Вместо ответа я остановился, молча ткнув большим пальцем себе за спину, на приближающийся азартный топот. Ну как же, ведь такое развлечение сорвалось — лохи сбежать решили! А попинать, покуражиться, показать, кто тут хозяин?
Первый вылетевший из-за угла «сборщик налогов» тут же получил от 402-й иглу в лоб и рухнул на асфальт уже стопроцентным трупом. А вот второму, которым оказался любитель помахать ногами, не повезло — выпущенные 400-й иглы с отвратительным тупым хрустом прошили ему ноги, размалывая коленные суставы в труху, так что любитель со звериным воем покатился по мостовой и скорчился в паре метров от нас, зажимая раздробленные конечности руками.
— Инга, — со вздохом покачал я головой, оборачиваясь, — знаешь, чем профессионал отличается от любителя?
— Профессионал любую, даже самую простую задачу, выполняет согласно пунктам устава, регламента или инструкции, без скидок на «несерьёзность», — бесстрастно отчеканила та в ответ.
— Правильно, но неполно. Ещё, профессионал выполняет задачу эффективно. — Я поймал её взгляд, с нажимом повторив: — Эффективно, а не эффектно, понимаешь? Не куражится, не творит мстю, не похваляется силушкой, а четко выполняет свою работу.
За спиной хрустнуло, и вой любителя оборвался.
Я снова вздохнул.
По глазам подлодки никак не получалось определить — она вправду поняла или просто прикончила урода, чтобы мои нотации не выслушивать.
— Инга, дело даже не в моральных установках или перерасходе ресурсов, просто пока ты будешь наслаждаться, нарезая на куски одного врага, двое успеют очухаться. Или сбежать. Или вызвать подмогу. Или… да мало ли что может произойти. Бессмысленная жестокость всегда выходит боком. Пусть не сразу, но рано или поздно это обязательно произойдёт.
В который уже раз вздохнув, машинально отряхнул руки.
— Ладно, хватит лекций, пойдёмте уж, по мороженому съедим. Если, конечно, тот парень ещё не ушёл.
— Не ушёл, мы поставили на него маркер для отслеживания, — тут же сообщила 402-я. — Но у нас нет денег.
— Хм… — секунду подумав, я подошёл к телу любителя и, пошарив у него за пазухой, вытащил бумажник… — На какую сумму там у вас на прилавке было?
— Сорок три тысячи восемьсот двадцать йен, — доложила 400-я.
Отсчитав четыре купюры номиналом в десять тысяч и одну в пять, я протянул их подлодке, бросив остальное обратно на труп.
— Надеюсь, угостите мороженым своего лидера?
Парень действительно ещё не ушёл, явно намереваясь стоять до последнего, чтобы хоть что-нибудь заработать — всё-таки мороженое не самый ходовой товар на границе с трущобами и за пару часов не распродашь. По-моему, мы у него вообще единственные покупатели за вечер. Вон, как обрадовался.
Но стоило радостному парню распахнуть лоток, как 400-я лязгнула:
— Стой, человек.
Да таким тоном, что даже я вздрогнул, а несчастный парень вообще в восковую фигуру превратился.
— Вот это! — ткнула 402-я пальчиком, показывая какое именно мороженое ей нужно. — И это. — Пальчик сместился на другой конец лотка.
— К-конечно, госпожа, — судорожно сглотнув, парень торопливо поклонился, извлёк указанные рожки, снова поклонился, завернул их в лист бумаги, ещё раз поклонился, и протянул сверлящей его инквизиторским взглядом подлодке. — П-приятного аппетита, госпожа.
— Инна? — я чуть удивлённо вскинул брови, поскольку выбранные 402-й рожки, как по мне, так ничем не отличались от других.
— Данные упаковки содержат больше продукта, — объяснила вместо неё 400-я, буравя несчастного продавца точно таким же «тёплым» взглядом. — Восемь целых шесть десятых и девять целых четыре десятых грамма соответственно.
— Простите, госпожа, виноват, госпожа… — перепуганный паренёк, в который раз согнувшись в поклоне, так и замер буквой «зю», не решаясь поднять голову.
— Но он же не знал, — попытался я заступиться за несчастного.
Подлодки пару секунд помолчали, сверля побледневшего паренька пристальными взглядами, после чего в один голос отчеканили, вынося приговор:
— Некомпетентность.
— Стоп, стоп! — снова встал я на защиту парня, который в глазах подлодок явно превращался в преступника, хуже недавних рекетиров. — Инга, Инна, мы не так давно говорили о несовершенстве сенсорных систем у людей. Нельзя обвинять человека в отсутствии корабельного функционала, это всё равно, что упрекать слепого в том, что он цвета не различает.
Подлодки покосились на меня, переглянулись, безмолвно совещаясь, и 400-я опустила руку вниз, под прилавок, незаметно для паренька формируя матрицу какого-то предмета.
Ещё через секунду она поставила на лоток перед ошарашенным парнем электронные весы, холодно отчеканив:
— Протез.
Эпизод 30. Дорога в жизнь
Выйдя из пустой электрички, Риоко машинально прижала было к груди сумку, но тут же спохватилась, невесело улыбнувшись привычному жесту. Это вечером, когда единственный ходящий в их район старый поезд едва не лопается по швам, привозя усталых людей с работы, могут затолкать локтями, вырвать сумку из рук (даже понять-то ничего не успеешь, а если и успеешь, кому тут жаловаться?), но в середине дня, когда по перрону разбредается едва ли с полсотни таких же, как она, неудачников, опасаться нечего. Впрочем, радоваться тоже нечему. Сегодня снова не удалось найти работу, даже сдельную (о постоянной-то и мечтать смешно, кому сейчас нужны учителя английского?), а значит, скоро нечем будет платить за квартиру. Прошлый месяц ведь тоже был не очень. Как и позапрошлый. Как и… Да было ли оно вообще, это «очень»? После той злосчастной аварии, когда она осталась одна, с покалеченным ребёнком на руках, их без того невеликие семейные сбережения испарились за считанные недели. Похороны мужа, лекарства для сына, бесконечные походы по дорогим клиникам. И приговор, вынесенный столичными врачами: «Мы ничем не можем помочь, Сатоши-сан, смиритесь. Возможно, в будущем ваш сын…». В будущем! Какое будущее может быть у калеки, если даже здоровые люди сейчас не могут работу найти?!
Дойдя до своего дома и лишь с третьей попытки открыв подъездную дверь, так как проклятый домофон снова барахлил, Риоко поднялась на второй этаж, секунду постояла перед дверью в квартиру, мрачно перечитывая приклеенный скотчем листок с предупреждением от домовладельца, и решительно сунула ключ в замочную скважину.
— Широ, я дома!
— Иду, мам! — донёсся из комнаты голос сына, сопровождаемый тихим скрипом колёс инвалидной коляски. Купленная на блошином рынке, эта коляска была настолько старой, что в ней даже электродвигатель отсутствовал. Хотя последнее было скорее плюсом — ежедневно заряжать аккумуляторы они бы вряд ли смогли себе позволить.
Через минуту в коридор выкатился одиннадцатилетний мальчишка. Придержав правой рукой одно колесо, он толкнул другое левой, ловко разворачиваясь в крохотном коридоре...
— Мам, а ты сегодня рано.
— Да вот, повезло, на очередь к социальщикам наткнулась и карточки отоварила, — Риоко извлекла из сумки два запаянных в пластик пакета с социальными наборами.
— Социалка, — совсем по-взрослому вздохнул сын.
— Зато «В» класса, — Риоко заговорщицки подмигнула. — Даже шоколад есть.
Понятно, что входящий в состав «социального набора» шоколад не содержал и грамма зёрен какао, но даже такой на окраинах был большой редкостью.
— Сейчас разогрею и будем обедать.
— Ладно, — снова крутнувшись на месте, сын покатил обратно в комнату. — Я как раз тестовую работу закончу. У меня уже рейтинг под сотню, а если ещё пунктов тридцать подниму, то в «золото» выйду и доступ на фриланс-площадку откроется.
— Какой ты у меня молодец! — старательно восхитилась Риоко, подавляя грустную улыбку. Интернет — единственное окно в большой мир и единственный же способ получить хоть какое-то образование. Здесь он есть, пусть и за отдельную плату, но если им придётся поменять квартиру…
— Ага, я тогда заказы смогу брать! — радостно откликнулся из комнаты сын. — Там, говорят, до тысячи йен зарабатывают!
«Один соцпаёк «D» класса» — уже привычно пересчитала деньги на еду Риоко.
От невесёлых раздумий её отвлёк внезапным завибрировавший в сумочке телефон.
Суетливо выхватив зашедшийся звоном аппарат, Риоко поднесла его к уху, мимоходом отметив, что высветившийся на экране номер ей не знаком:
— Я слушаю.
— Сатоши-сан? — прозвучал в телефоне уверенный мужской голос.
— Да, это я, — Риоко машинально кивнула.
— Добрый день, Сатоши-сан. Меня зовут Фудзивара Тетцуо, я звоню по поводу резюме, что вы отправляли в «HiWork».
— Резюме? — несказанно удивилась Риоко.
— Да, в нём вы указали, что знакомы с русским на уровне N5*…
— Русским?! — оторвав трубку от уха, Риоко непонимающе уставилась на экран. Ей что, вправду звонят по поводу резюме, отправленного ещё в то время, когда она не потеряла надежду найти постоянную работу? И при этом интересуются знанием языка, который она указала просто, чтобы придать своей заявке хоть чуть-чуть «веса»?
— Сатоши-сан? — прервал затянувшееся молчание телефонный голос.
— Да-да, простите, Фудзивара-сан! — быстро протараторила она, возвращая трубку к уху. — Просто я не совсем уверена, понимаете, в последнее время у меня было мало практики.
— Ну, это лишь небольшое дополнение к вашему резюме, — успокоил её собеседник. — Желательное, но отнюдь не обязательное. Гораздо важнее другой вопрос: вы не боитесь моря?
— Моря? — от подобного вопроса Риоко откровенно растерялась.
— Да. Вы же наверняка слышали все эти нелепые страшилки про демонов, которые выходят из Тумана и поедают людей.
— Конечно, но, Фудзивара-сан, какое это имеет значение?
— О, всё очень просто. Работа предусматривает проживание на острове.
— Проживание на острове?
— Да, разумеется, на полном пансионе.
— Но… — Риоко замолчала, ощущая, как проснувшаяся было в её душе надежда (работа, да ещё с полной занятостью!) разлетается, словно бамбуковый домик в ураган. Наконец, сглотнув образовавшийся в горле комок, бесцветным голосом продолжила: — Прошу простить, Фудзивара-сан, но я вынуждена отказаться. По семейным обстоятельствам. Я не могу оставить сына.