— Господи, я с вами точно с ума сойду, — пробормотал я, шаркающей походкой добредая до полок и хватая первую попавшуюся бутылку.
— Чего это с «вами»? — возмутилась Акаси. — Кто виноват, что эта мелочь, — она махнула в сторону Симакадзе, — шуток не понимает!
— Потому что шутки у тебя глупые! — вспыхнула эсминка.
— Девушки, хватит уже, — устало попросил я. — Акаси, сколько там ещё проверок осталось?
— Проверок? — непонятно чему усмехнувшись, ремонтница демонстративно вскинула к глазам запястье, на котором, вспыхнув матрицей, сформировались обычные наручные часы… пошевелила губами, отсчитывая: «Семь, шесть… три, два, один»… и, переведя взгляд на меня, состроила ехидную гримасу, кивнув на так и не открытую бутылку (не успел я просто). — Звание обмывать — человечья традиция, у нас так не принято.
Впрочем, я на её подколку внимания не обратил, уставившись на свою «как настоящую» левую руку, где прямо по коже пробегали волны красных шестиугольников.
Оп-па, это что получается, всё, добро пожаловать в ряды безжалостных захватчиков?
Дождавшись, когда закончится иллюминация, потёр предплечье, прислушался к организму…
— Что, и всё? — Честно говоря, было где-то даже обидно. Столь эпический момент и вот так… банально, скучно, обыденно. Да меня в пионеры и то торжественней принимали.
— А ты салюта ждал? — насмешливо вскинула брови Акаси.
— Нет, но…
— Ой! — наблюдавшая за мной Симакадзе внезапно покраснела, побледнела и испуганно притихла.
Странно, что это с ней? Но через секунду до меня дошло — бедную эсминку субординацией нахлобучило. Одно дело требовать назад какого-то человека (моя игрушка, отдавай!) и совсем другое — заявлять свои права на лидера эскадры, да ещё и чужой! Это Акаси, как фронтовому хирургу, откровенно пофиг — рядовой ты, или генерал — на операционном столе все одинаковы, а вот для Симакадзе разница кардинальная, ибо у неё субординация прямо в директивах прошита.
— Кхм, Сима, спасибо, что беспокоилась, со мной всё в порядке, — успокаивающе кивнул я.
— Принято, Виктор, — пискнула эсминка, торопливо исчезая.
М-да. Чуть растерянно почесав в затылке, я перевёл взгляд на откровенно наслаждающуюся ситуацией ремонтницу.
— Акаси, ты это специально подстроила?
— Чего опять подстроила?! — ненатурально возмутилась та.
Я лишь головой устало покачал:
— Вот погубит тебя человеческий кинематограф, сколько предупреждать.
— А сейчас-то чем?!
— Тягой к эффектам, театральным.
— Пф!
— Ладно, раз приёмная комиссия окончена, пора мне. Посидел бы, кофе попил, но, увы… не получится.
— Почему это? — немедленно насторожилась Акаси.
— Так я же тебе растворимый в тот раз привёз. А для кофемашины молотый нужен. Так что, увы… — сокрушённо вздохнув, я помахал на прощание растерянно замершей ремонтнице и, не забыв прихватить с собой бутылку (не пропадать же добру), ссыпался вниз по лестнице, быстрым шагом направившись к пирсам.
Прямо на ходу развернул основной экран импланта, пробежал взглядом по функциям… ну, вдумчиво будем позже разбираться, а сейчас нужна подпрограмма связи. Так, где тут… Ага, вот он, списочный состав Второго флота — похожая на созвездие голограмма с сигилами всех туманниц. Теперь столь знакомый значок в самом центре… Остановиться, одёрнуть джинсовку (эх, жаль фуражки нет!), спохватиться и спрятать бутылку, вытянуться по стойке смирно перед голограммой удивлённой блондинки в вечернем платье…
— Флагман. Лидер Отдельной эскадры, комиссар Рокин. Представляюсь по случаю присвоения мне воинского звания — комиссар.
Эпизод 4. Зоркий Глаз
Сижу в рубке «Симакадзе» и невидящим взглядом пялюсь в окно на стремительно убегающие за корму волны. Это мы на Иводзиму спешим — оказывается, Хьюга вернулась на свою бывшую базу, отговорившись, что там у неё наработки остались, материалы, оборудование уникальное… Правда, как по мне, рыжая просто свалила подальше, чтобы у Конго на радаре не маячить. А та дала добро на превращение Иводзимы в будущую базу Спасательной службы, чтобы Хьюгу не видеть. В общем, в кои-то веки эти дамы пришли к консенсусу. Эпохальное событие, прямо, хоть красным днём в календаре отмечай.
Помассировав уставшие глаза, я перевёл взгляд на парящие вокруг голоэкраны и едва удержался, чтобы не матюгнуться, от всей широты души. Функционал моего имплантанта, конечно, поражает — сразу видно, Акаси старалась
Этот мой имплантат — это, конечно, нечто. Нет, с интерфейсом всё более чем нормально — голографический экран может разделяться хоть на тысячу частей, масштабироваться от размера почтовой марки до многометрового полотна кинозала, разворачиваться в плоскость или обретать трёхмерный объём, управляться с сенсорной клавиатуры или непосредственно движением руки… В общем, штука удобнейшая и работать с ним было бы одно удовольствие. Было бы, если бы тактическая сеть Тумана хоть чуть-чуть походила на привычный интернет, не на вот это вот непонятно что. Мало того, что в ней нет ни файлов, ни иерархической структуры, так ещё и выводимый на экран результат компилируется не в виде документа, а трёхмерной проекцией, где фрагменты текста и графики расположены самым причудливым образом, в зависимости от их «веса» и индекса. Каковые в свою очередь зависят от статуса и «должности» запрашивающего.
Полный мрак, короче. Через пару часов разгадывания этих шарад голова натурально кругом идёт.
И ведь деваться некуда — написать свой софт для импланта, не говоря уже о корабле РТР, что данные поставляет, у меня в жизни не хватит ни знаний, ни умений. Да и сомневаюсь, что у кого-нибудь на Земле вообще они есть, подобные знания. Приставать же к Акаси, чтобы сделала, как надо... это очередной разговор слепого с глухим. Ремонтница просто не понимает, что мне нужно, а у меня слов не хватает, чтобы объяснить. Единственная надежда на Макие Осокабе. Пусть ребёнок, но гениальный же! Вот только как уговорить Конго, чтобы та дала девочке доступ к тактической сети, да ещё и позволила покопаться в алгоритмах корабля радиотехнической разведки — ума не приложу.
В который раз тяжело вздохнув, я шевельнул рукой, увеличивая центральный экран… Раз деваться некуда, будем работать с тем, что есть, а там… либо свихнусь, либо разберусь. Хотя, первое куда вероятней.
Начать с того, что Адмиралтейского кода, оказывается, не существует. В принципе. Нет единого устава, инструкции, свода правил… есть набор директив, строго индивидуальный для каждого корабля. В зависимости от класса, должности, статуса, водоизмещения, наконец. К примеру, если для Конго директива «избегать сопутствующих потерь» одна из обязательных при планировании любой операции, то для Симакадзе это «избегание» проходит по разряду «Ах, да, там ещё вроде людей особо крошить не нужно». А для Акаси вообще на первом месте стоит «поддержание боеспособности флота», про то, что человеков миллионами убивать нельзя, ремонтница разве что слышала. Да и то мельком.
Но это ещё цветочки, в качестве ягодок — у нас тут, оказывается, культ личности, куда там сталинскому! Вот помнится, кто-то из Луев ляпнул: «Государство — это я», сумничал типа. Но тот-то просто, ради пафоса, а вот если Конго скажет: «Флот — это я», то будет не пафос, а самая что ни на есть реальность. Поскольку в Тумане флагман — это основа всего флота — центральный узел, модератор, главный администратор… а заодно ещё и верховное божество. К слову, последнее определение наиболее близко. И дело не в том, что та же Конго у нас воплощение богини — всевидящей и всекарающей — а в том, что флагман самой своей личностью, характером и мировоззрением прямо влияет на личности, характеры и мировоззрение кораблей своего флота. При первом взгляде это не сильно заметно — ну, в самом деле, что общего у холодно-надменной Конго и застенчивой Тикумы? — но если чуть глубже… Достаточно вспомнить, как мы на берегу по рынку ходили. Я тогда чуть сигаретой не подавился, увидев у девчонки столь знакомый наклон головы, холодно-бесстрастный взгляд, и даже не презрение, а просто-напросто полное равнодушие к «бесполезным приматам».
Отсюда возникает невольный вопрос: какого чёрта при подобной «религиозности» у нас на флоте такой бардак?! Одна западает на лолишлюпку и дезертирует, вторая сбегает, капитана себе искать, а сразу двое переворот устроить пытаются? И почему бардак только у нас? Вон, на Первом восточном — тишина, покой, никто не влюбляется, не сбегает, на начальство не кидается…
Ответ убил меня своей простотой. Как объяснила Симакадзе: «Конго и Хьюга… они разные, совсем». Вот так. То есть, у нас же божество сменилось, отсюда шатания и разброд. Причём, чем выше ранг (и, соответственно, вычислительные мощности), тем шатаний больше. Горе от ума, короче.
Уф, ладно, пожалуй на сегодня надо заканчивать, а то завтра с Хьюгой ещё общаться, которая мне стопроцентно километр нервов вымотает. Просто так, чисто из любви к искусству.
Выбравшись из кресла, я потянулся, разминая плечи и, выудив из кармана пачку сигарет — чёрт, опять кончаются — отошёл к окну, кивнув сидящей в соседнем кресле девчонке:
— Сим, открой пожалуйста. Ага, спасибо. Кстати, спросить забыл, та четвёрка «помощниц» твоих из какой эскадры? А то как-то очень уж шустро они разбежались, даже сигилы рассмотреть не успел.
Симакадзе виновато шмыгнула носиком, завиляла взглядом… На тему недавнего происшествия мы с ней поговорили. С высоты своего нынешнего статуса я ей девчонке объяснил, как мог, что взаимовыручка — это, конечно, правильно и хорошо, но устраивать разборки «организованной толпой»… На губу попадают за куда меньшее. И нет, «она первая начала» — это не аргумент, а жалкая отговорка.
— Из 3-й Патрульной, — наконец, тихо пробормотала Сима.
Хм… Я чуть озадаченно потёр переносицу. У нас ещё и 3-я Патрульная есть? Надо же. 1-я — это Восточно-Китайское и Жёлтое моря, 2-я — Филипинское море и берега Японии… а 3-я тогда где обитает?
— И где их зона ответственности?