть, то и курю, — вяло отмахнулся я и, секунду подумав, развалился на полу, заложив руки за голову. — А ты чего рычишь с утра пораньше?
— Я рычу?!
— Ну а кто, я, что ли? Кипишь тут и пузыришься, словно женщина в критические дни.
— В какие ещё «критические дни»?!
— В женские, блин!
— Женские?! Да ты… я… Я судно Тумана, а не самка человеческая, чтобы каждый месяц гормональные сбои в организме устраивать! И за своей аватарой слежу! В отличие от тебя!
— Ну вот ПМС у меня точно нет.
— Зато неисправностей целый список! — Нависнув надо мной, Акаси гневно упёрла руки в бока. — Какую систему ни возьми — везде сбои! Даже силовой набор вкривь и вкось! Исправлять замучалась!
— А ещё рудименты… — поддакнул я устало.
— А ещё рудименты!
— Которые и у тебя есть.
— Которые… Нет у меня никаких рудиментов!
— Ну как нет, если аватара — копия человеческого тела?
— Аватары полностью оптимизированы! Это только дурные люди могут тратить ресурсы на выращивание себе третьих моля́ров или девственной плевы!
Поперхнувшись воздухом, я очумело уставился на Акаси…
— Каких ещё маляров?!
— Третьих! «Зубов мудрости», как глупые люди говорят!
— Почему глупые?
— Потому что «люди» и «мудрость» — это антонимы!
С минуту ошалело похлопав глазами, я со стоном поднялся на ноги и поковылял к барстойке.
Господи-боже-мой... А ведь в книжках про попаданцев совсем другое обещают — куча девчонок, счастье, зашибись!
Ага, взять бы вот писателя какого, что «гаремники» корябает, и сюда его, сюда! Прямо к девушкам, блин, идеальным! У которых с рождения отсутствуют: девственная плева, зубы мудрости, стыд и совесть!
Эпизод 23. Отгул
Ещё минут десять послушав язвительно-гневные комментарии Акаси, я понял, что смертельно устал. Устал от безумного графика (ибо туманницам что день, что ночь), устал от разговоров и уговоров, устал от попыток объяснить и попыток понять, устал… короче, устал жить на «минном поле», когда любое мимоходом брошенное слово или машинально выданная шутка могут привести к самым непредсказуемым последствиям.
— Акаси, у тебя самолёт есть? — спросил я, резко принимая сидячее положение.
— Самолёт? — распекавшая меня ремонтница на полуслове запнулась, растерянно моргнула. — Нет. Зачем мне?
— А на складе рембазы?
— На складе есть.
— Запиши на меня.
Так, теперь нужен пилот…
— Катори? Здравствуй ещё раз. Можно тебя попросить… Подбросишь по координатам… Нет, самой идти не надо, я самолёт возьму, на нём. Что? Потом себе его оставить? А зачем… Ах, у флагмана есть… Тогда, конечно, можно.
Ну что я, в самом-то деле, не могу красивой девушке самолёт подарить?
***
— Ви-и-иктор! — стоило только выпрыгнуть из самолёта, как радостно вопящая Макие налетела на меня, едва не сбив с ног.
— У-уу, да ты подросла, как посмотрю, — подхватив восторженно взвизгнувшую девочку подмышками, я закружил её вокруг себя.
— Да-а! Я больша-ая!
— И совсем взрослая!
— И взросла-ая!
Рассмеявшись, я аккуратно поставил девочку на ноги и повернулся к наблюдающей за нами Киришиме:
— Здравствуй. Как вы тут?
— Хорошо, — фыркнула та независимо.
Выглядела Киришима действительно неплохо — синие джинсы, белая блузка, постриженные под каре тёмные волосы и дерзкий прищур аквамариновых глаз. Пацанка. Только уже не девчонка, а вполне себе девушка.
Да и Макие наконец ожила — исчезла из взгляда хмурая настороженность, пропала насупленная морщинка между бровями, губы больше не кривятся в какой-то взрослой «понимающей» гримасе… просто ребёнок — радостный и довольный.
— Виктор, ты чего? — подёргала меня за руку Макие.
— Всё нормально, — я с кривоватой улыбкой покачал головой.
Не рассказывать же девочке про возникшее на секунду желание связаться с лолитами и выдать им адреса чиновников, курировавших проект «Дети сакуры». Чтобы навестили, поблагодарили, шею крепко пожали… Нет, ну как же надо было довести ребенка, чтобы счастливым и свободным он себя чувствовал лишь на безлюдном острове в компании двух кораблей Тумана. Ур-роды!
Встряхнувшись, я похлопал себя по животу, нарочито жалобно протянув:
— Слушай, а пожевать у вас не найдётся? А то позавтракать не успел.
— Бутерброды! — ухватив меня с Киришимой за руки, Макие целеустремлённо поволокла нас вглубь острова к виднеющемуся среди деревьев домику. Классическому такому, в японском стиле — островерхий, одноэтажный, с окнами во всю стену…
Вот только внешне серьёзный и солидный, внутри этот дом оказался каким угодно, но только не жилым — по углам распиханы непонятные агрегаты, стены исписаны формулами и уравнениями, на полу повсюду виднеются стопки книг, журналов, распечаток… и всё это вперемежку с мягкими игрушками, комиксами и настольными играми. Берлога безумного гения, короче. Разве что чистота везде идеальная — ни пылинки, ни соринки.
Нет, я понимаю, что тут как раз гений и живёт, но… это же дурдом какой-то!
Оставив меня удивлённо вертеть головой посреди кухни-гостиной, Макие с воплем «Кумо!» умчалась куда-то в глубину дома и через пару минут вернулась, прижимая к груди механического паука размером с тазик — малого корабельного сервис-бота.
Паучина, кстати, к подобному способу транспортировки явно уже привык, и потому лишь покорно болтался в руках девочки, не делая никаких попыток освободиться.
— Макие, он что, сам ходить не может? — поинтересовался я, удивлённо косясь на Киришиму (судя по светло-зелёному сигилу на головном сегменте, данный экземпляр был из её ремонтно-восстановительной группы).
— Может, конечно, — пропыхтела девочка, опуская бота на столешницу, — но я же ему лапы вымыла.
Бот действительно, оставляя за собой мокрые следы, процокал по столу, снял с крючка кухонное полотенце и принялся вытирать все свои восемь лап — поочерёдно, одну за другой.
— Кумо, нам три бутерброда! — сделала ему заказ Макие.
Что-то недовольно прогудев, восьмилапый закинул полотенце себе на панцирь, добежал до холодильника, стремительно — только конечности замелькали — соорудил три бутерброда и, выложив их на тарелку, брякнул посуду на стол, типа, садитесь жрать, пожалуйста.
— А чай или кофе найдётся?
— Вон же! — Макие указала на стоящий у стены кофейный автомат. Уличный кофейный автомат. С кучей наклеек, где можно было выбрать вид кофе и с прорезью для монет.
— Э-ээ… — я машинально похлопал себя по карманам. — А у меня денег нет.
С заговорщицким видом блеснув глазами, Макие подбежала к автомату…
— Тебе какой?
— Обычный, со сливками.
Девочка нажала на кнопку под одной из наклеек, а затем, примерившись, ловко пнула боковую стенку. Автомат зажужжал, забулькал, и в окне выдачи появился картонный стаканчик, над которым курился пар.
— Вот! — безмерно довольная девочка выудила стаканчик, торжественно вручив его мне.
Я лишь головой покачал:
— Дай угадаю — эту шайтан-машину тебе Акаси сделала?
— Ага!
— Хм… — ну, понятно, в кино же уличные автоматы исключительно с пинка работают.
— Фторофо, прафта? — откусив от своего бутерброда огромный кусок, просияла Макие.
— Правда, — вздохнул я, с сомнением глядя на тарелку. Два тоненьких хлебца, рыба, какие-то водоросли, соевый соус… японская, блин, кухня. — Это вы так на бутербродах и живёте?
— Мифо-фуп ефт.
— Макие, говорить во время пережёвывания — опасно! — вмешалась молчавшая всё это время Киришима. — Возможно попадание частиц пищи в дыхательные пути.